Коммуналка

Столько отчаяния скопилось в душе, что Галя не могла без физической боли произносить эти слова.

— Мама забирает у меня Лёшу. Отдаёт его в интернат, а он там погибнет, я знаю. У него ведь больное сердечко. Такие детки там умирают. А я ничего не могу сделать. Совсем.

Последние слова она прошептала, проведя по уставшему и побагровевшему лицу ладонью.

— Я не понимаю, как она может у тебя забрать сына? — спросила Галя.

— Он не мой сын, он мой брат, — ответила Лена серьёзно.

— Как? Лёша — сын твоей мамы?

— Да.

Галя долго молчала, совсем позабыв о своих надуманных проблемах, столкнувшись с по-настоящему серьёзным горем, ведь Лена наверняка привязалась к мальчику, как к своему и добилась большого прогресса в его развитии. Теперь у неё отбирали вовсе не игрушку и не блажь — это был её ребёнок.

— Денис тоже не знает? — спросила Галя.

— Нет, — покачала Лена. — Я думала, что это ни к чему. Всё равно наши отношения долго не продлятся, а Леша, я думала, со мной останется навсегда. Не знаю, что делать.

— Тебе надо ему сказать, может быть, он что-нибудь придумает?

Лена странно, призрачно улыбнулась.

— Что он может придумать? Здесь решает не он и не я, а она. Потому что она мать.

Они просидели ещё, пока Лена не забеспокоилась, что проснётся Лёша, а к нему никто не подойдёт. С этими мыслями она ушла домой, оставив Галю в странном состоянии шока. Ей не верилось, что всё так обернулось, ведь Лена никогда никому не говорила, что это не её ребёнок, хотя все называли малыша — сыночком, а Лену — мамой, как это принято у посторонних.

У девушки возникло нехорошее опасение, что Денис неоднозначно может отреагировать на эту новость. Ей даже не захотелось знать — как именно, настолько он был непредсказуем.

Вечером накрапывал мелкий приятный дождь, и в воздухе висела водяная пыль, смешанная с приторной жарой. Денис возвращался уставшим, и от этого в хорошем настроении. После такого рабочего дня не приходилось думать совсем ни о чём, и жизнь казалась вполне понятной и простой. Раньше в этом помогала водка, теперь — женщина и работа.

То, что Лена изменила его жизнь, он прекрасно понимал. Она была человеком, которого он хотел видеть, и от которого не уставал. Лена любила его, и это искреннее чистое чувство как будто поднимало над обыденной пустой суетой.

Иногда он вдруг отчётливо осознавал, что скоро с ней нужно будет расстаться, чтобы не зайти слишком далеко в отношениях, когда привыкаешь, но пока старался не думать об этом. Ему было хорошо, ей тоже, и ничего другого не хотелось.

В коммуналке было непривычно тихо, и он усмехнулся, когда прошёл мимо Василисы Мартыновны, старательно делающей вид, что не видит его.

Ему не пришлось отмыкать комнату, там уже была Лена, у неё были ключи. Он сам предложил ей уходить от матери при любом случае, потому что эта сучка не давала покоя дочери.

Мальчишка преспокойно играл на диване с игрушками, стоя ногами на полу. Иногда он производил нормальное впечатление, и если бы не знал его диагноз, так и не сказал бы. В последнее время он стал спокойнее и явно развитее, что упрощало жизнь Лене.

Она сидела в кресле и рассеянно смотрела вокруг, наверняка устав и мечтая выспаться.

— Привет, — бросил он и, подойдя, крепко поцеловал её в губы.

Она одарила его странным испуганным взглядом, и Денис сразу насторожился. Он уже видел такое за свою жизнь, и обычно это ничего хорошего не несло.

— Ты чего такая нервная? — спросил он, не отходя ни на шаг.

— Мне нужно кое о чём с тобой поговорить, — глухо произнесла Лена, сжимая кулачки на коленях. Её глаза потемнели и стали ещё больше от отчётливого страха в них.

Денис кивнул и сел рядом в старое, раздавшееся со временем кресло. Его лицо перестало что-либо выражать, но это была лишь маска.

— Я не говорила тебе об этом, потому что это не имело никакого значения. Да и сейчас не имеет, ничего не изменить.

Она замолкла, глядя на свои запястья, лежащие на юбке в цветочек, которую он любил — она была воздушной и сильно расклешённой, до которой хотелось дотронуться или пробраться под неё ладонью.

