Два мага

Что сталось с Надей

Уже в течение трех дней Надя не знала, где она и что с нею случилось.

До сих пор она жила у Елагина, воспитанная им, привыкла почитать его как отца, и не сомневалась, что ее судьба будет похожа на судьбу таких же, как она, девушек, то есть придет время, станут ее вывозить, а потом выйдет она замуж за любимого, конечно, человека. Так думала она. Но вышло совершенно иначе.

Первое ее появление в свет было, правда, отпраздновано торжественным обедом и балом, на нем произошло и окончательное объяснение с князем Бессменным, которому Надя поклялась в вечной любви; все было чудесно, но на другой день круто изменилось.

На другой день Елагин призвал ее к себе, показал на явившегося к нему старика и сказал, что она должна ехать с ним, забрав самые необходимые вещи. Надя не противоречила, привыкнув исполнять приказания Елагина, собралась, села в карету вместе со стариком и поехала.

Ей было немножко жутко ехать так с чужим человеком, но почтенный вид ее спутника несколько успокаивал ее. Однако заговорить с ним она не решалась. Он тоже молчал и, когда они отъехали от дома, опустил шторы в карете, так что Надя не могла видеть, куда ее везут.

Они ехали долго. Карета несколько раз поворачивала, наконец остановилась. Старик поглядел из-за шторы в окно и поднял ее. В то же время гайдук откидывал подножку и отворял дверцу.

Они были на закрытом дворе, обсаженном деревьями. Надя вышла из кареты вслед за стариком, он отвел ее «в приготовленное для нее помещение», как сказал он, просил «подождать», откланялся и ушел. Надя ждала уже три дня, но пока ничего не выходило из ее ожидания.

Ее помещение состояло из трех очень хорошеньких комнат, куда ей приносили завтрак, обед, чай, кофе и всякое угощение. Все было очень вкусно, очень хорошо и богато подано. В средней комнате, устроенной для будуара, стояли шкафчик с книгами, письменный стол с принадлежностями для письма и рисования и клавесины с нотами. Служила Наде немая калмычка, которая являлась на звонок и от которой нельзя было добиться ни слова.

Что это было и почему, Надя понять не могла. Она видела, что ее почему-то заперли одну-одинешеньку, и напрасно пыталась доискаться разрешения этой загадки.

Она написала Елагину письмо, в котором изобразила свое положение, и просила, если нельзя освободить ее, то хоть прислать ей француженку, ее мадам, чтобы не так было скучно и безлюдно. Письмо она отдала калмычке, та взяла его с поклоном и унесла.

Письмо Елагину Надя, конечно, могла послать через свою новую горничную, но поручить ей записку князю Бессменному она не решалась. Будь с ней ее Дуняша – тогда было бы другое дело. Под влиянием этого Надя всплакнула несколько раз.

Однако молодость брала свое, и мечты сменяли слезы.

Надя воображала себя сказочной царевной, которую заперли в заколдованном замке, так что она должна ждать царевича, а он придет и освободит ее. Под царевичем, конечно, подразумевался князь Бессменный. Он отыщет ее, сделает невозможное и освободит, но надо облегчить ему эту задачу, дать знать ему; но как?

В первый же вечер Надя отправилась гулять в сад, куда выходили окна ее комнат. Ее никто не удержал. Ее комнаты были в нижнем этаже, к ним примыкал балкон, и дверь на этот балкон не была заперта. Сад казался обширным, но Надя скоро убедилась, что для нее отделена лишь небольшая часть его. Она была окружена домом, забором, речкой, а потом тянулся высокий частокол. Другого входа и выхода, кроме балконной двери, не было.

Надя внимательно обошла кругом. У дома росли густые кусты, сквозь которые не пробраться было; за речкой виднелся сад, совершенно пустынный. Частокол был сбит из высоких заостренных кольев гораздо выше человеческого роста, не только перепрыгнуть, но даже заглянуть через него не было никакой возможности. Но в одном месте колья расшатались, и один из них образовал щель, настолько широкую, что она образовала довольно значительный просвет.

Сойдя с дорожки на траву, Надя пробралась к нему. В просвет виднелся широкий пустырь с далекими бедными домиками, как бы потерявшимися за ним, а у самого частокола шла дорога, отделенная от него канавой.

Не было видно ни души. Надя с любопытством заглядывала в разные стороны. Наконец на дороге показался прохожий. Это был солдат.

«Окликнуть... не окликнуть?» – сомневалась Надя и, сама испугавшись своего голоса, окликнула-таки.

Солдат вздрогнул и начал оглядываться, видимо, недоумевая, откуда послышался ему зов.

Как ни было страшно Наде заговорить с чужим человеком, как ни хотелось ей убежать отсюда скорей без оглядки, она все-таки поборола свой страх и заговорила. Солдат послушался ее зова, повернулся, перепрыгнул через канаву и подошел к частоколу по ту сторону.

– Слушай, солдат, – заговорила Надя, волнуясь и торопясь, – ради Бога, коли ты веруешь в Него, отыщи в городе князя Николая Семеновича Бессменного, он офицер, и передай ему это колечко. Больше ничего, передай ему это колечко и укажи место, откуда ты получил его, – и она, сняв с пальца кольцо и просунув руку в щель, подала его солдату.

Солдат оказался бывалый. Он смекнул, что это дело безопасное для него и что тут может даже перепасть что-нибудь, а потому обещал разыскать князя Бессменного и передать ему кольцо.

Надя отскочила от частокола, но долго стояла на дорожке, не двигаясь. Где она была, она не знала, но была рада, что дала знать Бессменному о себе. Тот узнает это колечко и допросится у солдата, в каком месте получил он его. Самой же спросить, что это за пустырь, чей это частокол выходил на него и куда ведет дорога мимо него, – ей было боязно, так как ее просьба показалась бы солдату подозрительной.