В постели дьяволом

«Ахарат Омарович, я не выйду замуж за Ильяса, потому что его отец меня изнасиловал».

Кто мне поверит? Это серьезное обвинение, и никаких доказательств у меня нет. Скандал я спровоцирую, но виновным останется Ахарат. Навряд ли Байсал добровольно признается, что когда-то набросился на школьницу. Да, я выглядела старше своих лет, но…

«Она сама виновата. Она меня спровоцировала».

Помнит ли он вообще о том эпизоде? Была ли я единственной его жертвой? Ничего этого я не знаю.

Уверена в одном, замуж за Ильяса я не выйду. Осталось придумать, как избежать брака и не опозорить семью.

— Еще раз прошу прощения, все уже в порядке, — говорю я, обращаясь к Джабаровым. — Жаль, что знакомство омрачилось досадной случайностью.

Встаю и кланяюсь обоим, по очереди. Как хорошо, что смотреть при этом можно в пол, демонстрируя скромность и почтительность. Ни к чему им видеть злость и неприязнь в моем взгляде. Нравится играть со мной? Хорошо, сделаю вид, что подчиняюсь вашим правилам. Временно, конечно.

Собственно, больше от меня ничего и не требуется. Ахарату и Байсалу есть о чем поговорить, они с удовольствием предоставляют Ильясу возможность ухаживать за мной и развлекать беседой. Какие-то общие темы возникают, но, скорее, из вежливости. Байсал о чем-то спрашивает, я отвечаю односложно, да или нет. Заказ мужчины делают сами, я же старательно притворяюсь скромной невестой, с трудом справляясь с приступами гнева.

А как можно не беситься? Суток не прошло, как я ловила оргазмы в постели с Ильей, а теперь Ильяс обращается ко мне на «вы» и интересуется, чай я предпочитаю или кофе. И это один и тот же человек!

Это невыносимо, сидеть за одним столом с мужчинами, каждый из которых сыграл важную роль в моей жизни, и делать вид, что все прекрасно. Для полного «счастья» здесь не хватает моего бывшего начальника. Но если Ахарат — мой спаситель, а поведение Байсала вызывает лишь раздражение, потому что непонятно, помнит он меня или нет, то Ильяс — загадка.

Зачем он притворился моим фиктивным мужем? Какую цель преследовал? Чего хочет теперь?

Я нехотя ковыряю салат, едва притрагиваюсь к запеченной рыбе. Аппетита нет, кусок не лезет в горло. Жаль, но сидеть здесь придется долго. Ахарат заказал кальян, он давно не виделся… с другом. Противно от того, что Байсал — друг. Но Ахарат навряд ли знает о его «шалостях». Пусть мне не нравится строгость отчима, но он — порядочный мужчина. Как я скажу ему, что свадьбы не будет? И, главное, как объясню причину?

От невеселых мыслей разболелась голова. Мне душно в одном помещении с Джабаровыми.

— Ахарат Омарович, разрешите мне уйти, — прошу я, улучив момент.

Стараюсь говорить тихо, чтобы не нарушать приличий. Тем более, Байсал что-то шепчет Ильясу, наклонившись к нему.

К моему удивлению, отчим не сердится и не возражает.

— Молодежи с нами скучно, Байсал, — подмигивает он другу. — Отпустим их?

— Отпустим, — соглашается тот, широко улыбаясь. — Ильяс позаботиться о твоей девочке и не обидит ее, даю слово.

Уже… позаботился. И обидел, кстати. Но я молчу, лишь бы уйти отсюда поскорее.

— Прогуляйтесь, жара уже спала, — разрешает Ахарат. — Пообщайтесь.

— Так и сделаем, — бодро отвечает Ильяс. — Я провожу Тамилу домой, обещаю.

Это широкий жест со стороны Ахарата: мне дозволено провести время наедине с мужчиной. Знал бы он, как мы с женихом развлекались совсем недавно! Случайно ловлю взгляд Ильяса, надменный и снисходительный, и мороз бежит по коже. А что, если и его заставляют жениться? И он… собирал на меня компромат, чтобы выставить в неприглядном свете? Мол, ваша девушка — проститутка.

Голова болит сильнее, как будто в висках поселился маленький дятел. И он долбит, долбит острым клювом…

Ильяс молчит, провожая меня к выходу, и это хорошо. Несмотря на то, что я хочу узнать о мотивах обмана, нет никакого желания разговаривать. На улице, и правда, стало прохладнее: поднялся ветер, а в воздухе запахло дождем. Скорее всего, будет гроза.

