Не говори, что любишь...

Покрутился еще немного у ворот, вглядываясь в окна особняка. Час уже прошел, не ответила и не вышла. Хорошо, пусть так. Завожу мотоцикл и срываюсь с места, еду домой, а у самого на душе погано и маетно как-то. Вот так, без объяснений, без причины, просто не выйти. Ладно, проживем, как-нибудь. Может, завтра в универе объяснит, что к чему, ну а нет, так не впервой мне. Этих цыпочек не поймешь, что у них на уме. Сегодня — люблю, хочу, завтра — папа запретил с тобой общаться. И эта такая же оказалась. Поставил мотоцикл. Зашел в подъезд и со всего маха долбанул по стене, разбивая руку в кровь. Прислонился к стене и осел на пол. Рука гудела, кровь капает на каменный пол. Сука! Ненавижу!

Немного посидел, успокаиваясь, были бы сигареты, курил бы одну за другой, но нет. Встал, будто пьяный, и домой пошел. Мать у себя в комнате сериал смотрит, а я быстро в ванную. Руку под ледяную воду засунул, зубы стиснул. Месяц до чемпионата, спонсоры все тянут, а я руки крошу об стены.

— Никита, — стучится мать в дверь. — Ты что там?

— Сейчас выйду, — говорю будто не своим голосом. Нельзя при ней показывать, как плохо. Нельзя.

Выхожу из ванны, обмотав руку бинтом из аптечки, переодеваюсь в комнате и иду к матери. Та сидит на кровати, держа в руках раскрытую газету и задумчиво глядя в окно. На мои шаги почти не реагирует, думает о чем-то. Сажусь с ней рядом, стараясь спрятать руку за спину. Мать оборачивается, смотрит на меня и будто не замечает.

— Что с тобой? Болит что-то? — спрашиваю встревожено.

— Нет, — словно очнулась мать, протягивает мне газету. — Вот. Статья.

— И что там, — беру газету в руки и смотрю на лицо мужчины, что, подперев подбородок руками, смотрит будто мне в глаза. «Генеральный директор ООО ʺМашнефтьгазʺ допустил возможное слияние компании ООО ʺГруз-нефтьʺ под одним именем. Проглотит ли Громов и эту компанию или откусит всего лишь щедрый кусок?». Я не стал читать статью, протянул ее обратно матери.

— И что? — удивился я. — С каких пор мы олигархами стали интересоваться?

— Этот олигарх — твой отец, Никита, — тихо говорит мать. А на меня будто ведро ледяной воды вылили. Сижу и смотрю на нее, не понимая ни слова. — Мы с ним встретились только один раз. Леонид приезжал к нам в Мурманск, и нас, учителей, отправили на встречу вместе с администрацией. Затем был банкет. Я тогда еще молодая, неопытная девчонка была. Леня мне сразу сильно понравился, такой красивый, веселый. Очень похож на тебя в молодости был, да и сейчас не сильно изменился. Мы с ним танцевали весь вечер, и я влюбилась, сильно. Как-то получилось, что провели вместе ночь, причем он меня не обманывал, сразу сказал, что у него жена и маленькая дочь. Да я и не претендовала на их место, просто проводила утром в аэропорт. Леонид оставил мне свой телефон и адрес, но я сразу выкинула ту бумажку, не хотела разрушать семью, да и зачем? Из-за одной ночи людям портить жизнь. Через два месяца поняла, что беременна. Мама моя, когда услышала, сразу сказала, что ребенка оставляем. Чтобы не думала даже, что с ним сделать. А я и не собиралась. Мне хотелось иметь ребенка от Леонида. Когда ты родился, хотела сообщить, но не стала, думаю зачем? Так, что Леня так и не узнал о тебе ничего.

— Но почему сейчас ты мне все это рассказываешь? — спрашиваю, сжимая кулаки. Я стараюсь себя сдержать. Вот зачем она мне сказала? Жил же нормально без отца и дальше бы так все и шло.

— Я возможно… Вдруг получится так, что меня не станет, ты совсем один… — начала мать, но я ее перебил:

— Не смей так говорить, я даже слышать это не хочу! — вскочил и заходил по комнате.

— Напиши отцу, Никита, — попросила мать. — И прости меня.

— Тебя мне не в чем винить, получилось как получилось.

— А его тем более не в чем, он даже не знает, что ты есть.

— Так вот. Писать я ему не буду, знакомиться с ним тоже не собираюсь, и ты забудь. Нет у меня отца, поняла? — почти кричу и одергиваю себя, нельзя ей волноваться.

— Хорошо, Никита, — соглашается мать. — Но обещай мне, если что-то со мной случится, ты встретишься с отцом.

