Мужчина из моего прошлого

Глава 13.

Известие о том, что Дима жив, безусловно, перетряхнуло мою жизнь похлеще похищения клоунами. Я вдруг на все стала смотреть иначе. Во-первых, просто радоваться каждому дню. Вот мы обычно не задумываемся, а ведь это неимоверное счастье — просыпаться каждое утро и просто жить: готовить родным людям завтрак, целовать ребенка и вдыхать его детский запах, ждать вечером встречи с семьей.

Во-вторых, злость и обида на Диму за то, что не искал меня, улеглись, и я стала просто радоваться тому, что он жив, и у него все хорошо. Ведь это же прекрасно. Вот уж кто-кто, а Дима Соболев никогда не заслуживал смерти.

События, произошедшие со мной так стремительно, в корне изменили мое мироощущение. Мне вдруг стало совестно, что я мало общаюсь с мамой и сестрой, что Владик их плохо знает. Поэтому в ближайшую субботу, когда у Игоря очередные роды, я беру сына и еду к маме. Приезжать в родительскую квартиру всегда больно, ведь здесь все напоминает о папе и о моих счастливых школьных днях.

— Привет, — Настя открывает дверь и удивленно смотрит на нас с Владиком.

— Привет, — улыбаюсь. — А мы к вам в гости.

— Ой, проходите, — пропускает нас в квартиру. — Мам, это Соня с Владиком!

Ошарашенная мама выглядывает из спальни. На ней строгая юбка и белоснежная блузка, что говорит о том, что она только что вернулась из школы и еще не успела переодеться. Когда я вот так бросаю сходу взгляды на маму, внешнее сходство с ней становится мне все более очевидным. У нас обеих белоснежная кожа и от природы светлые волосы.

— Здравствуйте, а почему без предупреждения? — мама спешит обнять меня, затем опускается перед Владиком и прижимает его к себе. — Я бы к вашему приходу что-нибудь приготовила.

— Ой, да не надо ничего. Мы просто посидим. У Игоря рожает жена какого-то известного рэпера. Он долго будет с ней возиться.

— У папы сегодня снова день рождения, — смеется Владик.

— Да уж, у нашего папы почти каждый день дни рождения.

Произношу «у нашего папы», и самой как-то не по себе становится. Тут же в голове возникает Дима: повзрослевший, возмужавший, сильный… Быстро отворачиваюсь к шкафу, пока никто не заметил моего замешательства. Снимаю куртку, вешаю на вешалку. Мои действия механические, перед глазами до сих пор лицо Димы, а внутри все кричит: «Отец моего сына — Дима! Дима! Дима!».

— Идем мыть ручки, — мама ведет ребенка в ванную.

— Я рада тебя видеть, — ко мне подходит Настя и обнимает за пояс.

Поворачиваюсь к сестре и крепко обнимаю в ответ.

— Как ты?

— Нормально, учусь. Ты совсем не приезжаешь и не звонишь, — произносит с упреком. — Мы с мамой иногда думаем, что больше не нужны тебе.

В горле моментально образовывается ком, и я сильнее сжимаю сестру в руках. Насте тринадцать лет, у нее переходный возраст, и я понимаю, что именно сейчас ей, как никогда, важно чувствовать себя нужной и любимой близкими людьми.

— Это не так, вы очень мне нужны. Простите, что редко приезжаю.

Целую сестру в макушку и глажу по длинным распущенным волосам.

— Все-таки надо было мне вчера не полениться и испечь пирог, — сетует мама, выходя с Владиком из ванной.

— Да не суетись, мам. Или, если хотите, можем сейчас вместе испечь?

— О, давайте! — с энтузиазмом восклицает Настя.

Мы перемещаемся на кухню, где принимаемся втроем делать яблочный пирог. Уже через пять минут Владику становится с нами скучно, и он уходит в зал смотреть мультики. А мы с мамой и Настей так включаемся в процесс, что даже не замечаем, как пролетает время.

