Страница 9 из 27
…Мы сидели и трепались о том о сем, и тут подошел к нам полковой интендант майор Метсякууси.
— Где у вас мусорная куча? — грозно спросил он, наступив на отбросы.
— Куча как раз под вами, господин майор, — отчеканил я.
Он тупо уставился на меня. Я, надо сказать, произвожу впечатление интеллигентного человека, и в конце концов майор расценил это как дерзость.
— Смир-р-но! Руки по швам. Запрещается выбрасывать мусор на позиции! заорал Метсякууси и принялся изучать содержимое кучи. Сначала он разворошил рукой картофельную шелуху (ну и дерьма же было внутри!), потом снял перчатки, чтобы не запачкать, и начал усердно вытаскивать все по порядку: заплесневевшую картофелину, проросшую, всю в шишках и наростах, и, наконец, полугнилую. Тут майор обрадовался, поднес ее к заблестевшим глазам и слегка ковырнул ногтем: — Ага, съедобная картошка! Вот что они вытворяют! Предупреждаю, если будете такую выбрасывать, картошки больше не получите. И зарубите это себе на носу.
— Так точно, зарубим, господин майор.
Я удивился, как он не слопал эту гниль. Поговаривали, будто майор на глазах у солдат прямо-таки пожирает отбросы, чтобы продемонстрировать их съедобность. Но сейчас, вероятно, зрителей было слишком мало, всего двое, он не стал устраивать представления и ушел.
Только мы сели снова, как заявился командир батареи Вики Сунд, самый толстый в мире артиллерийский капитан. Вечно голодный, Вики всюду неотступно ходил за интендантом. Еще бы, одна ножища нашего капитана с мое туловище! Уникальное зрелище, скажу я вам. Нас отправляли на фронт со станции Коувола, так люди просто диву дались: «Боже праведный, а таких-то зачем берут на войну? Кому понадобилось это пушечное мясо?!»
Вики только посмеивался. У него было большое имение, и каждые две недели ему присылали из дома полтелячьей туши и деревянные ящики с хлебом и картошкой. На ящиках было аккуратно выведено: «Зимнее обмундирование».
— Что вы тут прохлаждаетесь? Идите выполнять задание! — с брезгливой миной приказал Вики.
— Уже выполнили, господин капитан! — ответил я.
Но Вики не поверил. Пришлось тащиться и показывать.
— Молодцы, и в самом деле вырыли. — Вики угостил нас сигаретой и ушел.
Мы спрыгнули в мокрый окоп и, сев на рукавицы, закурили. Если бы нам не помешали, вероятно, мы так и проболтали бы здесь до самого вечера. Но вдруг появился незнакомый капитан, остроносый, смахивающий на иностранца.
— Кончил дело — гуляй смело, верно, мальчики? — Он протянул сигареты.
— Да мы уже курим.
— А вы положите за ухо, выкурите потом, — посоветовал он и бодро спросил: — Как тут у вас насчет боевого духа?
— Кончился бы наконец этот дождь и эта проклятая война, — вздохнул я.
— Артиллерист?
— Так точно, артиллерист.
— Зря жалуешься. На фронте не так уж плохо быть артиллеристом. Кстати, кто у вас командир батареи?
— Капитан Сунд.
— Не знаю такого.
— Быть не может, этакая туша!
— Все равно не знаю. Так вот, мальчики, чем баклуши бить, лучше помогите мне. Я тут недалеко ящики с гвоздями припрятал, они валялись на дороге. Зачем добру зря пропадать! Ящички-то ничейные!
— Ну что ж, годится, — согласился я.
Капитан пошел первым, и тут только обнаружилось, что сзади на поясе у него русский наган. Мы спустились по тропе вниз. Проволочное заграждение было уже готово, но в одном месте зияла большая дыра.
— Осторожнее, идите за мной, здесь мины, — предупредил капитан.
— Что он сказал? — спросил мой друг.
— Он сказал, тут мины.
— Ну и черт с ним!
— Кто не верит, может пройтись, — добавил капитан.
— Я не говорил, что не верю.
— А то попадется такой, ни за что не поверит, пока на собственной шкуре не испытает. Но в жизни-то не все можно испытать на себе, это точно.
Противоположный склон не был расчищен, мы повернули налево и пошли вдоль него.
— Ишь ты, сколько колючей проволоки, целые километры, — удивлялся мой друг. — Я думаю, не так-то просто ее сварганить.
— Почему? — поинтересовался капитан.
