Amarie

– Мудрец! – Архелия произнесла свое первое слово в Кандире совершенно четко, выговаривая все буквы.

Хели недовольно топнула ножкой, подлетела к своим приемным родителям и хлопнула обоих по коленям.

– Что это? – удивленно спросила Кара Умана.

– Она требует, чтобы вы поклонились мне, – рассмеялся тот.

Позже Уман объяснил свои догадки относительно необычного поведения рыжей бестии. При королевском дворце всегда были наставники – древние старики, единственным занятием которых был сбор знаний и передача его королевским отпрыскам. Принцам и принцессам с самого рождения прививали глубокое поклонение этим хранителям мудрости и не было ничего удивительного в том, что Хели сразу признала такого мудреца в Умане.

С этих пор Архелию было тяжело вытащить из огромной библиотеки Умана, в которой он был властителем, и где каждая книга подчинялась ему. Уман увлекал бунтарку рассказами о дальних странах и сказочных существах, населяющих места, где не ступала нога человека. Он показывал ей карту мира вместе со всеми его белыми пятнами и Хели начала мечтать о том, что когда-нибудь именно она станет первооткрывательницей и принесет Уману карту, где не будет никаких белых пятен.

Девочка живо интересовалась описаниями великих сражений и рисунками оружия. Как-то, сравнив свои декоративные кинжальчики с рисунком настоящего оружия, она осталась очень довольна. Ее небольшие ножи были куда красивее каких-то грубых и некрасивых кинжалов «для взрослых». Она уже пыталась метать свои кинжалы в деревянные стены амбара в Нижнем городе и у нее ничего не получилось. Впрочем, она не огорчилась, так как никто не стал свидетелем ее неудачи. Кара же бросила попытки отнять у ребенка опасные игрушки, зато Дан был чрезвычайно доволен – ему нравился интерес девочки к оружию. Больше всего он опасался того, что Архелия станет «принцессой», интересующейся лишь платьями да развлечениями. Ни того, ни другого в Кандире с его дисциплиной не было, поэтому девочка довольствовалась тем, что имела.

Уман завоевал ее безраздельное почтение, и Кара часто прибегала к его помощи, чтобы угомонить Хели и призвать ее к порядку.

Пока Каралан и Уман занимались девочкой, Дан не прекращал поиски любых упоминаний о таинственном Обряде, способном возродить дракона в носителе его крови. Сотни его агентов ежедневно пересекали пустыни, горы, леса, болота и реки в поисках каких-либо мало-мальски пригодных легенд, преданий и историй, способных стать началом ниточки. Шло время, Дан проверял любые сведения, добытые ему потом и кровью, но ничего из этого не подходило. Отчаиваясь, он стал приходить к мысли, что нужно проверить единственное место, в котором был шанс обнаружить искомое – цитадель Ахала. Ведь недаром Ахал с таким упорством двигался к своей цели – завоеванию Ирристрю, не мог же он действовать вслепую, в надежде, что ему повезет и ирристрианки сами вспорхнут к нему в руки драконицами… Ахал не был тем, кто не продумывает свои ходы. Если он решился, значит, у него были основания. И эти основания должны храниться непосредственно у него. Или у него в голове. Здесь Дан приходил в тупик. Что, если Ахал уничтожил любые упоминания об Обряде и теперь вся информация хранится в его голове?

За этими мыслями его часто заставала Кара, пришедшая к нему докладывать об успехах Хели, которых, впрочем, было немного – она училась читать и писать и пока не научилась сносно делать ни то, ни другое. Еще меньше у нее получалось долго сидеть на одном месте, однако строгий взгляд Умана способствовал росту дисциплины в маленькой дикарке.

Лучше всего Архелии давались языки. Она уже немного понимала оманский и тивокский – сумбурный язык буйного населения Бывшего Тевкрета.

Рассказывая ей истории разных стран, Уман старался пореже и в общих чертах упоминать Туран. Слушая, как наемные убийцы с другого континента убили прекрасных принцесс, Архелия пылала негодованием и грозилась приплыть в Оман и перебить их всех.

С каждым днем она все меньше вспоминала о том, как была принцессой, но не могла взять в толк, кто же она тогда.

