Чемпион. Второй пояс

Ирая снова не сумела зацепить его в атаке, а вот он сумел, и она отступила, перешла в защиту, явно собираясь продолжать сражаться от неё.

Засияло опоясавшее её обращение. В десяти шагах от неё частоколом повисли в воздухе призрачные мечи.

Отличная техника, но расходует очень много сил и полностью отдаёт инициативу противнику. Со мной в паре это был хороший выбор, в одиночку же…

Стоило мне об этом подумать, как Ирая ухватила меч и второй рукой, заставляя обращение скользнуть вдоль руки, а лезвие отбрасывать отсветы в виде символов языка Древних.

Я всё это уже видел, это…

Ирая перехватила меч, направляя его лезвием на противника. Призрачные мечи резко повторили движение настоящего меча, провернулись в воздухе, уставившись на дизирца, а миг спустя, хищно заблестели сталью и сорвались с места.

Дизирец ушёл в Рывок, смещаясь влево, но это не помогло, движение руки Ираи оказалось столь же быстрым, летающие мечи лишь чуть задержались, вильнули, преследуя его, а затем ударили точно в цель, вонзились в сияние защитной техники.

Несколько вдохов так и продолжалось — Ирая создавала мечи один за другим, отправляла их в дизирца, а он лишь прятался под защитой.

Но едва она раскололась, шагнул прямо навстречу потоку мечей, вскинув своё оружие.

И снова я отметил — этот тоже не Виликор, совсем не Виликор. В его движениях не было её изящества, её скорости и невероятной лёгкости. Скорее, дизирец напоминал меня — неуклюжего ученика Виликор, которого она обучила своему трюку, но который никогда не сравнится с учителем.

Ему и не нужно было. Ему хватило сил, сноровки и умения, чтобы пробиться сквозь поток мечей на десять шагов вперёд, а затем напасть уже самому.

Уход вправо, влево, вверх, Рывок к Ирае.

Она срывает технику, встречает его сталью, но это лишь начало конца. Пять вдохов, и дизирец дважды ранит её. Гилай рядом со мной рычит:

— Сдавайся.

Как будто Ирая его услышит, как будто Ирая его послушается.

Под её ногами вспыхивает новое земное обращение, а сверху начинают молотить стальные капли-иглы. Дизирец и не думает отступать из-под этого стального дождя, вскинув над головой левую руку, прикрывшись овалом защитной техники, он наседает на Ираю и наносит ей третью рану.

Лязг стали, возглас боли, удар гонга сливаются воедино.

Распорядитель Ордена орёт:

— Шаг назад! Шаг назад, дизирец!

Тот ухмыляется, вырывает меч из Ираи и делает шаг назад.

Гилая уже нет рядом со мной, он уже возле пелены формации, что отделяет ринг от зрителей.

— Снимайте, ну!

Ирая, которую мы видим со спины, чей синий халат полностью окровавлен с правой стороны, медленно поворачивается к нам, с трудом изгибает губы в улыбке:

— Всё хорошо.

Видим мы, как всё хорошо. Спереди зрелище гораздо ужасней. Последний удар был нанесён с оружейной техникой — вся правая сторона тела у неё будто разорвана изнутри — в дыру можно просунуть кулак, и там отчётливо видны осколки ребёр и сизое лёгкое.

Меч Ираи звенит на камнях ринга, выпав из её пальцев, пелена исчезает, и Гилай тут же оказывается рядом с Ираей, подхватывает её на руки.

С ненавистью цедит дизирцу:

— Дождись, когда я выйду на ринг, не струсь, выйди ко мне, покажи, так ли ты хорош против равного.

Тот лениво отмахивается:

— Не бери меня на рык. Кто ты такой, чтобы я тебе что-то доказывал?

Возле Ираи и Гилая уже пятеро служителей и послушников, руки двоих из них сияют обращениями, мне нечего там делать. Всё, что мне остаётся, это тоже бросаться словами:

— Друг Гилай, не переживай, не ты, так я обязательно до него дотянусь и дам ему попробовать стали.

В наш разговор вмешивается ещё один голос, голос распорядителя от Дизир:

— К чему бросаться угрозами, Орден? Разве достойно это тех, кто называет себя самой праведной фракцией Пояса?

Наш распорядитель не задерживается с ответом:

— Если мы назовём себя второй из самых справедливых фракций, то осмелится ли Дизир сказать, что они первые? Правила не одобряют использование калечащих тело и меридианы оружейных техник.

