Озеро Длинного Солнца

— Да, я понимаю, Ваше Высокопреосвященство, — кивнула Синель.

— Он должен был прийти к нам за… э… помощью, а? Обратиться, свободно и откровенно, к Его Святейшеству и мне. Как говорится, положить перед нами свое дело. Ты следуешь за мной? Но мы, мы еще больше, а? Мы были должны предложить помощь без всяких просьб. Да, на самом деле! Предложить помощь Капитула и… э… даже больше. Много больше. И намного быстрее.

— Я не сумел повидать вас, — немного сухо объяснил Шелк. — Ваш протонотарий очень дружественно сообщил мне, что нынешний кризис занимает все ваше внимание.

— В этом нет никаких сомнений, патера, — хрипло сказал Прилипала. — Часто мне кажется, что моя единственная задача, мой… э… единственный долг — борьба с бесконечным, стремительным и… э… безжалостным потоком все ухудшающихся… э… кризисов.

На западе заревели воздуходувки, громче и громче, и бронированный поплавок гражданской гвардии прогрохотал по Солнечной улице. Прилипала замолчал и прислушался.

— Это наша… э… неизменная политика с юными авгурами, патера, как ты должен понять, разрешить им… э… попробовать крылья. Наблюдать за их первыми полетами, на расстоянии. Резко выбросить их из гнезда, если я могу так сказать. Ты следуешь за мной? На самом деле это экзамен, который ты выдержал действительно очень… э… достойно.

Шелк наклонил голову:

— Я польщен, Ваше Высокопреосвященство, хотя вполне сознаю, что не заслужил такую похвалу. Быть может, это лучшая возможность, которая у меня будет, сообщить вам — неформально, я имею в виду, — что большая честь, которую вы оказали нашему обремененному бедами мантейону сегодня своим…

— Ты сказал «обремененный бедами», патера? Этот мантейон? — Прилипала с улыбкой отмел все трудности прочь. — Он же… э… продан, как ты сказал. Но продажа — только легализация, а? Ты следуешь за мной? Просто выдумка или военная хитрость старого Квезаля, на самом деле. Новый владелец… Как же его зовут…

— Кровь, — подсказал Шелк.

— Нет, не так. Что-то более распространенное. А?

— Мускус? — прошептала Синель.

— Совершенно, совершенно верно. Действительно Мускус. Довольно глупое имя, а? Если я могу так сказать. Даже младенцы, как правило, и наполовину не пахнут так… э… сладко. Но этот Мускус заплатил ваши налоги. Вот как он получил мантейон. Ты следуешь за мной? За налоги и еще немного мелочи сверху. Эти здания нужно перестроить, а? Ты сам сказал об этом, патера. Мы дадим ему сделать это, а? Почему нет? Пускай заплатит все издержки из своего кошелька, не из нашего, а? Со временем он все вернет нам. Отдаст обратно Капитулу, а? Как похвальный поступок.

Синель покачала головой:

— Я сомневаюсь…

— У нас есть способы, моя дорогая, как ты увидишь. В особенности у дорогого старого Квезаля. И у него хорошо получается их использовать. Это гм… э… следствие того, что он — Пролокьютор Капитула. И имеет большое влияние на Аюнтамьенто, а? У него большой… э… вес в обществе, не сомневайся. И арсенал средств давления, которые он… э… мы можем — и будем — использовать во всех таких… э… случаях, как этот. Как твой здесь, на Солнечной улице, патера.

— Мускус только зарегистрированный владелец, Ваше Высокопреосвященство, — сказал Шелк. — Собственность контролирует Кровь, и он угрожает разрушить все здания до основания.

— Не имеет значения. Не имеет значения. Ты увидишь, патера. — Прилипала опять сверкнул белозубой улыбкой. — Это не случится, не… э… произойдет. Не бойся. Совсем не бойся. Или, если произойдет, на месте старых зданий будут построены новые, более хорошие. Это же лучший способ, а? Построить более хорошее и… э… более просторное. Мне нужно поговорить об этом с Квезалем завтра, когда он будет есть крепкий бульон.

Прилипала наклонил голову к Синель:

— Он очень любит крепкий бульон, этот старый Квезаль. Патера знает, несомненно. Эти слухи носятся среди нас, знаешь ли. Мы — как толпа прачек, а? Слухи, сплетни. Но дорогой старый Квезаль должен есть побольше, а? Я всегда настаиваю на этом. Человек не может жить только бульоном и воздухом, а? Но Квезаль живет. Слабый, однако.

