Страница 44 из 56
— Ну, из таких Родов — очень, очень мало, — медленно ответил Засульский. — Шуйские в первой десятке самых могущественных фамилий страны.
— Я мало понимаю в таких вещах, — спокойно сообщил Приходько. — Можно на конкретных примерах?
— Моя бывшая семья в плане военной мощи может поспорить с Имперской Стражей, — ответил я. — Основные наши владения на границе с Австро-Венгерской Империей, и потому у нас традиционно одна из сильнейших Гвардий среди аристократии. У нас в семье свой Маг Заклятий, с десяток Архимагов, под полсотни Старших Магистров… А боевые подразделения общим числом насчитывают тысяч тридцать пять человек. Плюс своя воздушная эскадра и территории, чуть-чуть уступающие размерами всей Франции. Есть Рода побогаче нашего в первой десятке, но вот по общей силе с нами сопоставимы лишь две семьи, а выше нас только одна — Романовы. И это, прошу заметить, только то, что можно узнать из общедоступных источников.
— Ну тогда не бьётся — Имперская Стража насчитывает свыше двухсот тысяч солдат, — возразил Приходько.
— Ну, пусть так, — пожал я плечами. — В целом-то ты расклады понял?
— Я понял, что ты, дружище, дурак, — вздохнул он. — Можешь,. конечно, обижаться, но… Променять возможность быть в таком Роду на нашу дыру? Стремился, как и все молодые, доказать, что сам всего добьешься? А ведь будь ты сейчас не просто лейтенант Аристарх Николаевич, а боярин Шуйский — эти глисты драпали бы при твоем появлении, как кот от веника. И штаны бы в процессе пачкали бы. А так сидим тут, как дураки, и прикидываем, когда они докопаются.
Грубо. Очень, очень грубо — и, пожалуй, будь мне действительно семнадцать, я бы вызвал Приходько на дуэль. Ну или просто по морде дал бы — всё же с вызовом было бы проблематично, учитывая что он мой боевой товарищ. Но мне было куда больше, и я понимал, почему он сказал то, что сказал.
— Товарищ старший лейтенант, — металлическим голосом заметил переставший улыбаться Соболев. — Вы переходите все…
— Ты прав, старлей, — перебил его я. — По своему прав, своей собственной правдой. Правдой старого служаки, упершегося в потолок магического развития, лезущего из кожи вон и ежедневно рискующего жизнью в этих богом проклятых краях, стремясь обеспечить достойное будущее своим детям. Но ведь то — лишь твоя правда, верно? Моих обстоятельств ты знать не знаешь, а уже судишь.
— А какие такие у тебя могли быть обстоятельства? — сверкнул он глазами.
Что ж, я вновь забыл одну важную истину — мы были не в походе, нам не грозил бой в любой момент и мы сидели в кабаке. Так что мой бравый командир успел как следует заправиться — не настолько, что бы устраивать пьяные дебоши, но достаточно, что бы дать волю языку. На любимую тему — о зажравшихся аристократах.
— А это уже, Влад, лично моё дело, — отрезал я, глядя ему в глаза. — Меньше знаешь — крепче спишь. Но из уважения к тебе скажу кое-что — шансов выжить в Роду, в котором ты бывший наследник мёртвого Главы немного. Особенно когда новый Глава уже официально утвержден, а его старший сын тебя ненавидит и видит в тебе врага.
Первым отвел глаза Приходько.
— Ты прав — это не моё дело, — буркнул он. — Прости.
— Ничего страшного, — кивнул я и обратился уже ко всем. — Так что я всё тот же лейтенант и командир отделения Аристарх. А вот ты упомянул о своём, Никита…
Прежде, чем я успел перевести тему и задать вопрос Засульскому, за столом Игнатовых случилось изрядное оживление. Переведя на них взгляд, я понял, что оказался узнан и вздохнул — младший представитель Рода Игнатьевых, Антон, уже встал и с радостной ухмылкой направился к нашему столу. Ему вслед заинтересованно глядели остальные родичи, не спеша, впрочем, отправляться вместе с ним или останавливать. Видать, не сказал пока ничего.
— Какая встреча, чучело! — пьяным голосом воскликнул Игнатьев, намеренно усиливая голос магией. — В прошлую мою встречу ты мне понравился больше — когда стоял в крови на коленях и глядел снизу вверх! Не ожидал, что ты ещё здесь, не ожидал… Это ж как мне повезло!
