Страница 45 из 61
— Скотина, — хриплый смешок срывается с губ, — какая же ты скотина, Березин.
Смотрю дальше.
Вчерашнее фото. Она в спа-салоне, в одном белоснежном полотенце с тюрбаном. Вся такая разморенная, блаженная, довольная, как кошка, нализавшаяся валерьянки.
Всегда приятно быть самой красивой для того, кто любит.
На следующей фотографии — коротенькая сорочка с кружевами.
Как думаете, ему понравится?
Под фоткой сотня комментариев в основном от мужиков, которые как один утверждают, что она само совершенство, и ее избранник самый настоящий счастливец. Уверена, все они с удовольствием бы поскакали за ней, если бы поманила.
Увы, она поманила моего Березина.
Я закрываю соцсеть и просто сижу, сдавив виски пальцами.
Апатии последних дней как не бывало. Я снова злюсь, потому что ничего не изменилось! И ничего не изменится! Все пустое!
Тянусь за телефоном, чтобы позвонить Леше и сказать, что все у нас кончено. Никаких шансов, никаких вариантов. Не хочу. Пусть катится лесом. Пусть таскает цветы своей Марине, водит ее по спа-салонам, проверяет, что у нее там скрывается под неглиже.
Пусть что хочет делает, но уже без меня.
Когда мой палец уже в миллиметре от экрана, тот загорается, и я вижу сообщение от Карпова.
Надо встретиться
Меня перетряхивает с ног до головы.
Когда?
Я недалеко от твоей работы. Могу подъехать.
Жду.
Я кое-как перехожу к диванчику и обессиленно падаю на него. «Прекрасный» день продолжается. Мне просто нужно дать себе минутку, чтобы прийти в себя. Справлюсь. Я уже привыкла справляться.
Главное, не думать о том, где сейчас Березин.
Саша появляется буквально через десять минут. Я его встречаю уже в полной боевой готовности. Сидя за рабочим столом, с прямой спиной, запрятав все свои эмоции в самый дальний угол.
— Пожалуйста, скажи, что тебе есть, чем меня порадовать, — прошу устало, с едва заметной надеждой, — хоть какая-нибудь мелочь.
— Мелочей навалом, Кир, — улыбается он, — и крупного предостаточно. Попалась твоя рыбка по полной программе.
Я сдавленно икаю и тут же зажимаю себе рот ладонью, а потом, спустя пару мгновений, шепотом переспрашиваю:
— Уверен?
— Вот здесь все, — выкладывает флешку, — записи с камер наблюдения, показания очевидцев, переписки.
— Так просто?
— Почему просто? — усмехается он, — пришлось попотеть. Подруга твоя хитрая, через нее бы ничего не получилось, а вот братец у нее без башни вообще. Возомнил себя неуловимым, и в итоге наследил по полной. Даже хвастался, дурак.
Я подтягиваю к себе флешку, беру ее на ладонь и смотрю как на самую большую драгоценность.
Сейчас дело не в Березине и не в ревности, сейчас я хочу наказать тех, кто испортил мое детище, мой пусть и маленький, но все-таки бизнес, в который я вложила столько сил.
— С другом в полиции я уже переговорил, ввел в курс дела. Но тебе надо подойти и написать заявление, чтобы дать ход расследованию. Он тебя завтра ждет. Сможешь подъехать в участок?
— Конечно, смогу!
Во мне полыхает желание восстановить справедливость. Хотя бы по одному из фронтов.
— Как у вас с мужем? — словно невзначай интересуется Карпов, — после того случая… Если спрашиваю лишнее, то можешь мне треснуть.
— Плохо, — говорю, как есть, — много слов о том, что все это ошибка, что не хотел, что не знает, как так вышло. Стандартный пакет.
Машу рукой, отворачиваюсь, разворачиваюсь на кресле к окну и горько подвожу итог:
— Просто брехня, а на деле ничего не поменялось. Он дарит ей цветочки, она посвящает ему томные послания. Уверена, что они продолжили то, от чего я их отвлекла своим внезапным появлением. Может, снова к ней катается, может, на работе трутся, а может, по гостиницам скачут.
— Я не защищаю твоего мужа, но если ты про те цветы, которые она выставляет на фотографиях — то это не он. Она сама себе их купила.
Недоверчиво разворачиваюсь к нему:
— Уверен?
— Обижаешь. Объект до сих пор под наблюдением, — самодовольно хмыкает Карпов, — за эти дни они ни разу вместе не показывались. Ни у нее, ни в гостиницах. Все ее фотографии – это провокация, представление для тебя.
— Сколько сейчас за особо зверские убийства дают? — цежу сквозь зубы, — ну за такое, чтобы кровь-кишки по стенам, отрубленная голова, осиновый кол в заднем проходе.
— Поверь, Кир, это того не стоит, — Карпов выдает сдержанную ухмылку, — она и так свое получит.
— Спасибо, Саш.
У меня внутри просто бомбит. Эмоции переполняют, голова кругом. Хочется бежать и что-то делать прямо сейчас. Хочется звонить этой сучке и орать в трубку «выкуси!!!», но, конечно, я такого не сделаю. Это недостойно, некрасиво и, вообще, месть то блюдо, которое нужно подавать холодным. Завтра напишу это несчастное заявление, и пусть дальше Мариной занимаются стражи порядка.
Представляю, как у нее морда вытянется, когда за ней пожалуют на работу и выведут под белые рученьки на глазах у всего коллектива. Михалыча только жалко. Он столько времени искал толковую сотрудницу, а досталась вот такая.
Интересно, как поведет себя в этой ситуации Березин? Пожмет плечами и отвернется? Или будет самоотверженно носить ей передачки? В любом случае, если посмеет хоть взглядом высказать свое недовольство моими действиями, то все. Финиш.
Мы и добрались до того рубежа, за которым уже ничего не будет. Счет идет на дни. Вот-вот машина возмездия закрутится, и куда нас вынесет в результате этого кружения — я не берусь даже предполагать.
Еще раз проинструктировав меня, относительного того, куда и к кому завтра обращаться, Карпов уходит. Я нервничаю. Хожу по кабинету взад-вперед, все думаю о чем-то, думаю, анализирую, фантазирую.
По ощущениям — будто на болоте. Под ногами — зыбкая трясина, и не понятно, выберусь я из нее или нет.
А к вечеру становится еще интереснее.
Потому что мне звонит секретарша моего мужа. Я как вижу ее имя на экране, так сердце проваливается в трусы. В прошлый раз после ее звонка мне довелось наблюдать игры в сапера и фигурное разложение чужой груди на плечах у моего мужа. Что ждет в этот раз — страшно подумать.
— Добрый вечер, Зинаида Андреевна.
— Кира Андреевна, — приглушенно произносит она, явно от кого-то прячась, —здравствуйте! У нас скандал.
Я тяжело опускаюсь на стул. Начинается.
— Что стряслось?
— Андрей Михайлович уволил свою помощницу.
Выпрямляюсь.
— В смысле уволил? Почему?
— Нам не говорят подробностей. Но после этого она прибежала в кабинет к вашему мужу и разрыдалась.
Конечно, нашла жилетку, в которую можно поплакаться. Кто бы сомневался.
Скриплю зубами, а ладони сами сжимаются в кулаки. Я даже не могу порадоваться тому, что ее уволили. Злюсь.
— Ну и как? Утешил? — горько усмехаюсь в трубку.
— Кажется нет. Он сегодня злой очень, серьезный. Говорил с ней холодно и жестко. А потом я слышала… — она запинается и добавляет, — совершенно случайно.