Страница 19 из 45
— Ага! — с надеждой сказал Конуэй. — Значит, она знала точное местонахождение тех, других? Она знала, как с ними связаться?
— Если даже и так, — ответил Харпер, — ее мысли этого не подтверждали. Все произошло слишком быстро. Наша встреча поразила нас обоих, как удар грома. Ее разум кричал: «Бежать, бежать, бежать!» — в то время как мой взывал: «Остановить ее, остановить… убить, убить!» В любом случае, я застрелил ее без всяких угрызений совести. Я почти забыл, что она — девушка. В тот миг она была кем-то другим, кого следовало немедленно уничтожить. Я выпустил всю обойму прямо ей в голову и тут же услышал, как чуждый разум замолк навсегда. Стало ясно, что это существо смертно, как и любое другое.
— А потом вы ушли, не пытаясь выяснить что-либо еще?
— Да. Мне нужно было спешить. Я не мог рисковать, что меня задержат в каком-нибудь другом месте, кроме этого. Если бы я рассказал всю историю в полицейском участке или кабинете шерифа, в конечном итоге закончил бы в психушке.
— Вы не могли сэкономить время и проблемы, позвонив по межгороду?
— И чего бы я таким образом добился? Какая-нибудь мелкая сошка выслушала бы меня, понимающе усмехнулась и послала полицию к телефонной будке, чтобы те забрали очередного психа. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы лично добраться до нужных людей. В этом мне, полагаю, повезло. Надеюсь, до врат рая добраться будет проще.
Вряд ли кому-то из слушателей понравилось замечание Харпера, но при всем желании они не могли отрицать его правоту. Между высшим руководством и осаждающей его толпой недовольных, теоретиков, придурков и разрушителей мира стояла внушительная стена мелких чиновников, которые не подпускали к начальству даже тех немногих, кого действительно стоило бы выслушать.
Генерал Конуэй откашлялся, придя к мнению, что данную проблему все равно не решить, и продолжил:
— Вы установили контакт с чуждой формой жизни. Насколько нам известно, вы — единственный, кому это удалось и кто смог об этом рассказать. Можете добавить еще что-нибудь, что помогло бы определить истинную сущность врага?
— Я не видел его собственными глазами, так что описать во всех подробностях не могу.
— Несомненно. Но у вас ведь сложилось какое-то впечатление?
— Да, — немного подумав, ответил Харпер.
— Расскажите. Неважно, насколько впечатление смутное или мимолетное — нам нужны любые сведения, какие только можно получить.
— Без какой-либо видимой причины я почувствовал, что обладание чужим телом для этого инопланетного существа — естественное явление. То есть я инстинктивно понял, что существо, завладевшее телом Джоселин Уитгингэм, создано для подобной цели, чувствует себя отлично и знает, как пользоваться тем, что оно захватило. Девушка была человеком с ног до головы, во всех отношениях, кроме одного: внутри нее находилась чужая жизнь.
— То есть по своей природе это существо — паразит? — спросил Конуэй. — Оно обычно существует в теле другой формы жизни?
— Да. У него в этом немалый опыт.
— Из чего, в свою очередь, следует — когда оно завладевает другим телом, оно завладевает всеми имеющимися в мозгу данными, всеми знаниями, памятью и так далее?
— Наверняка. Иначе оно не смогло бы выжить, немедленно не выдав себя.
— Отсюда следует неизбежный вывод, — заметил генерал, повернувшись к Бенфилду, — что на Венере имеются различные формы жизни и некоторые из них являются естественной добычей этого паразита. Кроме того, паразит способен овладеть существом куда более развитым, чем те, что обитают на его родине. Он может быстро приспосабливаться к новым условиям и, если можно так выразиться, способен сам себя вытащить за волосы.
Бенфилд кивнул в знак согласия.
— Кроме того, — продолжал Конуэй, — паразит, вероятно, подобен микробу. Это лишь мое предположение. Выяснение подробностей лучше предоставить специалистам, которые сумеют точнее разобраться в его свойствах.
— Было бы полезно изучить тело девушки, чтобы выяснить, каким образом паразит им управлял, — заметил Харпер.
