Страница 28 из 61
То есть эта стерва сидела в моем заведении, ела мои пирожные, и при этом думала, как добраться до моего мужа. А я в то время сидела в кабинете, и не догадывалась, какой пипец вокруг нас назревает? А может даже в зале была, проходила мимо нее, не подозревая, что она при каждом удобном случае сиськами о моего мужа пытается тереться? Как подумаю об этом – трясти начинает.
— И что дальше? — выдаю через силу.
— Да ничего особенного. Официанты все заняты были, я подошла ее столик обслужить. Узнали друг друга, разговорились. Вспоминали универ, преподов, экзамены. Обычный бред. Она была на редкость мила и приветлива. Расспрашивала про работу, кто я тут, чем занимаюсь, — Лена краснеет, — я наврала, что управляющая. Стыдно было, что училась на юридическом, а оказалось в кафе. У Марины то все получилось, в фирме хорошей работала.
— Дальше.
— А дальше так получилось, что мы с ней общаться начали. И на выставки, и в кино, и по барам. Прямо как лучшие подруги. Секретиками делились, особенно после пары-тройки шотов. Меня эйфория какая-то накрыла. Я даже экскурсию ей делала, — она кивает через плечо.
— Ты водила здесь посторонних?
— Простите, — сжимается, будто боится, что ударю, — я не знаю, что нашло на меня. Приступ слабоумия, наверное. А потом, к вам приходила та женщина в очках, жаловалась про какую-то неумеху на работе. Я как раз прибиралась, поэтому слышала весь ваш разговор.
— И тут же побежала докладывать своей подруженьке?
— Нет. Вы что! Я даже значения не придала. Подумаешь, ерунда какая. А потом Марина вернулась из командировки. Злая, нервная. У нее планировался на день рождения романтик с мужиком, а тот куда-то уехал, — торопливо объясняет она, не догадываясь что в этот самый момент говорит про моего мужа, — я пыталась ее утешить, разговорить. А она все повторяла что это из-за козла-начальника, который в самый неподходящий момент сослал ее в командировку. А я возьми и ляпни, что у меня хорошая начальница. Справедливая. Не только своих, но и чужих в обиду не даст.
— И?
— Ну и рассказала ей, про то, как вы собирались с кем-то там поговорить. Марина тогда очень заинтересовалась этим разговором, а под конец почему-то разозлилась, и мстительно так произнесла, мол ей еще прилетит за такой «помощь». Я тогда значения не придала, глупая…
Она снова начинает рыдать, уткнувшись в ладони. Я закрываю глаза, сдавливаю переносицу и пытаюсь успокоиться. Как меня все это задолбало…
— С чего ты взяла, что она имеет отношение к пожару?
— Я в тот день на работу шла чуть позже обычного. Опаздывала. И решила время сэкономить — зайти через заднюю. Столкнулась там с парнем в темной толстовке, капюшоне, больших солнечных очках и расписанных кислотно-желтых кроссовках. Я его окликнула, а он мимо меня проскочил и в переулке скрылся. Я его толком и рассмотреть не смогла, но знакомым показался. Дернулась вроде следом за ним отправиться, но тут будто кольнула что-то. Я в кафе, а там вонь, и дверь в служебку, которая всегда открыта, заперта. На я огнетушитель схватила и вперед. Дальше вы знаете.
Знаю, если бы не Леночка, то все сгорело бы дотла.
— Я так и не поняла, при чем тут Марина.
— Когда приехали пожарные и стали расспрашивать что к чему, я все рассказала, как есть. И пока описывала этого типа, с которым столкнулась возле запасного выхода, в голове будто щелкнуло. Я вспомнила, что видела его однажды в компании с Мариной. Я ей тут же позвонила, а она наорала на меня. Сказала, что я дура тупая, несу всякую ересь. Сказала, чтобы больше не звонила ей никогда.
— Ты должна была все рассказать и пожарным, и комиссии.