— Больно колючая!
— Не волнуйтесь! — усмехнулся капитан. — Проволоку делают машины.
— Еще бы, просто так, голыми руками, и не схватишь.
— Слушай, а ты у нас, оказывается, умник!
Мы все шли и шли, и лишь когда отмахали километров пять по верху гряды и по равнине, капитан объявил перекур. Он дал нам по сигаретке. Присели на корточки и закурили. Тихо было, кругом сплошь лес. И вдруг за спиной у нас прогремели выстрелы.
— Вас как зовут? — невозмутимо спросил капитан.
— Хэмелайнен.
— Вы что, из Хэме?
— Да нет, из Хельсинки.
— Так обычно и бывает, а в самом Хэме и не встретишь Хэмелайнена… Стихло, по-моему. А ты что скажешь, умник?
— Ничего.
— Тогда пойдем дальше. Вроде бы где-то тут я прятал ящики.
— Послушай, — мой напарник пнул меня в бок. — Кто он такой, а?
— Откуда мне знать?
— И зачем только нас нелегкая понесла!
— Черт, как сквозь землю провалились! Должны же быть где-то рядышком, капитан почесал в затылке. — Неужто кто-то оказался хитрее нас?!
Мы прибавили шагу.
— Смотри, у него русский наган, — шепнул мой друг.
— Да вижу я.
— А у меня и винтовки-то нет.
— Тише ты, он услышит.
Тут явственно донесся шум и треск, будто где-то впереди валили лес. И действительно, вскоре мы увидели человек двадцать, яростно работавших топорами, причем совсем незнакомых.
— Лес рубят — щепки летят, — заметил капитан. — Вы устали?
— Нет.
— Эти люди, по-видимому, совсем из другого отряда. Выходит, мы проскочили.
Повернули и пошли обратно.
— Вот увидишь, нет у него никаких ящиков.
— Тсс, помалкивай.
— В чем дело? — вмешался капитан. — Кажется, нашему умнику уже все порядком надоело. Что ж, сядем покурим.
Мы плюхнулись на мокрую землю, как в кадушку с водой.
Три ящика с гвоздями вскоре нашлись в ближних кустах, они были поставлены один на другой. Капитан вытащил средний и уселся на него.
— Что это умник такой мрачный? Неужто устал? Не верится, разве что самую малость. Такого богатыря усталость не берет.
— Не устал, — мой напарник схватил сразу два ящика, а капитан только сделал вид, что тоже собирается нести.
Мы поплелись в обратный путь. Спустились в долину и сразу же с головой пропали в густом и высоком кустарнике. Целых полчаса мы продирались сквозь него, как сквозь заросли камышей, — такая же пытка.
— Скоро уже наша дыра, — бодро сказал капитан.
Словно в ответ, со стороны проволочного заграждения застрочил автомат. Он трещал, будто игрушечный. Мы бросились на землю.
— В чем дело? Почему в нас стреляют? — удивился капитан. — Эй вы, не стреляйте!
— Кто там кричит? — спросили «кусты».
— Да Йокилехто.
Снова рвануло и шарахнуло.
— Это Йокилехто. Вы что, не слышите?
— Слышим, конечно. И откуда они только берутся?
— Что?! Да ты у меня сейчас схлопочешь за эти слова. Я капитан Йокилехто.
— Видали мы таких…
— Ну и дела, — возмутился капитан, — придется переползать на другое место.
Как только мы поползли, «кусты» угрожающе зашевелились: они умели стрелять.
— Не стреляйте, не то я прикажу открыть огонь, — рассердился капитан.
— Ишь, гады, так залегли, что и не зацепишь, — переговаривались в кустах.
— Ой, ящик выронил! — спохватился мой друг, отползая назад.
— Куда это он? — быстро спросил капитан.
— Он ящик выронил.
— Вот сумасшедший, ящик вздумал искать! Здесь же кругом мины. Только помалкивай. Вскоре показался мой друг.
— Надо же, вернулся оттуда, живой.
— Я ящик уронил.
— Да знаю. Хэмелайнен мне уже доложил. Стемнело. Мы ползли и ползли.
— А вдруг здесь мины? — занервничал мой друг.
— Без паники! Спрашивается, кто и когда мог заминировать этот кустарник?! Давайте лучше послушаем, почему-то моря совсем не слышно. А что это такое сыпучее, интересно? Ха, да это же песок. А вот и вода! Ну что ж, обыкновенная вода. Ничего страшного.