— Лёша не мой сын, — отрывисто произнесла она и подняла голову, встречаясь с чёрным, тяжёлым взглядом Дениса, который сейчас ждал чего угодно. Хорошее настроение его как рукой сняло.

— Он мой брат. Мама хотела отказаться от него, я попросила этого не делать. Я заботилась о нём. Но теперь она хочет отдать его в интернат.

Денис моргнул, этим выдавая своё удивление. Он ожидал чего угодно — претензий, подозрений в измене, слёз, новости о новой связи или любви, но никак не этого.

Он тяжело вздохнул и снова посмотрел на Лену, как будто заново осознавая её. То, что она сказала, значило и то, что у неё никогда не было мужа, ребёнка и, кто знает, того самого разочарования, которое ей приписывали все вокруг. Она почему-то показалась Денису ещё красивее с этим открытым взглядом сине-серых глаз.

— Что ты можешь сделать? — спросил он, как человек, молчащий несколько часов подряд.

— Ничего, — горько бросила она. — Только попытаться оформить опеку, но я не могу предложить ему по закону ничего. Даже если выйду за тебя замуж, — закончила Лена и неожиданно, смущённо улыбнулась.

Денис улыбнулся в ответ.

— Если хочешь, можем попробовать этот вариант, — пожал плечами он, глядя ей прямо в глаза.

Она стала серьёзной и покачала головой, нервно сглотнув. Денис заметил, что щёки молодой женщины заалели.

— Надо точно узнать и попробовать, — сказал он. — Если это поможет, если так тебе удастся забрать его, давай. Я не против.

— Нет, Денис, — сказала она, вскочив с кресла. — Не нужно. Зачем тебе это?

— Потому что я так хочу, — сказал он, спокойно собираясь в душ. — Не лезь в дебри. Давай жить проще — это помогает.

Лена закусила губы, бесцельно блуждая взглядом по комнате и останавливаясь на распахнутом окне.

— Я не хочу никаких мучений и жертв. Это не по-настоящему, понимаешь? Когда заставляешь себя, это же неправильно.

— Кто тебе сказал, что я заставляю? — спросил он, вплотную подойдя к Лене. — Ты считаешь, что я такая сволочь, не способная сделать ничего серьёзного?

Молодая женщина отвела глаза и заметила, что Лёша с интересом смотрит на них.

— Мама! — сказал он просто и продолжил играть дальше.

Яростные, частые слёзы покатились по щекам Лены.

— Если ты и правда так думаешь, тогда я согласна попытаться.

— И отлично, — заключил он и вышел в душ.

Мальчика забрали очень быстро, никакой особенной волокиты или бюрократии это не потребовало. Буквально через неделю Лена осталась одна и тогда же пошла обивать пороги органов опеки и попечительства, чтобы узнать о своих шансах. Ей сказали, что она может оформить опеку на брата, но оговорили жилищные условия, требуемые для этого. Согласно им требовалось жильё, отвечающее жилищным нормам. У Лены не было права приводить Лёшу в квартиру матери.

Она вынужденно переехала к Денису, потому что у неё дома поселился Никита Иванович — мамин сожитель. Лена оказалась человеком, потерявшим себя. Иногда она полностью уходила в мысли, почти теряя связь с реальностью, в голове выстраивались пути и шаги её дальнейшей жизни, но все они вели к какому-то тупику, потому что рядом не было ребёнка, который очень многое значил.

Денис видел, что с ней происходит.

Но по-настоящему трудные времена были ещё впереди.

Одной из сентябрьских ночей подожгли гараж, в котором стояла новая машина Дениса. Когда приехали пожарные, им осталось только потушить покорёженный остов.

Денис купил себе «Шевроле Круз», не самую дешёвую модель, но и не из заоблачно дорогих. Конечно, для него такая крупная покупка очень много значила. Несколько раз он вывозил Лену с Лёшей покататься за город и в магазин за покупками. Они вели себя вполне по-семейному, и молодой мужчина даже находил в этом удовольствие, раньше неведомое ему.

Всего три недели прошло с того момента, как он вывез из салона машину, счастливый, открывавший для себя какие-то новые ощущения. И теперь стоял поздней ночью и смотрел на раскалённые, пышущие жарким заревом руины гаража, который он снимал. Ему сказали, что скорее всего это поджог, и Денис лишь только покачал головой.