— Обещаю, — отвечаю сердито. — Ложись давай. Одышка опять появилась. Я через неделю на чемпионат уезжаю, попрошу соседку с тобой днем быть, справишься?

— Да, — тихо говорит мать. — Газету возьми, прочитай про отца.

— Возьму, — говорю ей и зашвыриваю газету за диван, когда вхожу в свою комнату. Падаю на него, уставившись в потолок. Отец. Когда-то давно я хотел, чтобы у меня был отец. Он водил бы меня на бокс, ездил со мной на соревнования, да рыбу бы ловил по выходным, что угодно. А теперь, когда вот он, есть, я не хочу, уже не хочу. Черт бы побрал эту девчонку. Вывела меня сегодня. Достаю телефон и пялюсь в экран, ничего. Нет от нее ни сообщения, ни звонка. Да и пошла она, принцесса «майбаха»! Что ж так больно, так маетно? Будто огнем все внутри горит, мысли о девчонке одна на другую наслаиваются, влюбился, что ли? Вот идиот!

Набираю в поисковике имя отца и удивляюсь, сколько о нем написано. "Леонид Аркадьевич Громов, генеральный директор и бла-бла, владелец паровозов и пароходов, семья, дочь, фотографии особняков, машин", а вот что-то интересное "Горе в семье генерального директора и главного акционера ООО ʺМашнефтьгазʺ смерть под колесами". "Жена Громова разбилась", "Смерть жены олигарха", "Женится ли снова один из самых богатых бизнесменов?". Отбрасываю телефон на диван, жил без отца и дальше проживу.

Глава 37. Василина

Немного проплакала, но потом сама себя отругала. Ничего не произошло, у нас с Никитой все хорошо. Пусть Вика говорит все, что хочет. Встала с кровати и зашла в душ, пытаясь успокоиться под приятными струями воды, вроде помогло. Надела легкие домашние штанишки и короткую футболку, вышла из комнаты, спустилась. Сейчас попрошу у Нины чаю с конфетой, шоколадной. Внезапно захотелось чего-нибудь сладкого.

Но до кухни дойти не успела, столкнулась в коридоре с вернувшимся отцом. Вот кого я бы сейчас точно не хотела видеть.

— Зайди, — бросает мне и проходит в свой кабинет, снимая галстук и пиджак. — Телефон на стол.

— Что? — удивленно смотрю на него.

— Телефон мне дай, — говорит отец, и я достаю из кармана свой айфон. А отец размахивается и бьет его об стену.

— Что ты делаешь?! — вскакиваю с дивана, пытаясь найти в этом месиве на полу хотя бы симку, но отец дергает меня за руку вверх, больно сжимая запястья.

— Ты меня, кажется, не поняла насчет Артура? Я что, непонятно объяснил?! — шипит на меня, аж трясет его всего от злости. Первый раз вижу отца таким.

— Папа, я уже сказала, что не выйду за Артура! — отвечаю ему, почти кричу. Отец размахивается и ударяет меня по лицу. Щеку словно огнем обожгло. В глазах черные точки запрыгали. Да что происходит-то?!

— Артур сказал отцу, что ты несколько дней почти не появляешься в университете, а кувыркаешься в своей квартире с боксером. Я как мог тебя оправдал, но больше этого не будет. Я уже предупредил тебя, чтобы ты порвала все связи с этим спортсменом. Подруга твоя в клинику едет через три дня, тоже связалась с одним, машину ему подарила. Но ничего, с тем боксером разберутся. А вот твой боксер у меня вылетит отовсюду. Конец его спортивной карьере, учебе и его матери конец.

— Ты не сделаешь так, папа? — прижимаю руку к горящей щеке и чувствую, как слезы бегут по щекам. Я просто отказываюсь верить в такие слова.

— Хочешь проверить? — ухмыляется отец. — Давай, спроси своего дружка, как себя чувствует его запасной, жив ли вообще? Сегодня вечером от него мокрого места не останется! Пошла вон! И из своей комнаты, чтобы не выходила! — кричит отец, а я срываюсь с места и мчусь к себе. Быстро снимаю штаны, натягиваю джинсы и джемпер, достаю кроссовки. Замираю с кроссовками в руках, слышу, как в замке поворачивается ключ. Меня заперли? Вот так просто отец запер меня в комнате?!

Заметалась по комнате в поисках какой-либо связи. Где-то у меня тут был старый телефон, в нем, кажется, есть симка. Телефон нашла, но нет зарядки. Почти завываю, переворачивая комнату вверх дном. Я должна предупредить Никиту, должна! Его друг сегодня не придет домой на своих ногах. Зная, как работает служба безопасности, я нисколько не сомневаюсь, что Ринату повезет, если он жив останется.