Он посмотрел на часы, стоявшие на крохотном камине селлариума.

— То, что я… э… осмелюсь сообщить тебе, патера Шелк… Видишь ли, мой дорогой, я ужасно эгоистичен. Да, даже после половины жизни, проведенной в стяжании… э… святости. Я хотел сам сообщить тебе об этом. Патера, ты больше не будешь работать один. Я уже сказал, гм, об этом раньше? Уверил тебя, что твои усилия не остались незамеченными, а? Но сейчас я могу сказать больше, и я… э… так и сделаю. Вот. Один аколит, совсем юный авгур, только весной этого года закончил учебу с отличием. Как и ты в свое время, патера. Я… э… мы хорошо знаем об этом. Получил награду, должен я сказать, по гиерологии; он придет утром. Так что тебе предстоит познать радость обучения: ты проведешь этого многообещающего неофита по тем самым путям, по которым ты так уверенно прошел. У тебя есть две спальни наверху, верно? Пожалуйста, приготовь менее… э… хорошую для патеры Росомаха.

Прилипала встал и протянул руку:

— Я получил огромное удовольствие, патера. Удовольствие и честь, которые слишком долго откладывал. И от которых отказывался. Отказывал сам себе на самом деле, но и самоотречение должно иметь конец, а?

Шелк встал, опираясь на трость Крови, и они торжественно пожали друг другу руки.

— Моя дорогая, мне очень жаль, что я помешал беседе с твоим… э… духовным наставником. С этим благочестивым юным авгуром. Я должен извиниться. Наш маленький тет-а-тет не мог быть интересен тебе, но…

— О, но он был! — Улыбка Синель могла быть искренней.

— Тем не менее он был коротким, по меньшей мере. Э… сжатым. А теперь я благословляю тебя, какие бы неприятности у тебя ни были. — Прилипала нарисовал в воздухе знак сложения. — Я благословляю тебя самым священным именем Паса, Отца Богов, а также Милостивой Ехидны, Его Супруги, а также их Сыновей и Дочерей; в этот день и навсегда, во имя их старшей дочери, Сциллы, Покровительницы Нашего Святого Города Вайрона.

— Новый собственник, — с некоторой поспешностью сообщил Шелк Прилипале, — настаивает, что издержки деятельности мантейона должны покрываться самим мантейоном. В свете того, что стало известно сегодня во время жертвоприношения… Ваше Высокопреосвященство просто обязано узнать…

Прилипала крякнул, снимая тяжелый засов.

— Тебе надо очень многое починить здесь, патера. Или заменить. Или… э… увеличить. То, что этот Мускус не захочет… гм… отремонтировать. Твою собственную… э… одежду, а? Это будет отличным началом. Ты должен сделать… гм… очень много. Много чего. Что касается остального, ты должен сам оплачивать свои расходы, верно? Без сомнения, ты найдешь хорошее применение… э… предполагаемым остаткам. И, я уверен, у тебя есть различные неплохие доходы. Так мне… э… нам с Его Святейшеством дали понять.

Дверь со щелчком закрылась за ним.

— Плох муж, — свистнул Орев.

Синель вытянула руку, и птица прыгнула на нее.

— Ну, не совсем, Орев. Просто мужчина, который глубоко любит собственную сообразительность.

На уголках ее рта заиграла легкая улыбка.

— Все, что было, — единственное явление обыкновенной младшей богини, — сказала она Шелку. — Той, которая не принадлежит Девяти. Разве ты не сказал что-то вроде этого в мантейоне? Мне кажется, я это помню.

Шелк поставил засов на место и повернулся, чтобы ответить, но она подняла руку:

— Я знаю, что ты собираешься сказать, патера. Не говори. Меня зовут Синель. Это то, что есть, и нет места спорам или уточнениям. Ты будешь обращаться ко мне Синель, даже когда мы наедине. И ты всегда должен обращаться со мной, как с Синель.

— Но…

— Потому что я Синель. На самом деле ты не в состоянии понять все это, независимо от того, сколько ты учился. А теперь садись. Я знаю, что у тебя сломана нога.

Шелк опустился на стул.

— Ты хотел что-то еще сказать — помимо ложных предположений. И что именно?