— Сейчас этим занимаются. Мы забрали труп, несмотря на яростные возражения родственников.
Харпер с загоревшимися глазами посмотрел на генерала.
— Кто из них больше всего возмущался?
Конуэй уже собирался ответить, но тут же закрыл рот и снова его открыл; судя по виду генерала, вопрос сбил его с толку.
— А что?
— Венерианцы должны держаться вместе.
— Вы имеете в виду?..
— Да, я имею в виду именно то, о чем вы сейчас думаете.
Плотно сжав губы, Конуэй снял телефонную трубку.
— Немедленно поместите всю семью Уиттингэм в надежное место. Нет, это не арест. Их ни в чем не обвиняют. Скажите им, что это ради их безопасности. Гм? Если вмешается их адвокат, направьте его прямо ко мне.
— От этого не будет никакого толку, — заметил Харпер. — Если кто-то из Уитгингэмов больше не принадлежит к нашему миру, вы лишь поможете ему создать на Западном побережье нескольких полицейских-венерианцев.
— На такой риск придется пойти.
— Не обязательно. Можно посадить их в звериные клетки и кормить с длинных вил. Все, что угодно, лишь бы они не оказались достаточно близко, чтобы поработить своих охранников.
— Это будет вопиющим нарушением их гражданских прав. Мы можем прибегнуть к подобной тактике, только если сумеем объяснить все общественности. А тогда нам придется опубликовать информацию, которую хотелось бы хоть на некоторое время сохранить в тайне.
Генерал вопросительно посмотрел на Харпера, словно спрашивая: «Что вы на это ответите?»
— Скажите Уитгингэмам правду, — быстро ответил Харпер. — Скажите, что Джоселин умерла от ранее неизвестной, очень опасной и крайне заразной болезни и что их нужно изолировать, пока не подтвердится, что они здоровы. Новая черная чума.
— Но ведь они знают, что ее застрелили?
— Это я был болен. Болезнь свела меня с ума. Я прикасался к девушке и заразил ее. Ей еще повезло, что она мертва. Вы вынуждены поместить в карантин всех, кто после находился рядом с ней. Напугайте их такими байками. Чтобы обосновать изоляцию, можно обойти какую-нибудь статью в законе о здравоохранении. Никто из защитников гражданских прав не станет кричать о свободе для предполагаемых прокаженных. И по сути ваш рассказ будет недалек от истины, не так ли?
— Что-то в этом есть.
Конуэй снова снял трубку и отдал соответствующие распоряжения, закончив так:
— Проконсультируйтесь с профессором Хольцбергером по поводу технических сторон подходящего предлога. Нам нужно нечто достаточно внушительное, убедительное, но не настолько, чтобы вызвать всеобщую панику.
Генерал положил трубку и повернулся к Харперу.
— И что дальше?
— Когда представится возможность, позвольте мне на них взглянуть. Если окажется, что все они чисты, пусть их с озабоченным видом осмотрит какой-нибудь медик, а потом отправит по домам. Они будут слишком обрадованы, чтобы возмущаться.
— Но если одним из них завладел пришелец?
— Я сразу почувствую. Он тоже это поймет. Задержите его любой ценой. Когда остальных отпустят, разрежьте его и посмотрите, что у него внутри. Можете не беспокоиться — с человеческой точки зрения он уже мертв. Вы будете резать живой труп. Если повезет, возможно, вам удастся выделить то, что им управляет.
Конуэй нахмурился. Джеймсон слегка побледнел. Судя по мыслям Бенфилда, ему это тоже не слишком понравилось.
— Это мы обсудим чуть позже, — сказал Конуэй. — Есть еще одно существенное соображение. Вы говорите, что, как только вы опознали мисс Уитгингэм, первой ее мыслью была мысль о бегстве?
— Да.
— Но не куда-то конкретно?
— Нет.
— То есть ее желание бежать было инстинктивным, не более того?
— Не совсем. Она испытала потрясение, внезапно лишившись давно известной и драгоценной истины, а именно — что распознать пришельца невозможно. Она столкнулась с фактом, противоречащим всему ее прежнему опыту, и ощутила непреодолимое желание убраться от меня подальше и рассказать о своем открытии остальным.