Оболочки

– Это ж твоя подружка, посмотри, она видос в сеть выложила. Ты что, не подписан на неё?

– Ну нафиг.

– Ружьё ей купили, уже какую-то птичку пристрелила, и сразу засняла, а птичка без головы. Так что, друг мой, берегись, узнает вон про них, – Дима кивнул всё на ту же блондинку, наклонившуюся за воланом и оттопырившую круглый зад в плавках-верёвочках, – она тебе яйца отстрелит. У Вики на тебя большие планы.

Он похлопал друга по плечу, и оставив того с задумчивым выражением лица, бросился в реку.

Вода и вправду была прохладная, градусов восемнадцать, не больше, даже на мелководье. А дальше, где дно плавно уходило вглубь, и вовсе студёная, нижнюю часть тела словно в кипяток бросили, но Димка мужественно стерпел первые мгновения температурного шока, и поплыл, загребая руками и стараясь держаться поближе к поверхности.

– На Луне холоднее будет, – сказал он сам себе, чуть подныривая.

Волосы намокли, и голова заодно словно на место встала. А с ней и воспоминания альтер эго.

В субботу Ланская с самого утра вызвала Соболева, и долго втирала ему про важность задания, про то, что его миссия – найти эти самые синие кристаллы, из-за которых две базы уничтожили, и тут же вызвать команду поддержки, которая будет ждать их на орбите Луны. И что, если всё закончится благополучно, получит Соболев свои вторые звёздочки на погоны обратно, а может быть, и третьи. Заодно в партии восстановят, старое дело окончательно закроют, и вообще, станет Николай Павлович снова уважаемым военным пенсионером, а то и гражданским пилотом. Потому что обратно, в военно-воздушные силы, его никто не возьмёт, но вот в гражданскую космическую программу, которая в последние три года бурно развивается, хоть на Луну, хоть на Марс, да даже в пояс астероидов с удовольствием.

Понятно было, что приехала она вовсе не за этим, а за чем именно, он, Димка тире Коля, понял, когда полковник как бы невзначай показала снимки вещей, найденные у француза, и в них – такой же флакон с синей крышкой. И это значило, что зря он расслабился и предоставил событиям возможность течь самотёком, местные органы тоже не просто так на хлеб с маслом деньги получали, о непонятках с лекарствами догадывались.

– Вот такой же у меня есть, – он ткнул пальцем во флакон. – Только порошок, а не жидкость. Их что, всем выдают?

Почему-то Ланская на вопрос не ответила, сама спрашивать, что это такое, и почему у Соболева и французского космонавта одинаковые флакончики, не стала, наоборот, попыталась эту тему замять.

– И вот ещё, Николай Павлович, посмотрите, здесь ваш экипаж, – она подключила планшет проводом к телевизору, вывела последовательно четыре фотографии.

Командиром корабля назначили Попова Лаврентия Германовича, на вид этому полковнику было примерно столько же лет, сколько и Соболеву, глубоко посаженные глаза под низким лбом подозрительно смотрели с экрана на будущего однополчанина.

– Вы его не знаете, – полковник КГБ пошевелила пальцами в сторону телевизора, – Попов только в прошлом году вошёл в космическую программу, до этого был командиром авиаполка и в лётном училище преподавал. Авторитетный товарищ, опытный, шестнадцать полётов за год. А это ваш инженер-радист.

На экране появилось миловидное женское лицо в веснушках, вздёрнутый носик, томно прикрытые глаза.

– Варвара Сергеевна Урсляк, тридцать три года, вы с ней встречались в Звёздном городке, когда они проходили подготовку. Помните?

Димка покачал головой Соболева.

– Нет, – сказал он, – внешне что-то такое, а имени не помню.

Ланскую, похоже, ответ не удовлетворил, она хмыкнула и вывела третью фотографию

– Майора Сайкина вы знаете, это наш десантник. Он, кстати, и вправду десантник, сотни прыжков с парашютом, навыки контактного боя, от сердца, можно сказать, отрываю.

– Верну в целости и сохранности, – пообещал Соболев. – Кто остался, пилот?

– Пилот, – полковник почему-то вздохнула, – пилот у нас с характером, но это не ваша забота, а Попова, он её с училища знает. Профессионал – высший класс, но есть проблемы с общением, надеюсь, на вашем задании они не скажутся.

