В постели дьяволом

— Не могу. — Он усмехается, легко соглашаясь. — Да, Тами, не могу. Но попробую кое-что другое. Лежи смирно.

Он переставляет пиалу. В ней что-то звякает. Илья продолжает ласкать ягодицы, и вдруг их обжигает чем-то холодным.

Лед! В пиале он принес лед. Я вздрагиваю всем телом, пытаюсь увернуться от льдинки, но тщетно. Руки все еще связаны, и Илья придерживает меня за поясницу.

— Разведи ноги, Тами.

— Не-е-ет… — молю я.

— Да! — отрезает он безжалостно.

Это сладкая пытка, на грани боли и удовольствия. Илья обводит льдинкой половые губы, трет вершинку клитора. Я взвизгиваю и дрыгаю ногами, и возбуждение все сильнее.

— Тами… — мурлычет Илья, проникая пальцами во влагалище. — Моя жаркая малышка…

Он перекладывает меня на кровать и помогает встать на колени. Руки связаны за спиной, поэтому я сильно прогибаюсь в пояснице, упираясь головой в матрас. Илья берет меня сзади: резко, но бережно. Не знаю, как ему это удается, но я чувствую мощь толчков, которые не причиняют боли, не кажутся разрывающими. Этот член словно создан для меня. Он скользит внутри, заполняя до предела, и каждая фрикция приближает к оргазму.

Не помню, когда Илья сорвал платок, освободив руки. После головокружительного полета я очнулась в его объятиях. И, немного отдохнув, мы опять припали друг к другу. О заданиях на бумажках больше не вспоминали: игра закончилась, это понятно без слов.

Мы долго не могли насытиться сексом, как два голодных зверя. Навряд ли я когда-нибудь встречу такого прекрасного любовника, как Илья. Он — мой подарок, моя сбывшаяся мечта. Если бы я выбрала независимость, у нас был бы шанс на долгую и счастливую жизнь. А, может, наш быстротечный роман так и остался бы ярким и счастливым эпизодом. Мы никогда этого не узнаем.

Я просыпаюсь в объятиях Ильи ранним утром. Он так крепко прижимает меня к себе, что выбраться из кровати незаметно не удается.

— Ты куда? — бормочет он спросонья.

— В туалет… Илья, спи.

В ванной комнате привожу себя в порядок, но предусмотрительно не одеваюсь. Илья не спит, ждет меня.

— Тами, иди ко мне, — зовет он.

— Не хочу ложиться… — Присаживаюсь на край кровати и глажу его по руке. — Ты поспи, а я спущусь и приготовлю завтрак.

— Та-а-ами… — Он зевает, борясь со сном. — Давай вместе.

— Нет, отдохни еще, — уговариваю я. — Сегодня моя очередь принести тебе кофе в постель.

«Тами, ты лгунья». Я словно слышу его голос. Так он говорил в тот день, когда мы познакомились. Что ж, с того времени ничего не изменилось — я все так же лгу, избегая болезненной правды.

Не смогу попрощаться открыто. Не смогу уйти, если он будет уговаривать остаться. А он будет, я знаю. Он приведет сотню убедительных доводов, попросит моей руки у Ахарата и заплатит калым. Возможно, это даже как-то компенсирует позор, на который обречена моя семья из-за отказа от договорного брака, но скандала все же не избежать.

Мне и так придется несладко, ведь Ахарат узнает о том, что я замужем. Он летит в Москву, а я не успела официально оформить развод. Теперь и не успею без его ведома. Ахарат — не Мадина, он не поверит моим байкам про подругу.

Ничего, переживу. Время, проведенное с Ильей, того стоило.

Мне удается незаметно прихватить сумку перед тем, как спуститься. Внизу я быстро одеваюсь, то и дело оглядываясь на лестницу. Но нет, Илья мне поверил. Выхватываю лист бумаги из принтера и пишу карандашом:

«Прости меня. Ты — лучшее, что случилось со мной. Но я должна выйти замуж за другого. Спасибо за все. Не звони, я не отвечу. Разводиться придется официально, как ты и хотел. Илья, прости… Я…»

Увлекшись, чуть не написала о любви. Густо зачеркиваю вырвавшуюся букву «я». Да, Илья, я люблю тебя. Может, мои чувства называются как-то иначе, но я уверена, что это любовь. Иначе сейчас не было бы так больно…

Последний взгляд на лестницу, словно я надеюсь, что Илья выйдет из спальни. Поймай меня. Останови! Не позволяй… Сердце разрывается на две половинки: одна остается со мной, а другая — в квартире у Ильи, едва я закрываю за собой дверь.

