Страница 109 из 121
Десять змеев, полный рот крови, и я просто выплюнул её в Кетота, пятнадцать змеев, Кетот резко обмяк, захрипел, судорожно дёргая меч и снова разжигая перед собой обращение, можно отправить мысль распорядителю, чтобы он бил в гонг, пока Кетот действительно не прикончил меня.
Не вышло, мысль, которую я толкнул из себя, явно ушла в пустоту, не дойдя до распорядителя. Я потратил миг, чтобы отвернуться от перекошенного болью и ненависти лица Кетота и найти взглядом распорядителя, и тут меч Кетота словно раздвоился во мне — в спину впился ещё один клинок, обдав холодом.
Я даже не сразу сообразил, что это не рана, не подсказка боевой медитации, а Прозрение.
Помог мне злой, свистящий шёпот в голове:
— Ты…
Причём шептал не Кетот.
Кто это шепчет, что случилось и как это можно использовать в свою пользу, я понял сразу.
Навалился на руку Кетота, разрывая себе грудь, но выворачивая ему запястье и локоть. Три змея и теперь уже локоть хрустнул, а я позволил Кетоту, наконец, выпустить меч. Я прижался к Кетоту, не давая ему и малейшего шанса сбежать или дотянуться до кисета за новым оружием, рукоять меча упёрлась в грудь Кетота, раздирая меня. От боли я ничего не видел, но мне уже и не нужно было видеть. С правой руки я всё так же вливал в тело Кетота змеев воды, на левой же зажёг Коготь Роака.
Всего первое созвездие, которое духовная защита Кетота растворила бы через вдох, но мой кулак прижимался к его боку и у него не было этого вдоха.
Кетот снова вздрогнул, снова захрипел и как-то обмяк в моей хватке.
Коготь исчез, и я разжал руки. Кетот же просто выскользнул из моих рук, сложившись куда-то вниз, к ногам.
Я несколько раз моргнул, смахивая багровую пелену боли перед глазами. Когда начал видеть, то Кетот так и лежал передо мной, даже не шевелясь. Правда, я видел над ним печать контракта, а значит, он был жив. Но выглядел он не очень хорошо.
— Леград! Гарх тебя побери! Разве я заслужил такого?
Голос Шандри в голове я проигнорировал. Открыл рот, чтобы потребовать победы, но закашлялся, едва не захлебнулся кровью, которая словно только и ждала этого мгновения, чтобы хлынуть мне в горло.
Справившись с собой, прокаркал:
— Гонг. И лекаря ему, Дизир, если не хотите, чтобы он умер.
— Ты!
Но гонг ударил.
Меня же хватило, чтобы вытянуть из груди меч, запечатать дыру ладонью и растянуть окровавленные губы в ухмылке:
— Что я? Меч слеп. Он мне тоже едва не пробил башку, а по дырам в груди мы равны, только мне с ударом повезло больше.
Распорядитель медленно, словно не веря тому, что произносит, объявил:
— Победил Орден. У Дизир больше нет участников, и в турнире победа также достаётся Ордену.
Трибуны орали, перекрикивая распорядителя и даже не слушая его. Уж пустоту под флагом Дизир на Арене заметить не сложно, как не сложно и помнить, что схватка с Кетотом была последней.
Правда, все они немного ошибались. Самую малость. Буквально на одного человека.
Я медленно покачал головой и сообщил, не заботясь о том, слышит меня хоть кто-то или усиливают ли мой голос:
— Ещё нет. Ещё нет.
Перевёл взгляд с распорядителей дальше, в сторону, туда, куда раньше только уходили проигравшие участники и ещё никто из них не возвращался назад.
Но ведь Самум и не проигрывал, верно? Поэтому и может вернуться.
Именно он стоял там. Именно его желание убить меня я ощутил несколько вдохов назад. Сейчас же оно исчезло, словно мне всё это почудилось, точно так же, как почудился свистящий шёпот в голове.
Но нет. Просто Самум справился с этой короткой вспышкой гнева. Думаю, окажись на его месте я, обнаружив, как меня обманули, я бы злился гораздо дольше.
Жаль, что он не ушёл с концами, как обещал. Зато это позволило мне переиграть всё в последний миг.
