Тьма внутри тебя

– Перед глазами потемнело…

Из под опущенных ресниц Паркер с удовольствием наблюдала за взбешенной соперницей. Рыжеволосая дамочка явно лихорадочно соображала, как перетянуть одеяло на себя. Подобного Мэй позволить не могла.

– Доктор Кинг, можно прилечь?

– Конечно! Я помогу! – Дейв приобнял ее за талию и кивнул секретарше. – Барб, проводи миссис Купер.

Рыжая открыла было рот, но Кинг этого даже не заметил, помогая Мэй идти к кабинету. Прежде чем дверь за ними захлопнулась, Паркер, обернувшись, наградила женщину широкой улыбкой, испытав истинное наслаждение от того, как ту перекосило.

***

Тесс шла за агентом по длинному безликому коридору тюрьмы. Пахло белизной, спертым воздухом и безнадежностью. Здесь содержались особо опасные преступники, осужденные на пожизненное отбывание наказания. Закон штата не предусматривал смертную казнь в качестве альтернативной меры ответственности, что весьма разочаровало Хантер. В ней не было ни гуманизма, ни веры в исправление тех, кто однажды совершил то, что совершил. Такие, как ее отец, заслуживают смерти. Мучительной, долгой агонии.

Хилл повернулся к ней и ободряюще улыбнулся. Тесс тоже постаралась изобразить улыбку. Славный парень. Еще не обросший броней и искренне переживающий за свое дело. Роберт Хилл оказался гораздо более многогранной фигурой, чем казалось изначально. Хантер нравилось их сотрудничество и его пытливый ум. Свою славу он получил не зря, вот только не слишком ли много времени они проводят вместе? Вчера он подвез ее домой уже за полночь. Как это отразится на его отношениях с невестой? Красивая пара. Выглядят счастливыми.

Девушка давно перестала чувствовать что-то, помимо отчаяния и злости. На них она и держалась. Ее бесстрастность ни раз помогала в сложные моменты, но, что такое быть счастливой, Тесс, к сожалению, помнила. И пятилетний срок не помог избавиться от того опустошения внутри, когда она осознала, что это счастье у нее забрали навсегда.

– Уверены? – в сотый раз спросил Хилл.

Девушка не смогла разозлиться на него из-за чрезмерной заботы. Даже это агент делал с присущим только ему обаянием и искренностью.

– Да.

Дверь в комнату для посещений открылась, и сидящий за столом мужчина вскочил, звякнув металлическими цепями, которыми был прикован к полу.

– Девочка моя!

Тесс прищурилась, пытаясь разглядеть в старике напротив того, кого считала отцом все годы перед катастрофой. Тод уже не был прежним, но холодный блеск серых глаз остался неизменен.

– Не думал, что ты придешь.

– Я тоже, – холодно заметила Хантер, садясь напротив.

Хилл замер в стороне. Таковы были условия сделки: «счастливое воссоединение семьи» должно пройти без его вмешательства. Разрешалось только наблюдать.

– Ты стала еще красивее. Просто восхитительно. Идеальный экземпляр. Теперь, надеюсь, согласишься, что Лютер тебе не подходил?! Мальчишка-агент и то более приемлемый вариант. Ты только глянь, глаз с тебя не сводит! – захихикал мужчина, а затем закашлялся, утирая рот тыльной стороной руки, закованной в наручники. – Я болен, дочка.

– Я рада. Надеюсь, смертельно?

Тод расхохотался, откинувшись на стуле.

– Дерзости тебе было не занимать еще в детстве. Но, как бы ты не старалась сейчас показать всю свою ненависть, моя помощь все еще нужна ФБР.

– Появился подражатель. Кто-то копирует стиль твоих…. – Тесс не стала продолжать, заметив торжествующую улыбку на губах отца. – Ты знал.

– Все верно, милая. И позволь, я поправлю тебя немного. Сущая мелочь, но такая важная деталь. Не подражатель. Ученик.

Хилл дернулся в их сторону, но Тесс остановила его взмахом руки.

– Кто он?

– Кажется, именно это вам и предстоит выяснить с тем кареглазым красавчиком, доченька, – самодовольно ухмыльнулся Тод, откинувшись на спинку стула и сложив руки на металлический стол.