Соболев сглотнул, увидев на экране фотографию, и имя почти пропустил мимо ушей. Да чего там, он и сам мог его назвать.

– Нестерова Алиса Витальевна, – припечатала Ланская.

– И что мне с тобой делать, Алиса Витальевна? – Димка сунул руку в воду, пытаясь поймать головастика, но кучка будущих лягушек при виде угрозы распалась на удирающие комочки с хвостиками. – Пилот-следователь. Мультик же такой был, про пилотов. Или игрушка старая. Про двух пучеглазых толстячков.

– Ты чего там бормочешь? – Алиса тоже зашла в воду, остановилась, когда та дошла до коленей. – Сачком надо. Пруд у тебя на участке сделаешь, поселишь там лягушей, будут орать по ночам, романтика. Заодно предупредят, если кто заберётся.

– Лучше собаку, – молодой человек клацнул зубами.

– Вон такую, – девушка кивнула в сторону овчарки, которая запрыгнула в реку и теперь не торопясь выделывала круги, блаженно вывалив язык, – у тебя запасов много, прокормишь. Кстати, отличная водичка, не пойму, чего все на берегу валяются. Слабо до противоположного берега? Тут всего метров семьдесят, не ссы.

– Да я не ссу.

– Точно? – Алиса подозрительно посмотрела на то место, где плавки у молодого человека касались воды, – ладно, поверю на слово. Ну что, гражданин Куприн, погнали?

Димка посмотрел на холодную воду, потом на весомые, но аккуратные округлости подружки, которые купальник только подчёркивал, взвесил одно «за» и все «против», и кивнул.

Прапорщик полиции Вадим Сомов растирал спины блондинки и её подружки кремом для загара, когда зазвонил мобильник.

– Секунду, – он вытер руки полотенцем, потянулся к телефону.

– Ну Вадичка, не останавливайся, – подружка, полненькая девушка с роскошными глазами, кокетливо повела плечом, – а то загар неровно ляжет.

Вадик кивнул, прикидывая, куда бы их затащить после пляжа, толстушка ему нравилась даже больше блондинки, посмотрел на экран, вскочил и приложил аппарат к уху.

– Слушаю, товарищ майор. Да, конечно, буду через пятнадцать минут. Есть. Девушки, – он с сожалением вздохнул, – работа. Но я не прощаюсь.

– Полицейская? – капризно поинтересовалась блондинка. Она не собиралась уступать этого парня.

– Ещё какая, – кивнул Вадик, прыгая на одной ноге и засовывая другую в штанину. – Срочная. Вы не пропадайте и ничего не планируйте, вечером – шашлыки. Договорились?

Он посмотрел на реку, где две головы – Димки и следователя, только что отплыли от противоположного берега и направлялись к этому, и подумал, что хорошо бы их предупредить. А потом сообразил, что Нестеровой и так позвонят, а может быть, уже позвонили, потому что только что старшего сына старика Нефёдова, Михаила Кудельмана, нашли в лесу грибники. Повесившимся или повешенным.

(27). Сторона 2. 24 мая, воскресенье.

(27). Сторона 2. 24 мая, воскресенье.

За то время, что я находился в этом мире, уже и подзабывать стал о семейном положении Соболева. Но оно напомнило мне о себе само – видимо, чтобы поддержать меня перед отлётом, бывший тесть космонавта устроил у себя на даче небольшой сабантуй, благо дача эта находилась от Дубны недалеко, в паре десятков километров, на берегу Волги. Туда меня доставил Сайкин, и обещал забрать, как только я отзвонюсь.

Дача была скромной, это если сравнивать с нашими богачами, которые себе на квадратных километрах замки строят. Небольшое двухэтажное кирпичное строение с флигелем, деревянными окнами и аккуратной террасой, участок в полгектара, с выходом в лес, две беседки для отдыха, домик прислуги, где вместо садовника и какого-нибудь конюха обитали строгие люди в костюмах и с пистолетами, бассейн с тёплой водой и детская площадка. У забора несколько ухоженных грядок, тепличка, везде на участке много цветов. Чистенько и бедненько, у нас главврач роскошнее жил, а тут сам секретарь ЦК, по местной иерархии почти вице-президент.