Такси я вызываю, пробежав пару кварталов вверх по улице. Почти ничего не вижу от слез, но мне все равно, что подумают редкие прохожие. Навряд ли кто-то замечает плачущую девушку, в Москве люди не смотрят по сторонам. В машине приходится брать себя в руки, я не могу явиться к Мадине зареванной. В квартиру вхожу твердой походкой, нацепив на лицо улыбку.

— Я вернулась, тетя Мадина! — кричу я с порога.

— Слава аллаху! — Тетушка выглядывает из кухни. — Раздевайся, иди на кухню.

— Я не голодна.

— Готовить поможешь, глупая! Долма делать надо, лепешки печь надо…

Вдыхаю запах знакомых специй и на миг закрываю глаза. Вот и все, закончилась моя сказка.

Прощай, Илья. Я никогда тебя не забуду.



25

Если бы не Мадина и необходимость что-то делать, я валялась бы ничком на кровати и рыдала бы в подушку, оплакивая собственную глупость. Выбор я сделала сама: и когда согласилась принять ислам и условия Ахарата, и когда ушла от Ильи. Винить некого, но на душе все равно мерзко и тоскливо.

— Как отдохнула? Развеялась?

Мадина месит тесто на хинкал и поглядывает, как я заворачиваю фарш в виноградные листья.

— Хорошо отдохнула…

Пальцы совершают привычные движения, а мысли мои далеко. Вспоминаю Илью и кошусь на телефон, что лежит рядом. Я запретила ему звонить, но номер не заблокировала. Вдруг не послушается? Или напишет сообщение? Илья не похож на мужчину, который слепо подчиняется желанию женщины. Я боюсь того, что он скажет, но и жду тоже.

Телефон молчит.

— Какая-то ты невеселая, Тамила.

— Не выспалась. Пришлось рано вставать.

А что еще я могу сказать? Мне не с кем поделиться переживаниями. Даже если бы на кухне вместо Мадины сейчас была мама, я не рискнула бы рассказать ей об Илье.

Мы готовим в четыре руки и убираем квартиру так, «чтобы ни пылинки». Телефон молчит, как будто Илья еще не обнаружил мой побег, и мне все тревожнее. Вдруг он нагрянет сюда без звонка? Он знает адрес и может наплевать на приличия.

Из аэропорта приезжает Ахарат. Мадина хлопочет возле брата, накрывает на стол. Я сижу на кухне и смотрю в окно. Слышу, как играют во дворе дети, а перед глазами — все тот же Илья.

Телефон молчит.

— Тамила! — зовет Мадина. — Иди сюда, поешь, куда пропала?

У нас не принято, чтобы женщины сидели за одним столом с мужчинами, но когда обедает семья — можно.

Я иду в комнату, чтобы вежливо отказаться.

— Спасибо, не хочется. Приятного аппетита, Ахарат Омарович, тетя Мадина.

Ахарат смотрит пристально, внимательно. Мне не по себе от его тяжелого взгляда.

— Сядь за стол, Тамила, — говорит он. И продолжает, дождавшись, когда я выполню приказ: — Что с тобой?

— Ничего. — Меня волнует его проницательность, но что еще мне ответить? — А что такое?

— Неважно выглядишь.

— Устала. — Я улыбаюсь сквозь силу. — Москва — шумный город, силы пьет. Ездили много…

— Да, да, — кивает Мадина. — Мы обе устали.

— А домой раньше не захотела ехать. — Ахарат не упрекает, но я чувствую его недовольство.

— Так вот же… — Я показываю ему маникюр. — Удалось перенести на вчера, а запись на сегодня была.

— Да, вижу. Поешь, Тамила, ты похудела.

Он как будто немного расслабляется: опускает взгляд в тарелку, режет на кусочки мясо.

— Ахарат Омарович… — Это надо сделать, откладывать дальше бессмысленно. — Мне надо поговорить с вами.

— Говори, — предлагает он.

— Нет, позже. После…

Мадина бросает на меня встревоженные взгляды. Чего она так боится? Ах, да… Наверное, переживает, что я расскажу Ахарату про Артура. Улучив момент, едва заметно качаю головой, мол, нет, ничего такого.

Не люблю, когда меня заставляют, но все же ем — немного, через силу. Телефон лежит в кармане, я убрала звук, оставив вибрацию.