Она видела смуглых, черноволосых детишек Кандира и их родителей и понимала, что она другая. Взрослые хорошо относились к ней, иногда угощали печеньем или фруктами, но дети обзывали ее степной лисицей – хитрым, жадным и побирающимся животным, и она злилась на них.

Еще больше она злилась, когда приставленный к ней наставник боевых искусств по имени Тагир пытался заставить ее долго сидеть, прислонившись спиной к нагретой от солнца стене. Он учил ее по детской программе разработки гибкости и координации.

Тагир выглядел также, как все остальные жители крепости – высокий, смуглый и черноволосый. Все они, мужчины Кандира, были очень коротко стрижены – их волосы этаким ежиком торчали на коричневой голове. Хели не доверяла Тагиру, хоть он и хорошо относился к ней. Ему не нравились ее кинжалы, и он каждый день говорил ей, что у настоящего убийцы должно быть самое неприметное оружие, какое только может быть. Он показывал ей свой клинок длиной с локоть, тонкий, из матовой стали и такой тонкий и острый, что он по рукоять уходил в жесткую, иссушенную зноем землю, если его бросить острием вниз.

Тагир также пытался пресекать все попытки девочки «играть» с оружием. Стоило ему заметить, как она метает кинжалы в яблоки, сбивая их на землю, как он отбирал оружие на весь день и наказывал ее, вручая ей длинный и совершенно неподъемный деревянный меч, заставляя тренироваться на нем. Хели злилась и махала им как дубинкой, получая синяки от такого же деревянного меча в руках Тагира.

– Ты хочешь стать воином?! – кричал ее тренер.

– Я хочу стать королевой! – кричала в ответ девочка.

В докладах Дану об успехах Архелии, Тагир ничего не скрывал. Успехов не было. Выслушивая своего верного бойца, Дан закрывал глаза рукой. Его подопечная постоянно пыталась увильнуть от тренировок. Она воровала еду, с мешком на голове проникая в столовую к поварихам, которые смеялись над ней и подкидывали ей булок. После этого она, виляя как заяц между стражниками, которые пытались поймать ее, стремглав уносилась на крыши.

Маленький незнакомец

На плоских, пышущих жаром крышах она впервые увидела мальчика, который, спрятавшись за дымоход, наблюдал за ней. Задумчиво жуя булку с сушеными персиками, Хели смотрела на него, пока он не догадался, что она его видит.

– Это моя крыша, пошел прочь отсюда! – крикнула она ему и из ее набитого рта посыпались крошки.

– Крыши ничейные, – возразил мальчик, не желая показываться.

– Все крыши мои! А ну покажись!

Мальчик высунул голову и уставился на хлеб, который она жевала. Выглядел мальчишка как типичный житель Кандира – худощавый, смуглый, с жесткими черными волосами и такими темными карими глазами, что этот цвет уходил в черноту. Хели сразу же отметила отличие этого коричневого оттенка от оттенка глаз ее матери – у той глаза были скорее темного медового цвета.

– Хочешь? – ухмыльнулась девочка.

Незнакомец явно был голоден. Архелии и в голову не приходило задуматься о том, чем питаются прочие жители Кандира, ведь у нее самой никогда не было недостатка еды.

– Если победишь меня, я дам тебе хлеб, – Хели отломила маленький кусочек и кинула мальчику, который не тронулся с места.

Мальчик так долго изучающее смотрел на нее, что ей стало неуютно. Чего ему нужно?

– Ты, верно, шутишь? – вдруг засмеялся он. – Ты против меня? Ты же девчонка!

– У меня есть клинки! – она хвастливо показала ему на кинжалы у себя за поясом.

– У меня их нет, но я одолею тебя голыми руками.

– Судя по тому, какой ты черный, ты наверно улицы целый день подметаешь? – нахально отозвалась та, однако мальчик и глазом не моргнул.

– Атакуй меня, – он вышел из тени дымохода и разве руки в сторону, демонстрируя отсутствие оружия. Из всей одежды на нем были лишь холщовые штаны, подвязанные на лодыжках и поясе.

Архелии стоило насторожиться уже когда она отметила подтянутую фигуру мальчика с рельефным животом, однако бывшая принцесса редко прислушивалась к голосу разума. Она считала, что уроков Тагира ей уже достаточно и собиралась доказать это.