Страница 35 из 61
Прачка захохотала, вновь приняв свой старушечий облик. Уставившись немигающим взглядом в область его груди она захохотала:
- Я чувствую как горит твоё сердце! Жар его опаляет, согревает мои замерзшие члены,- легко коснулась она своей костлявой рукой его груди- Я не могу вернуть душу, что обречена. Это нарушит равновесие. Но я- она поиграла пальцем с отворотом его рубашки- Могу заменить её другой. Редко, но это позволено. Мало кому дарю я такую возможность, мало кому....- она вдруг стала белеть, точно инеем покрылась. Руку Рейвена стало нестерпимо жечь от холода - ее волосы превратились в льдинки, даже поверхность озера - и та покрылась тонкой коркой льда. Рейвен сжал руку ещё сильнее, с угрюмой решимостью глядя на Прачку.
-Одна жизнь на другую...- она шутливо описала в воздухе круг своим кривым пальцем- Но жизнь чистая, безвинная. Я могу дар и не сейчас принять- вернёшься, отблагодаришь. Вот только тогда убить своими руками придется, ты готов? - осклабилась она, вытирая мокрые руки о платье.
Рейвен сильнее сжал ладонь, притянув Прачку так близко, что её смрадное дыхание обдавало его. Вспомнив, что кричала старая Дотца, Рейвен резко крутанулся вместе со своей добычей - так, что теперь стоял между ней и водой. Прачка взвыла, принявшись брыкаться с неведомой доселе силой. Рейвен сделал еще два шага вперёд, к лесу, вместе с ней- и увидел, как кожа старухи начала ссыхаться, волосы поредели, обнажая старый череп. Руки стали похожи на высушенные птичьи лапки. Хриплым усталым голосом она взмолилась, обнажив свой страх:
-Пусти...к воде....там жизнь...
Надо же, а старая ведьма и сама зависит от воды- вдруг понял Рейвен. Точно также, как другие обречены погибать от ее рук, и она обречена вечно стирать вещи приговоренных к смерти судьбой да роком. Чтобы проверить догадку, он шагнул еще вперёд, и ещё - Прачка, закатив глаза, обмякла в его руках. Тело ее стало легким словно пушинка. Глазницы запали, а вместо рта остался провал с гнилыми желтыми зубами.
-Мне нужно ее платье!- рявкнул Рейвен, вернувшись на пару шагов назад. Прачка лишь обессиленно мотнула головой в согласии, тотчас же лед, сковывавший края озера затрещал, крошась на мелкие кусочки. А по чистой как слеза воде, плавно покачиваясь, возвращалось платье, споря своей лазурью с небом над их головами.
Охотник тут же бросился вперед, отшвырнув старуху так, что та с силой ударилась о скалу. Выудив платье, Рейвен трясущимися пальцами расправил его- крови не было.
-Я решила взять иной долг!- захохотала Прачка. Ловко, как дикий зверь, в один бросок, она ухватила корзину, а затем растворилась с ней в воздухе.
Рейвен крутанулся вокруг себя- ничего не выдавало даже следов присутствия Прачки. Ни единой вещи, ни мокрых следов ее перепончатых лап на камне. Если бы не влажная ткань небесного цвета в его руках- он и вовсе бы решил, что все это могло ему привидиться. Мало ли чем опоила ведьма.
Путь обратно был длиннее- Рейвен пару раз заплутал в лесу, хоть и помнил, как шёл сюда. Правда, что делать дальше, он не знал. Вернуться на то место, с которого помнит себя здесь, в этом странном полусне- полуправде? А потом? Может, он уже умер, а глупое сознание не желает этого признавать? Всполохами выдавая желаемое за действительное?
Но тогда бы явилась ему та, ради которой Охотник всё это затеял, княжна. Разве не её лицо желал бы он увидеть за кромкой? Там, где лишь холод и мрак?
Охотник внутри взбесился, жаркой ненавистью окутав все нутро - ведьма порабощает его, превращает в прислужника Тьмы! Рейвен зло выругался, согнувшись, обхватил голову руками. Он делает это только для того, чтобы довезти ведьму в Орден, где её ожидает суд! И не больше!
26
"Ведьмы, ведающие, не всегда злобны по природе своей. Веда ведь- Природы-Матери дитя, неразумное, любопытное, бесхитростное. Рождается она, растет, сила ее крепнет. И начинают добро и зло борьбу за душу юную, каждый старается на свою сторону веду обратить.
А и люди помнить должны, что от них зависит многое- какой мир веде они покажут да как отнесутся, та сторона по итогу и победу одержит."
" Трактат о ведах" ,
монах Тихон
***
Танита шла по зеленой тропинке к дому, где провела самые счастливые годы жизни. Неверящим взглядом обводя всё вокруг, неспешно приближалась к воротам . Вот те же маленькие кусты диких ягод, что безжалостно раздирали ее руки и коленки, когда еще совсем малышкой она желала полакомиться спелыми сочными ягодками. Вот кривое дерево, под раскидистой кроной которого она любила сидеть, глядя на небо, гадая, на что похоже то или иное пушистое облако, неспешно проплывающее мимо. Чуть покосившийся забор, за которым раскинулась мамина гордость- большой огород, что не только кормил их долгими холодными зимами, но и давал необходимые лечебные травы для отваров и заклятий. Многие деревенские, кланяясь да благодаря, уходили то с несколькими пучками сухой травы да заученными словами наговора, то с отваром целебным. Правда, быстро забывали они свою благодарность, вторя глупцам, что не желали мириться с ведьмой, живущей хоть и далеко от деревни, но все же.
Вдруг страх ледяной рукой сжал сердце- вот и то место, где когда-то в пламени огня погибла мама. Опустившись на колени, девушка коснулась ладошкой зелёных травинок. Слёзы покатились сами собой. Долго сидела несчастная, согнувшись, будто отдавая последнюю дань потере, неизбывной печали, что с годами никуда не исчезли, таясь на самой глубине души
-Тагила? - мамин голос будто прорвавшись сквозь толщу эмоций, зазвучал в ушах- Танита, это ты?
Не веря самой себе, девушка подняла голову, обернувшись на источник такого желанного голоса- от дома к ней спешила мама. Молодая, красивая. В темно-сером платье с белым передником с большим карманом впереди, в котором так любила возиться в саду. Волосы не были схвачены сзади, нависая на лицо непослушными прядями.
-Ма-ма- еле слышно выдохнула Танита, попытавшись подняться, но едва не упала- ноги перестали ее слушаться. Ухватившись за ворота, девушка с ужасом и нетерпением одновременно глядела на мать.
Выбежав за ворота, мать кинулась к ней, помогач подняться:
-Доченька! Доченька! Это ты! - всхлипывала она, оглаживая руками её лицо. Обе они плакали навзрыд, обнимаясь с неистовой силой, не могли налюбоваться друг другом мать и дочь.
Затем мама, отстранившись, нахмурилась. Отирая слёзы рукавом, она покачала головой:
-Как давно ты умерла? - спросила она, пристально разглядывая дочь. Танита удивленно вскинула брови, не понимая, о чем та ведёт речь:
-Умерла? Я жива, мама, - ответила она, шагнув ближе к ней, а та, сперва на полшага отступив назад, тут же улыбнулась, радушно обнимая дочь снова:
-Не важно, это не так важно, милая. Главное, чтобы мы были вместе, верно? Значит, сон видишь ты, а я- порождение желаний твоих сокровенных. Так тому и быть.
Вхлипнув, Танита лишь кивнула в ответ.
-Пойдем, пойдем в дом милая. Я так соскучилась, так соскучилась.
По пути к дому Танита встретила и Фроло, что вальяжно семенил навстречу. Но, замерев в паре шагов от неё, вдруг вздыбил шерсть, выгнув спину, и угрожающе зашипел, сверкая жёлтыми глазами.
-Фроло, ты что? Это же я- Танита медленно наклонилась, осторожно протянув руку, чтобы кот смог обнюхать гостью, узнать. Может, совсем старый стал, глаза не видят.
Фроло лишь, злобно заурчав, заострил клыки. Мазнув когтистой лапой в воздухе прямо перед её лицом, он не желал узнавать подругу по играм и веселью.
-Пшел вон! - пихнула мама кота ногой так, что тот молнией полетел в густые кусты на огороде- Пойдем, старый он стал, совсем дурной!
Танита позволила матери обнять себя. Но на душе было неспокойно- разве её добрая сердцем мама смогла бы вот так повести себя с животным? Да и с кем- с любимым, обожаемым ею фамильяром. Девушка помнила, как мама с гордостью рассказала о том дне, когда впервые встретила она своего верного спутника. Как гордилась тем, что стала настоящей ведающей.