Тмутараканский лекарь

Утомленный Рябина после операции проспал почти целые сутки. На следующее утро ему было уже легче, и нога на перевязке выглядела явно посвежее. Для улучшения эффекта и скорейшего выздоровления воина его теперь отпаивали гранатовым соком, а рану обрабатывали поочередно отваром ромашки и дубовой коры с добавлением капли крещенской воды. Кроме того, как местно на рану, так и внутримышечно, Сергей вводил больному раствор «лечебной плесени». Грамотно назначенное лечение быстро пошло Рябине на пользу. Страшная гангрена постепенно начала отступать. Первым ушел запах, потом исчезла крепитация и стали понемногу затягиваться раны. Рябина выздоравливал на глазах. Прошло совсем немного времени, и его было уже не узнать. Через месяц он снова смог наступать на больную ногу, а еще через пару недель покинул госпиталь на своих двоих ногах. Перед уходом он горячо поблагодарил своих спасителей, крепко обнял их и долго тряс им руки на прощание.

— Ну что, чувствуешь удовлетворение от нашей работы? — спросил Георгий у Матвеева, провожая взглядом уходящего ратника.

— А то как же! — отозвался парень. — Не зря моя чуйка сработала — не зря мы рисковали. Еще одного воина в строй вернули, еще одну жизнь спасли. Вот ради такого и стоит работать лекарем.

Следующий запомнившийся Матвееву пациент поступил практически сразу после выписки Рябины. Звали его Берёза, и были у него сильно ранены обе ноги.

— Не иначе как мы санитарами леса заделались, — наигранно возмущался Сергей. — Будем теперь лекарями-дендрологами, деревья врачевать будем, — сказал он своему ученику и другу Соломону.

Но тот ничего не ответил, округлившимися глазами наблюдая за раненым. И там было на что посмотреть. Пока Берёзу обрабатывали и готовили к операции, он рассказал свою историю.

Как оказалось, хоть сражения с основными силами хазарского кагана и происходили на севере, но разбойничьи шайки из хазар-дезертиров шастали по округе, грабя мирных жителей и нападая на русско-аланские разъезды. Вот в одном таком разъезде и был Берёза. Поскольку давно никаких происшествий не было, воины проявили беспечность и не заметили вражеской засады. Разбойники напали внезапно, кинув в воинов два сосуда с зажигательной смесью и выпустив с десяток стрел. Одна из них вонзилась в руку Берёзы, а «бомба» взорвалась рядом с копытами его коня, раздробив ему обе передние ноги. Воин почувствовал резкую боль в правой стопе, но даже не успел на нее посмотреть. Истекающее кровью животное взбрыкнуло и упало на своего седока. Оглушенный и ошалевший от боли Берёза потерял сознание.

Когда он очнулся и выполз из-под туши коня, то обнаружил, что все его пятеро товарищей по дозору убиты и обезоружены. Берёза попытался встать на ногу, но закричал от боли — взорвавшаяся «бомба» лишила его трех пальцев на стопе. Левая нога если и не была сломана, то, по крайней мере, сильно ушиблена — на нее упал убитый конь. Кое-как воин вытащил стрелу из руки и перевязал свои раны. Живых рядом не было никого, помощи было ждать не откуда, идти Берёза тоже не мог, да и не знал куда. Местность для него была незнакомая. Восстановив в уме маршрут по обрывкам воспоминаний он пополз в предполагаемом направлении Семендера. Трое суток добирался раненый воин, питаясь падалицей и водой из луж. Как назло, тмутараканские разъезды по пути ему не попадались. Наоборот, он чуть не угодил в лапы тех самых разбойников, но припал к земле, притаился, и они его не заметили. Наконец, в десяти верстах от Семендера он наткнулся на тмутараканский патруль, привлек его внимание и лишился сил.

— А ты не заметил, когда у тебя в ране завелись они? — спросил Матвеев, указав Берёзе на опарышей — маленьких червячков, кишаших в ноге воина. Их было великое множество — десятки, а может быть, и сотни. И именно это так смутило Соломона. Действительно, зрелище было малоприятное.

— Честно признаться, не до того было. Я полз и полз, что было сил. Боли не чувствовал, только желание выжить и поскорее выбраться к своим. А что, всё вельми худо? Эти маленькие твари сожрали всю мою ногу?