Достаю телефон, чтобы вызвать такси по приложению.

— Что ты делаешь? — невозмутимо интересуется жених.

— Еду домой, Ильяс Байсалович, — цежу я раздраженно. — На такси.

Он забирает у меня телефон и кладет его в карман пиджака. Если бы мы стояли не на оживленной улице, если бы не прохожие… не уверена, что не ударила бы Ильяса. Как же меня бесит его самодовольная ухмылка!

Перевожу дыхание и, развернувшись, иду по улице. Сообразить бы, где метро…

— Тами! — Ильяс нагоняет меня, но не останавливает, идет рядом. — А я был уверен, что ты обрадуешься. — И продолжает, не дождавшись ответа: — Это мне впору обижаться. Ты сбежала, не оставив не единого шанса на признание.

— Ты собирался признаться в обмане? — не выдерживаю я. — Ждал подходящего момента? Не смеши меня!

— В обмане — не собирался, — соглашается он. — Уж очень хотелось посмотреть, как ты отреагируешь на знакомство с Ильясом.

Спотыкаюсь, попав каблуком в расщелину между плитками. Как мило! Он даже не отрицает.

— Осторожнее… — Ильяс поддерживает меня под руку. — Не спеши. А лучше поедем ко мне, спокойно поговорим.

— Отпусти! — Я отталкиваю его, не стесняясь прохожих. — Посмотрел? Налюбовался? Надеюсь, тебе было весело!

— Я пожалел… — Он вздыхает. — Пожалел, что не подумал о твоих чувствах. Но после того как ты сбежала…

— Ты не понял, почему я сбежала? — Внезапно чувствую такую горечь, как будто выпила молока с полынью. — Правда, не понял?

Ильяс хмурится, но не сводит с меня взгляда. Мы стоим посреди улицы, друг напротив друга, и молчим, поджав губы. Не знаю, о чем думает Ильяс, но я из последних сил сдерживаю слезы. Впиваюсь ногтями в ладони, крепко сжимая кулаки, и твержу про себя, как молитву: «Не смей плакать, Тамила. Не смей!»

Крупные капли дождя падают на еще не остывший после жары асфальт. Прохожие ускоряют шаг. Кто-то толкает меня, а Ильяс хватает за руку и увлекает за собой, в укрытие. Я не сопротивляюсь, только подставляю лицо под ливень: теперь никто не увидит слез.



27

По счастливой случайности Ильяс приводит меня в бар. Очень хочется напиться — вдрызг, чтобы притупить боль. У барной стойки тесно, но в углу я замечаю свободный столик.

— Пойдем отсюда, — говорит Ильяс. — Рядом есть кафе…

Я игнорирую его слова и иду к столику.

— Тамила!

— Иди, куда хочешь. — Я устраиваюсь на стуле. — А если остаешься, то неси коньяк.

— Тами… — Он смотрит на меня растерянно. — Может, лучше кофе?

— Коньяк! — отрезаю я. И снисхожу до объяснения: — Голова сильно болит. Коньяк расширит сосуды.

Одно другому не мешает. И не говорить же ему, что хочу напиться! Тогда он точно найдет способ увести меня отсюда.

Ильяс оглядывается по сторонам. Да, здесь неуютно — шумно из-за музыки и гогочущей компании за соседним столиком. Вот только я не выйду из бара, пока не напьюсь.

— Ладно, — вздыхает он наконец. — Сейчас принесу.

Официантов нет, Ильясу приходится самому заказывать выпивку у бармена. Пока жених торчит у стойки, я вытираю лицо салфеткой, снимаю с головы мокрый платок и, вытащив несколько шпилек, позволяю волосам упасть на спину. Через несколько минут Ильяс возвращается и ставит передо мной бокал с коньяком и тарелочку с лимоном.

— Пей, и пойдем, — велит он.

— На улице дождь. И я никуда не спешу.

Принюхиваюсь к содержимому бокала, согревая его в ладонях. Я не знаток алкоголя, но мне нравится, как пахнет напиток — слегка карамелью, немного ванилью, а еще чем-то терпким и тягучим, маслянистым. Слышала, что у хорошего коньяка запах клопов. Не знаю, так ли это — никогда не пробовала клопов на вкус.

— Тами, я подъеду на машине. Выйдешь?

— Нет, — отвечаю я честно и делаю первый глоток.

Ильяс раздраженно гремит стулом и садится.

— Ты ведешь себя, как обиженный ребенок, — упрекает он. — Поговорим, как взрослые люди?