— Не одобряют, но допускают место случайности, а это не более чем очередная случайность в схватке. Когда бьются равные противники, трудно уследить, отобьёт тот удар или нет. Или Орден будет утверждать, что жизнь вашей участницы в опасности?

Я растягиваю губы в ухмылке. Отлично. Сегодня такой день, что мне нужен лишь предлог. Предлог спуститься сюда я всё-таки нашёл, пусть для этого и понадобился пример личных учеников. Предлог Предводителю скрывать свою силу, унижая Мастеров в неравной схватке, я тоже отыскал. Теперь же у меня появился ещё один предлог вспомнить, как у меня появилось прозвище Мясник. Вовремя, ведь цзянь разрушен.

Негромко сообщаю:

— Следующий участник я.

Гилай одёргивает меня:

— С чего бы это? — осторожно передаёт Ираю с рук на руки служителю и повторяет мои слова. — Следующий участник это я, — тыкает пальцем в дизирца, который успел вернуться к своим под флаг. — Выходи, бери пример с моего собрата Атрия, ты не успел потратить много сил, а я хочу сойтись с тобой в поединке.

Я пожимаю плечами и делаю шаг назад. Мне без разницы, на схватку раньше, на схватку позже. Пусть Гилай попробует взять свою месть. Если он ожидает, что Дизир дадут ему месть, то он слишком хорошо думает о Дизир.

И… Прости, Гилай, но чем меньше вас останется за моей спиной, когда я выйду на ринг, тем лучше.

Глава 18

Конечно же дизирец не вышел. Распорядитель от них что-то там задвинул про недопустимость личных обид на турнире, про добродетели и прочее. Смешно. Во всяком случае мне было смешно, а вот Гилай распалился сверх меры.

И впрямь, вспыхивает, словно в нём всегда спит огонь, готовый проснуться по любому поводу.

Толкать Гилая в бок, чтобы он рассказал о своём же противнике, у меня бы не вышло, до него вон сколько шагов, Шандри молчал, Ловер мог и не знать, слишком далёкий от всего этого, пришлось спрашивать Виликор.

И её рассказ оказался подробней, чем у любого из них.

Она бросила на меня короткий взгляд и начала издалека и основательно:

— Я видела твоё имя на Стеле в Академии. В каждой фракции есть что-то подобное для молодого поколения, чтобы разжигать в них дух соревнования. У нас оцениваются очки, которые ты зарабатываешь на заданиях и учёбе. У других может использоваться очень похожая система оценок, а может быть выдумано и что-то совершенно своё. Как бы там ни было, но Рундар, — жест в сторону ринга, где уже сражались, не оставлял сомнения, о ком она говорит. — Входит в десятку лучших на их Стеле, но никогда не поднимался выше седьмой позиции.

Я поправил её:

— Не поднимался раньше.

Она два вдоха глядела, как Рундар ловко успевает против двух мечей Гилая, и кивнула:

— Да, не поднимался раньше.

Они столкнулись на ринге сталь к стали. Уверен, каждый из них щедро выплёскивал из себя духовную защиту, разрушая техники противника, вкладывался в оружейные и усиления, давил и давил на противника.

Вокруг Гилая ещё и полыхало пламя, которым он постоянно пытался обжечь Рундара. Не выходило.

Я уточнил:

— Он первый раз сегодня вышел на ринг?

— Да.

Ладно. Это ничего не значит, Гилай тоже вот буквально только что использовал Круговорот рядом со мной, а значит, на недостаток сил жаловаться не может. Вспомнив о нём, я и сам снова раскинул руки, собираясь добрать то, что недобрал. Немного осталось, вряд ли станет той малостью, что мне не хватит, но чего зря терять время?

Точтал недовольно буркнул:

— Ты слишком частишь с Круговоротами, стоит ли травмировать меридианы ради… — замолчав, уставился на меня, а затем махнул рукой. — Действительно, о чём это я, Атрий.

Подколку в его словах не заметить было невозможно. Но я не обиделся. Что есть, то есть. Тело, идущее вслед за душой, позволяет много чего. Как говорил когда-то попечитель Рамас: «Твоё тело — это твоё самое большое преимущество перед другими. Судя по шрамам на меридианах, любой другой уже стал бы калекой на твоём месте». Но так ли уж он был прав с телом? Не стоит ли глядеть глубже? Не вернее ли будет сказать, что моё самое большое преимущество перед другими — это очень сильная душа, которая позволяет много чего и телу?