— Да нет, ты можешь им даже сказать спасибо, — произнес Сергей. — Они сожрали мертвую плоть, и не дали распространиться заразе. А так бы ты Богу душу отдал, и никто бы об этом и не узнал. Пусть всю стопу мы тебе и не спасем, ибо это невозможно, но в сапогах это будет незаметно. А с Божьей помощью на обе ноги встать ты сможешь, только надо немного потерпеть, а потом много позаниматься над твоим восстановлением. Ну что же, приступим.

В операционную пришел Георгий, увидел ситуацию и тоже захотел поучаствовать в операции. Впервые в операционной бригаде было три хирурга. Опытным движением Пинхас погрузил Берёзу в сон, а лекари провели щадящую ампутацию стопы, сохранив больному пятку. При этом были отделены все плюсневые кости, пересечена связка между 2-ой плюсневой и 1-ой кубовидной костью, и сформирован рубец на тыле стопы. Это было очень важно, ведь после заживления раны исключалась нагрузка на нее при ходьбе. А так на пятку впоследствии Берёза смог опираться и ходить, пусть и немного прихрамывая. В наше время такая операция называется операцией Лисфранка, но в XI веке названия у нее еще не было.

Благодаря правильно подобранному лечению, отличному питанию и ласке и заботе прислужниц госпиталя — прообраза современных медсестер и санитарок — Берёза быстро восстанавливался. Через месяц все его раны зажили, и однажды на госпитальном дворе Сергей и Соломон встретили воина в полном боевом облачении и сапогах, тщательно скрывавших культю правой стопы.

— Ну вот и всё, — улыбаясь, сказал Берёза. — Я полностью здоров благодаря вам. Да спасет вас Господь! Низкий вам поклон, лекари.

— Рады видеть результаты своего труда! — ответил Матвеев. — Я же говорил, что ты всё же сможешь встать на обе ноги.

— Да, ты был прав. Но кое-чего все равно вы не предполагали, — хитро улыбнулся Берёза, — Хотите, покажу?

И тут он пустился в пляс прямо посреди госпитального двора. Было непривычно наблюдать за танцующим воином, тем более осознавая, что в правом сапоге у него только половина стопы. Сергей и его ученик переглянулись. Соломон в восхищении покачал головой, дескать, вот на какие чудеса медицина способна. А Берёза все танцевал и танцевал вприсядку под звуки обстрела, доносящегося откуда-то из порта, и этот танец был высшей благодарностью для лекарей.

Семендерский порт стал местом и печальных и радостных событий. В один из дней при обстреле погиб прекрасный местный лекарь Коснятин Ставрович. Он был потомком тех русичей, кто с князем Святославом больше ста лет назад разгромил Хазарию, да так и остался в покоренных землях. Потомок этого дружинника прошел отличное обучение и стал высококлассным лекарем. Коснятин Ставрович запомнился Матвееву как блестящий профессионал, особенно в области терапии, с хорошо развитым интеллектом и широким кругозором. Он очень обрадовался приходу русичей и сразу же после открытия госпиталя предложил свои услуги. По достоинству оценив его колоссальный опыт, Михайла Ратиборович поручил всех терапевтических пациентов именно ему. А еще Коснятин Ставрович любил готовить вкусный бодрящий напиток, напоминающий современный кофе, от которого у его коллег прибавлялись силы, и они могли работать, не покладая рук сутки напролет. Он всегда оказывался там, где был нужен и помогал всем делом или ценным советом. И в тот злосчастный день тоже оказывал помощь раненому воину, пока пущенная с корабельной баллисты тяжелая стрела не пронзила его насквозь. Коснятин умер на месте, на передовой, как настоящий воин. И русичам, и семендерцам тяжело было прощаться с коллегой, с которым бок-о-бок им довелось трудиться много дней подряд.

А потом пришло освобождение от ежедневных обстрелов и от агрессии адмирала Шуджи, и было у этого освобождения лицо Мстислава. Он появился в Семендере спустя три месяца после начала работы госпиталя. Похудевший, с обветренным лицом и радостной улыбкой на губах зашел он к своему побратиму Сергею и его коллегам.

— Здравы будьте, люди добрые!