— Ты что-то путаешь, дурень, — холодно ответил я, даже не пытаясь быть вежливым с этим пьяным животным. — В последнюю нашу встречу ты драпал, вереща как испуганная деревенская девка. Летел впереди своего визга и пачкал штаны от ужаса… Что-то поменялось? Ты набрался смелости?
Конфликт стал неизбежен, а потому следовало принимать его на своих условиях. Возможно, не самый умный вариант, но таков уж я. Бежать и прятаться, или тем более заискивать перед этой грудой дерьма? Да ни в жизнь! Пепел я или где?!
Антон Игнатьев с каждым моим словом всё сильнее наливался дурной, багровой краской. Задели поганца мои слова, задели… Что ж, давай, сделай глупость. Вызови меня на дуэль, пока ты пьян, потребуй поединка — и можешь запрашивать какие угодно условия, принимать любую алхимию и артефакты, я не против… Всё равно вскрою как свинью на бойне, от горла до пупка.
И я видел, что синька несёт придурка именно к этим заветным словам. Зелёный змей, как же ты иногда полезен… Когда твои кольца обвиваются вокруг шеи врага, а не друга, разумеется.
— Вызываю тебя, лейтенант Аристарх Николаевич, на дуэль, — в установившейся тишине голос коротышки прозвучал особенно звонко. — Насмерть. С применением любых артефактов и алхимии, здесь и сейчас!
Я с трудом удержался от того, что бы расплыться в довольной улыбке. Отлично, просто замечательно! Ты ж моя тупая свинка!
— Я принимаю твой вызов, Антон Игнатьев, — поднялся я из-за своего места. — Здесь и сейчас, насмерть. В секунданты призываю Никиту Засульского и Михаила Селезнева.
Лицо моего визави тут же прояснилось. Быстро начала исчезать пьяная багровость лица, чуть шатающееся до этого тело встало нормально, спина выпрямилась а на лице заиграла злорадная улыбка.
— Господа, вы уверены, что будете секундантами этого… наглеца? — поинтересовался он у Засульского и Соболева, не сводя с меня глаз. — Не думаю, что вам нужны лишние хлопоты из-за того, что вы оказались с Родом Игнатьевых по разные стороны баррикад.
Вообще, это было уже чистым свинством. Всё же наш актер погорелого театра немного увлекся — угрожать секундантам считалось весьма дурным тоном. А уж представителям родовитого дворянства — тем более. Например наличие в Роду Засульских целого Архимага уже делало их Родом второго эшелона — что, может, на словах звучало не слишком впечатляюще, но тем не менее делало их достаточно заметными фигурами в раскладах родной губернии. Переводя на нормальный язык — они точно не уступали Игнатьевым, и вот такие фразочки в адрес представителя их Рода были явным перебором.
— Если вы, молодой человек, каким-то чудом выживите, то ждите вызова уже от меня, — ледяным тоном ответил Селезнев.
— И от меня, — тем же тоном поддержал его Засульский. — Сдается мне, вы слишком много о себе возомнили, юноша.
Я не смотрел на Игнатьева, занятый выражениями лиц его спутников. И они все, как один, скривились после фразы, брошенной Антоном моим секундантам. Ясно-понятно… Ну чтож, сами виноваты, что этот идиот не умеет держать себя в руках. Всё же волнение и алкоголь оказали на парня своё влияние, хоть и в меньшей степени, чем он показывал. Но вмешаться и перебить его, когда он это говорил, они не могли. Зато могли исправить его ошибку сейчас. Ну или скорее попытаться это сделать — слово всё же не воробей.
— Я приношу извинения от лица своего кузена, господа, — тут же влез один из Мастеров. — Они были сказаны с горяча…
— И тем не менее — сказаны, — твёрдо оборвал его Засульский. — И сказаны им, а не вами. Так что и извиняться надлежит не вам.
Лёгкий тычок со стороны старшего родича вынудил скривившегося парня неохотно бросить:
— Прошу простить…
— Я требую извинений по форме! — неожиданно даже для нас зло рыкнул Засульский. — Вы, молодой человек, оскорбили одной фразой разом два Рода. И вы не Великий Князь, что бросать нам извинения с тем же видом, с которым собаке бросают объедки!
Новый тычок, явно более чувствительный, смотрелся уже комично. Из напряженной ситуация стремительно превращалась в какой-то анекдот, но тем не менее Игнатьев, взяв себя в руки, сделал короткий полупоклон и ответил: