Страница 108 из 115
Старый друг Матвеева Никола тоже оказался очень полезен госпиталю — после исцеления раненой руки он активно включился в госпитальную жизнь. Никола был мастером на все руки (и на здоровую, и на выздоравливающую), как всегда, спокойно и уверенно он чинил буквально всё, что выходило из строя, и даже ремонтировал поврежденные строения. За короткое время парень стал самым настоящим завхозом, и по всем бытовым вопросам можно было обращаться именно к нему. Первым делом он соорудил пару тандырных печей и сделал систему подачи воды из колодца, чем значительно улучшил работу кухонной службы и покорил сердце Алькрасы, которой теперь не нужно было несколько раз в день с ведрами идти за водой.
К сожалению, все хорошее имеет свойство быстро заканчиваться. Еще не начали поступать первые раненые после битвы с воинством Рустама, как к Семендеру подошел огромный хазарский флот и закрыл вход в бухту. Теперь из нее невозможно было выбраться, минуя пятнадцать хазарских галер. На предложение сдаться русский гарнизон ответил категорическим отказом, что взбесило хазарского адмирала Шуджу. Попытка взять Семендер приступом с моря тоже не увенчалась успехом — с высоких стен защитники из башенных орудий смогли потопить несколько лодок штурмующих, а гарнизонная конница резким наскоком добила остатки высадившегося на песчаный пляж хазарского десанта.
Тогда Шуджа решил сменить тактику. Начался планомерный обстрел города из дальнобойных орудий, установленных на кораблях. Дефицита снарядов хазарский адмирал не испытывал — боеприпасы для его эскадры регулярно подвозились из Ширвана, чей правитель не только получал хазарское золото, но и был рад поквитаться со своими давними неприятелями — русами. Не рискуя больше осаждать Семендер, несколько сотен воинов с кораблей высадились южнее города и разбили укрепленный лагерь. Тем самым они перекрыли дорогу на Дербент, отрезав защитников Семендера от поставок продовольствия. Сами же они добывали пресную воду и продовольствие в окрестных деревнях, периодически вступая в схватки с русскими разъездами. Пользуясь отсутствием флота у русичей, хазары безраздельно господствовали на морском горизонте Семендера и зажигательными снарядами ежедневно разрушали еще совсем недавно свой собственный город, безуспешно вынуждая сдаться непокорных русичей. Каждый день уносил чьи-то жизни. Многие семендерцы подались в бега, но значительная часть осталась в городе и подвергалась обстрелам. Понятно, что все раненые, как мирные жители, так и воины, поступали на лечение в госпиталь, благо, он находился за вдающимся в воды Каспия мысом, и хазарские снаряды туда не долетали. Ежедневная битва за жизни, которую вели лекари госпиталя, была ничуть не легче битв, гремевших где-то на севере Новой Хазарии.
И хоть в посылаемых с кораблей снарядах не было пороха и взрывчатых веществ, и они были не так опасны, как современные мины и снаряды «Градов» или «Точки У», осколки раскаленного металла вполне могли представлять опасность для жизни своих жертв, а сопровождаемый этими ядрами огонь тоже представлял собой мало приятного. То в одной, то в другой части города вспыхивали пожары, каждый из которых при сильном ветре мог бы уничтожить весь город. Наместник города Вислоус из добровольцев сформировал пожарную команду, и отважные пожарные с крепостных башен следили за горизонтом, первыми попадали на места возгорания и оперативно их тушили. Порой пожарные попадали под обстрелы, и тоже поневоле становились пациентами госпиталя.
Хазарский адмирал Шуджа больше любил устаивать обстрелы в вечернее и ночное время, чтобы любоваться желто-красными языками пожаров на фоне темного неба. Его не сильно интересовало, куда именно попадут зажигательные снаряды, ведь основной целью было постоянно вносить панику и сумятицу и принудить русский гарнизон города к капитуляции. А этого можно было достичь изнуряющими ежедневными обстрелами. Но проходили дни, недели, а упрямые русичи не хотели сдаваться ни в какую, и это очень злило хазарского адмирала. Мало того, русичи где-то раздобыли или соорудили катапульты, из которых стреляли со стен порта и не давали кораблям Шуджи вплотную приблизиться к порту и вести еще более массивный обстрел города. Еще больше его злило отсутсвие вестей из Итиля, ведь было непонятно, смогло ли войско Рустама разбить армию захватчиков, и когда моряки под его началом наконец смогут заблокировать город с суши, чтобы у врагов не осталось ни шанса. И в бессильной злобе адмирал снова и снова отдавал приказ обстреливать несчастный Семендер. Для мирных семендерцев каждая ночь превращалась в ужас и кошмар.
А в это время в госпитале не прекращалась работа. С северных ворот в него везли раненых воинов союзной армии, а с восточной части города — пострадавших в результате обстрелов. За сутки поступало до пятидесяти человек. Для обеспечения круглосуточной работы госпиталя, все восемь лекарей — пятеро прибывших (Георгий Ватомурос, Михаил Ратиборович, Сергей Матвеев, Соломон Маркович и Шен Чен) и трое местных (Юсуф, Пинхас и Коснятин Ставрович) — организовали ночные дежурства бригадами по два человека. В случаях же массового поступления раненых в любое время привлекались все сотрудники госпиталя. Таким образом, кроме ежедневной работы, Сергею приходилось бодрствовать сутки через трое и ожидать поступления новой порции раненых. Однако, по сравнению с другими лекарями, все же у него было преимущество. Ведь, кроме второго дежурного лекаря с ним всегда выходила в ночную смену верная жена. Ольга помогала не только на операциях и в перевязке раненых, но и скрасить одиночество в редкие ночные минуты передышки. В разговорах на медицинские и прочие темы они могли провести всю ночь, и Матвеев очень радовался тому, что не потерял интерес к общению с женой и после четырех лет совместной жизни.
Спустя какое-то время семендерцы стали приносить в госпиталь своих больных и раненых детей. Приобретшая опыт в лечении собственных сыновей Ольга принялась лечить местных детишек, и показала такие впечатляющие результаты, что по общему решению совета лекарей госпиталя ее посвятили в детские лекари, к ее собственной несказанной радости и гордости за жену Матвеева.
Утро в госпитале начиналось с некоего подобия врачебной «пятиминутки», на которой обсуждались все происшествия минувших суток: тяжелые поступившие больные, проведенные операции, санитарные потери. Это было инициативой Матвеева — он хотел, чтобы тут тоже было что-то напоминающее привычную ему современную больницу. Заодно так все лекари узнавали о всем, что творится в госпитале. Идея быстро прижилась, и теперь главный лекарь, которым князь Роман еще до своего отъезда назначил Михаила Ратиборовича, каждое утро внимательно слушал доклады дежурных лекарей и раздавал указания на грядущий день. Потом следовал палатный обход с контролем состояния пациентов, а затем все лекари непосредственно приступали к своей работе — операциям и перевязкам раненых. К слову сказать, благодаря слаженной работе лекарей и умелому применению методов асептики и антисептики, за всю работу госпиталя не было ни одного летального исхода — и это было настоящим чудом, ведь пролечено в госпитале было множество воинов. Исключение составляли лишь те, кого привозили уже в агонирующем состоянии, но таких было немного. Большинство тяжелораненых воинов умирало уже на поле боя.
Естественно, при тогдашнем уровне развития медицины полостных операций лекари не делали, но иссечением грыж, ушиванием различных ран, ампутациями конечностей и сращиванием переломов занимались практически каждый день. «Дядя Миша» из одному ему известных лечебных трав изготовил лечебный элексир, который применялся непосредственно на раны и реально способствовал их скорейшему заживлению. В одном из помещений дворца он организовал молельную комнату, украшенную иконами, для исцеления душ раненых. Шен Чен активно применял свои волшебные иголки как для купирования острых состояний у больных, так и для реабилитации раненых. Матвеев вспомнил свои знания по фармакологии и организовал выпуск физиологического раствора для восполнения объема циркулирующей крови у раненых. Это был простейший раствор и готовился он в тех условиях так: чистую ключевую воду кипятили, растворяли в ней обычную поваренную соль, несколько мешков которой были найдены в подвалах дворца, из расчета 9 граммов соли на литр воды, а затем охлаждали до комнатной температуры и разливали по небольшим стеклянным сосудам, предварительно обработанных огнем. У местного стеклодува заказали полые стеклянные длинные трубочки, из которых изготовили первые капельницы. Эта нехитрая мера помогла спасти жизнь многим раненым, потерявшим много крови и нуждавшихся в ее восполнении. Матвеев наконец смог усовершенствовать свою «лечебную плесень» для парентерального введения и теперь вводил внутримышечно необходимое для раненых лекарство с помощью воссозданных по его чертежам многоразовых шприцов. Последние тоже изготавливались стеклодувом, теперь полностью работавшим для нужд госпиталя.