Скосил глаза на Кетота, вокруг которого склонилось сразу два лекаря, озарив его сиянием земных техник. Я вырвался из-под защиты Купола Прибоя с расчётом, что змеи воды покалечат его достаточно, чтобы подорвать здоровье и Возвышение. Нельзя на это надеяться полностью, но те фонтаны крови у него изо рта, что я видел, нельзя назвать простыми ранами, да и последний удар Когтя, на который меня подтолкнул Самум, я постарался направить так, чтобы зацепить средоточие. Не уверен только, что сумел достать, но…
— Это нарушение правил!
— Нарушение? Ты хочешь поговорить о нарушениях, орденец? Взгляни на Кетота? Это больше похоже на убийство, а не на победу.
— До этого ни Дизир, ни уважаемых Гарой подобное не беспокоило, так вам ли говорить о нарушениях?
— Никогда ещё травмы в этом турнире не были так велики.
— Всё когда-то случается первый раз. Меч слеп, а кулак не имеет глаз, вы первые напомнили эту старую поговорку.
— Давайте решим вопрос без взаимных упрёков. У нас есть ещё один участник и он имеет право выйти на ринг.
— Он ушёл с Арены. Кто знает, что он делал за её пределами?
— Что он там мог делать? — разъярённо шипел распорядитель Дизир, отлично понимавший, что терять последний шанс на победу не имеет права, а может, и получивший приказ мыслеречью. — Восстанавливал силы? Так он мог делать это и здесь, как делал ваш Римило-Леград. Обвинить его вы можете только в лечении ран, но вот ведь беда, у него не было ран! Он победил вашего участника не пострадав.
— Правила гласят другое.
— В них есть ОСОБЫЕ обстоятельства. Считайте, что это они и были. Живот прихватило у нашего участника, а теперь он вернулся. Есть возражения против такой трактовки?
— Есть! — рявкнул наш распорядитель.
Но спустя миг, едва стих его голос, я негромко уронил:
— Возражений нет.
И меня услышали. Распорядитель Ордена стиснул зубы, катнул желваки, явно не желая так легко сдаваться. Но во всём безумии, что творилось сегодня, Шандри пытался меня остановить лишь короткими нравоучениями и горестными восклицаниями, а магистр так даже поддерживал. Уверен, сейчас, когда план Шандри о городе Тысячи Этажей может спасти лишь ещё одна схватка, он точно на моей стороне, а магистр будет на стороне двух своих следующих преемников.
Я даже вздрогнул, едва осознал эту мысль. Нет, нет и нет. Ни за что. Вон, в подчинение Ловеру пойду, гонять обнаглевших вольных, которые каким-то чудом возвысились до Предводителей. Не моё это — сидеть в кресле и взмахом руки отправлять людей сражаться и погибать.
Распорядитель тем временем выслушал всё, что ему неслышно приказывали, справился с собой и недовольно согласился:
— Орден принимает возражения, последний участник от Дизир допускается на ринг.
Распорядитель Дизир торопливо рявкнул:
— Самум!
Тот тоже катнул желваки по скулам, неспешно двинулся к рингу, ко мне. Я, не сводя с него глаз, отправлял в рану под ладонью одну лечебную технику за другой, торопливо разбираясь с ней.
Самум же, остановившись у края ринга, не сделав последний шаг, глухо буркнул:
— Осталось только спросить меня — намерен ли я сражаться? Тем более, против того, кто едва стоит на ногах и залил своей кровью половину ринга?
Распорядитель Дизир подскочил к нему, зашипел:
— Ты обязан!
Помедлив, я отправил к Самуму мыслеречь:
— Думаю, он прав. Не просто же так тебе позволили присоединиться к Дизир? Наверняка ты обещал им, что подстрахуешь их.
Не сразу, но Самум мне ответил. Точно так же, мыслеречью:
— Мало ли что я обещал им?
Я довольно кивнул. Всё так, как я и думал. Самум Предводитель со стороны, которого не жалко втянуть в это безумие и который идеально подстрахует Дизир на турнире. Возможно даже, что Кетот и не должен был выходить на ринг. Самуму же сказал другое:
— К чему нарушать обещания? Ты искал меня, ты нашёл меня. Прости, брат Самум, что это произошло на моих условиях, что я скрывался, что я не вышел на твой зов, но, — я повёл рукой, обводя изувеченный ринг, — только так я мог отомстить за смерть товарища.
— Товарища, не друга?