Тесс выскочила из здания тюрьмы и бросилась к деревьям неподалеку. Уперев руку в ствол сосны, девушка извергнула из себя весь скудный завтрак, что так старательно пыталась впихнуть в себя этим утром. Спазмы не прекращались, на глазах выступили слезы, и Хантер упала на колени, не в силах стоять. Теплые руки обхватили ее предплечья, а затем мягко и ненавязчиво помогли вновь встать на ноги.

– Простите… я… – Тесс затрясло, ведь стремясь поскорее покинуть тюрьму, она забыла надеть пальто.

Хилл молча накинул ей его на плечи и тихо сказал:

– Это мне следует извиниться. Я должен был понять, что просьба привести вас под предлогом помощи лишь манипуляция. Заставил вас пройти через… мне жаль…

– Вашей вины нет. Понять это можно лишь будучи таким же больным человеком, как он. Вы, к счастью, совершенно обычный.

– А как же «мыслить как преступник»?! – попытался пошутить Роб.

– Поверьте, в голову к этим тварям лучше не залазить. У вас на это есть я.

Хантер зачерпнула горсть свежевыпавшего снега и утерла лицо. Хилл смотрел, как снежинки тают на ее длинных пушистых ресницах, и осторожно уточнил:

– Останетесь?

– Еще бы. Этот ублюдок, наверное, забыл, кто обеспечил ему путь за решетку, – припечатала Тесс, а затем решительно зашагала к припаркованной неподалеку машине Хилла.

Роб усмехнулся: только что блевала в сугроб, а теперь уже готова ловить убийц. Может, и правда немного чокнутая, но энтузиазма ей не занимать.

Глава 7

– Тебе лучше? Если хочешь, мы можем перенести сеанс.

Дейв наклонился над софой, разглядывая лежащую на ней Мэй. Внешне она выглядела неплохо, поэтому ему сложно было определить степень ее недомогания. Наверняка это последствия приема долбанных антидепрессантов. Дейв медленно выдохнул, стараясь успокоиться. Ничего, они только в начале пути, все поправимо.

– Нет, доктор Кинг, я в порядке. Извините за причиненное беспокойство.

Девушка села и пригладила волосы. Дейв предпочел бы перенести их встречу, дать Мэй немного отдохнуть, но раз уж она сама соглашается на терапию, то надо использовать эту возможность по полной. До машины родителей он ее потом сопроводит лично и предупредит, чтобы те обеспечили дочери соответствующий уход. Успокоенный этим решением, Дейв сел в свое кресло и улыбнулся Мэй.

– Давай поговорим о твоих друзьях.

На красивом личике брюнетки застыло неподдельное удивление и растерянность. Она явно ждала иного начала и иных вопросов.

– Моих друзьях? – уточнила Паркер.

– Именно. Расскажи мне о них.

– Эм… я… я сейчас ни с кем особо не общаюсь.

– Почему?

– Не знаю, не общаюсь и все.

– То есть правильно ли я понял, что друзей у тебя сейчас нет? Совсем.

– Да, – девушка посмотрела на него с легким ошеломлением, осознавая только что сказанное.

– Почему ты от них отдалилась?

– Я… – Мэй замешкалась, – столько всего навалилось после… после похищения. Больницы, бесконечная череда копов, журналистов, потом суды, снова больницы, переезд.

– Но теперь ведь все позади. Почему ты до сих пор не возобновила общение хоть с кем-то? – продолжал допытываться Дейв.

– Не знаю.

– Знаешь, Мэй.

Девушка вздрогнула и закусила губу. Во взгляде мелькнул испуг, и она виновато отвела глаза. Дав ей несколько секунд на подготовку к нелегкому признанию, Кинг снова спросил:

– Почему?

– Потому что я не хочу, чтобы они шушукались за моей спиной, обсуждая, какая я бедняжка. Или дружили не потому, что любят меня, а потому, что я в каком-то роде знаменитость.

– Но ты не можешь прятаться вечно, Мэй, – Дейв старался говорить мягко. Любое неосторожное слово сейчас способно спровоцировать, и она снова спрячется в своей раковине.

– Я не хочу никого видеть, – голос девушки задрожал, но глаза оставались сухими.

– Сейчас – возможно. Но тебе нужно вернуться к прежней жизни, контактам. Вернуться в социум, где мы все так или иначе вынуждены существовать. Пусть не сегодня или завтра, но шаги в этом направлении пора начинать делать.