— Я побоялась., что меня посчитают причастной к поджогу. Соучастницей. А Марина сказала, что засудит меня за клевету, если я посмею такое кому-нибудь сказать. Я просто струсила.
— Но сейчас же сказала?
— Это правильно, — всхлипывает она, — прости, что сразу не смогла.
Я молчу. Не знаю, что сказать. У меня кончились слова, и воздух в легких. Я чувствую себя, как уныла рыба выброшенная на песчаный пляж под палящее солнце.
— Давай, — протягиваю руку, — заявление.
Она возвращает мне скомканный лист и, расправив его, я ставлю кривую дрожащую подпись.
— Ты уволена.
— Простите, Кира Андреевна, — она поднимается со стула и плетется к выходу, — мне жаль, что так вышло.
— Мне тоже.
Она уходит, а я остаюсь наединене со своими мыслями, отчаянием и чудовищным грузом на плечах. Плохо.
Беру телефон и по привычке хочу набрать мужа, но останавливаюсь. Он сейчас околдован этой Мариной, не поверит, еще сказывает, что я совсем чокнулась от ревности и наговариваю на соперницу. На еще один скандал у меня сейчас нет сил.
Поэтому набираю номер Саши Карпова.
Он приезжает часа через четыре:
— Прости, не мог раньше вырваться.
Я только дергано отмахиваюсь и отхожу на пару шагов, запуская его внутрь своего развороченного кафе.
Саша смотрит по сторонам и удивленно присвистывает:
— Ничего себе. У вас тут извержение вулкана произошло?
— Хуже, — громко и нервно смеюсь, но тут же тушуюсь под внимательным взглядом, — не обращай внимания. Во мне сейчас литра три крепкого кофе. Штормит.
Мне нужно было запить всю эту ситуацию. Конечно, лучше бы чем-то позабористее, но увы, кроме кофе здесь ничего нет. Зато теперь я неестественно бодра и сердце гремит, как барабан.
— Ну, рассказывай.
— Идем ко мне, там чище.
Мы проходим в мой скромный кабинет. Я плюхаюсь за стол, а Карпов не спешит садится и проходится по периметру, рассматривая грамоты и сертификаты, любовно развешанные по стенам.
— Так, что у тебя стряслось?
— Возгорание было.
— Причины?
— По предварительной версии — нарушение правил эксплуатации электрооборудования.
— Ты в этом сомневаешься? — разворачивается ко мне вполоборота. Смотрит исподлобья.
— С сегодняшнего дня – да, — указываю на стул, — присядь пожалуйста. У меня голова кружится оттого, что ты туда-сюда ходишь.
Карпов не спорит. Ногой подвигает стул и садится напротив.
— Я слушаю.
— В общем, сегодня сотрудница пришла с повинной. Сказала, что в тот день видела какого-то типа, возле задней двери.
— Пожарным об этом говорили?
— Да. И пожарным, и инспекции. Но, по-моему, никто не обратил на это особого внимания. Мало ли кто там мог ходить, — развожу руками, — а сегодня она пришла в слезах-соплях, принесла заявление об увольнении и призналась, что дружила с Мариной.
Саша поднимает темные брови:
— С той Мариной, про которую я думаю?
— С ней. Оказывается, коза эта драная, была у меня в кафе. Ленка ее даже в хозяйственную часть водила.
— Она дурочка?
Снова развожу руками. У меня нет ответа на его вопрос, но есть стойкое ощущение, что дурочка во всей этой ситуации именно я.
— Она же слила ей информацию об одном разговоре.
— Кир, давай без загадок, ты же знаешь, что мне подробности нужны.
— Погоди, дай мыслями собраться. У меня в голове шумит, — криво улыбаюсь, — уже после того, как мы с тобой прекратили следить за Лешей, ко мне пришла его секретарша и поведала печальную историю о том, как одна идиотка косячит на работе, и ей все с рук сходит. Я думаю, ты понял, что это за идиотка?