В груди разливается то самое приятное тепло, которое я испытывала, когда в мои школьные годы мы с мамой что-нибудь готовили вместе, а маленькая Настя сидела с нами и щебетала о садике. А потом возвращался с работы папа, и мы с сестрой бежали в прихожую его встречать. То были времена, когда я еще не знала Дмитрия Соболева, и в моих отношениях с родителями все было хорошо.

Так хочется, чтобы Настя помнила папу. Ей было десять лет, когда он умер. Вроде возраст уже более-менее сознательный, но чем дальше будет идти жизнь, тем сильнее из Настиной памяти будет стираться папино лицо. Даже я иногда ловлю себя на мысли, что не могу сходу воссоздать его лицо. Требуется несколько секунд, чтобы вспомнить все черты.

Пирог получается очень ароматным: с ванилью и корицей. Даже Владик с удовольствием съедает два кусочка, сидя у мамы на коленях. Она так с ним возится и чуть ли не с ложечки кормит. На самом деле эта картина режет глаз. То, как мама любит внука… Иногда это не укладывается в голове. Ведь мама прекрасно знает, кто настоящий отец Владика.

Но насколько сильно мама терпеть не могла Дмитрия Соболева, настолько сильно она любит его сына.

— Расскажите мне, как дела в школе? — прошу маму с сестрой.

— Да ничего нового, — пожимает плечами родительница. — Одни дети сменяют других. И оглянуться не успеваешь, как вырастают.

— Антонина Павловна еще ведет книжный клуб?

— Ведет. Но сейчас он не пользуется такой популярностью у учеников.

— Почему?

— Все больше дети в телефонах и компьютерах, все меньше в книгах.

— Я тоже хочу компьютер! — тут же оживляется Владик.

Ну вот, началось. Я уже закатываю глаза и тяжело вздыхаю.

— А ты умеешь им пользоваться? — спрашивает мама. — Зачем тебе компьютер?

— Мне кажется, что умею. Папа обещал купить мне, когда я пойду в школу.

Снова при слове «папа» из уст Владика меня будто током прошибает. Опять вспоминаю Диму, и совесть начинает точить в груди. Одно дело, когда я считала Диму мертвым, и поэтому вышла замуж и позволила чужому мужчине называться отцом Владика, а другое дело, когда Дима жив.

Вопрос, должна ли я была сказать Диме о Владике не даёт мне покоя. В больнице я была слишком эмоциональна и зла из-за того, что Олеся обманула меня, а сам Дима даже не пытался искать. Но сейчас эмоции улеглись, и я то и дело думаю, а как бы оно все было, если бы Олеся не солгала так жестоко, если бы дала мне новый номер Димы.

Я бы позвонила ему в армию и сказала, что беременна. А еще сказала бы, что люблю его больше жизни и мечтаю стать его женой. Конечно, он бы не смог ко мне приехать, из армии же нельзя уезжать. Но я бы дождалась Диму, родила Владика, потом он бы вернулся со службы. И мы бы обязательно что-нибудь вместе придумали. У нас был бы наш сын и наша любовь, а все остальное приложилось бы.

Вот только слишком много сослагательного наклонения и частицы «бы».

Но все сложилось так, как сложилось. Я вышла замуж за хорошего человека, который был рядом и помогал в самые тяжелые минуты, который принял меня с ребенком от другого мужчины и ни разу ничем не упрекнул. Игорь любит Владика, Владик любит Игоря. Я тоже вполне довольна своей жизнью и счастлива. Что еще нужно? Кому станет лучше от того, что я скажу всем правду?

Да у меня и возможности нет сказать Диме о ребенке, даже если захочу. Мы снова потерялись на неопределенное количество лет, а может, и навсегда. У меня нет контактов Соболева, у него нет моих. К тому же неизвестно, а нужен ли Диме сейчас шестилетний ребёнок. Может, Соболев сам собирается жениться или уже женат. Я же не знаю, что у него в личной жизни.

— Я хочу сходить в школу, — говорю маме с Настей. — Мне кажется, я не была там с выпускного.

— Приходи в любой день, — предлагает родительница. — Повидаешь своих учителей, они часто про тебя спрашивают.