Amarie

Несмотря на большую разницу в расстояниях, спустились они в три раза быстрее, чем поднимались на шипастую стену Узона.

– Вода! – счастливо взвизгнула Хели, по колено забежав в речку.

Ледяная вода обжигала кожу, но девушка загребала ее и пила, сложив ладони чашечкой.

– Какая вкусная, – восхищенно произнесла она, подняв голову на Кагана, который располагался на берегу.

– Родники, – отозвался тот. – Потому и холодная.

А Шойо, как и всегда, молча, уселась прямо в ледяную воду и закрыла глаза, глубоко вдыхая прохладный воздух.

– Она же заболеет, – с сомнением сказала Хели, выходя из воды и направляясь к Кагану.

– Это ее стихия, – пожал плечами юноша. – Она заряжается от нее. Шойо-ани никогда не встречала таких широких родников и теперь пьет из него нечто другое, нежели воду.

Резкий порыв ветра заставил Хели встревожено оглянуться.

– Я останусь на дежурство, – сказала она, расстилая свое одеяло.

Каган, словно бы прочитав ее мысли, сказал:

– Я уверен, здесь сотни лет не ступала нога человека. Чего ты боишься?

Девушка не ответила. Ею овладела сильная тревога – с ней никогда раньше такого не случалось, и обострение интуиции беспокоило ее больше всего, тем более что она совершенно не рассчитывала оказаться в каньоне после подъема из Каменного Гнезда.

Что здесь могло случиться? Может, быть нападение зверей? Но всюду, сколько хватало глаз, были лишь коричневые пласты земли и камня, кое-где покрытые травой и редкими деревьями, под которым невозможно спрятаться. Ветер гулял по каньону, вороша траву и создавая легкий свист. Кроме этого здесь царила полнейшая тишина.

Обвал? Но обваливаться здесь уже нечему – Хели убедилась, что склоны каньона стоят как влитые и единственными подвижными объектами здесь была трава и листья деревьев.

Засада? Это было наиболее реальным, хоть все здесь и выглядело безжизненным. И кому нужно было устраивать засаду? Никто не мог знать в каком месте они спустятся. И кому они вообще могут быть нужны?

Хели вздохнула и уселась на уже успевший прогреться камень. Она наблюдала, как Каган и Шойо чуть ниже устраиваются поспать. Девушка прислонилась к теплой земляной стене и стала рассматривать каньон и его выточенные ветром стены. Она никогда не была в подобном месте. Ветер здесь был теплым, иногда прохладным, когда его порывы проносились над холодной рекой, вбирая в себя ее прохладу.

Тихий свист ветра в конце концов убаюкал Хели и она, прислонившись к стене, задремала. Свист превратился в тихий, неразборчивый шепот, который Хели слышала во сне, но не могла разобрать ни слова. Ей казалось, что ветер нежно говорит ей что-то. Во сне к Хели пришло спокойствие и умиротворение, которого она давно не испытывала. Она могла бы проспать так целые сутки, но ее сон совершенно неожиданно прервался.

Похищение

Она лишь успела увидеть яркое солнце прямо над головой, которое ослепило ее, и в следующий момент ей грубо завязали глаза. Архелия попыталась дернуться, но ее руки и ноги были крепко связаны – она даже не почувствовала, как ее связали во сне.

Хели попыталась закричать, и тут же ей в рот сунули какие-то ягоды и сильно сжали челюсти. Зубы мгновенно раскусили плоды, рот наполнил незнакомый горьковатый вкус. Сок подействовал сразу же – девушка почувствовала неприятную слабость в конечностях, которые спустя несколько секунд и вовсе перестала ощущать. Паника накатывала волнами, Хели было тяжело дышать, несмотря на то, что рот ей не завязывали. Она больше не могла пошевелиться, а в голове билась одна мысль – паралич.

Где Каган, где Шойо? Почему вокруг стоит эта свистящая тишина?

Если бы на них напали – были бы крики, звон оружия, хоть что-то…?

Но Хели слышала только свист ветра и громкий стук собственного сердца. Вскоре раздались множественные шаги – словно вокруг появился десяток людей. Кто-то похлопал кого-то по плечу, и Хели сунули в мешок головой наружу и привязали к боку меланхоличной лошади.

"Каган, где ты?!" – взмолилась Хели про себя. Ей было жарко, душно, было трудно дышать и невозможно двигаться. Куда ее несут? Сколько это будет продолжаться, и где, раздери его душу, Каган?! Неужели его убили?

Лошадь, на которой везли Архелию, неторопливо ступала по каменистой земле, не особенно беспокоя девушку. Кто-то, вероятно, вел кобылу под уздцы и шел с противоположной стороны.

– Это, пожалуй, лучшее, что происходило за последние пятьдесят лет, не считая разгрома этих ублюдков, – низким голосом сказал кто-то впереди.

– Мы еще не доставили груз, поэтому рано судить об успехе, – заметил другой. И голос этого "другого" показался Хели до боли знакомым.

– А с этим что делать будем? – поинтересовался второй, имея в виду некоего человека.

– Сам знаешь.

– Сколько будет действовать бадика?

Бадика. Архелия внезапно вспомнила название той ягоды, что она сорвала в Узоне – бадика, сок которой вызывал почти суточный паралич. И ей в рот затолкали ягоды, сорванные ее рукой. Архелия прокляла себя за беспечность – нужно было не только не засыпать, но и получше припрятать ягоды. Пожалуй, если бы не они, она могла бы оказать сопротивление. И теперь ее, парализованную, везут, словно безвольный мешок овощей.

Солнце припекало голову Хели, которую никто не догадался прикрыть. Спустя несколько часов неторопливой езды на боку кобылы Хели почувствовала дурноту. Голова сильно заболела, подступила тошнота. К ее ужасу она не могла ни слова сказать ее тюремщикам, чтобы они как-то облегчили ее состояние. Архелия не привыкла болеть – она всегда отличалась отменным здоровьем, которое не подводило ее раньше – она знала, как вести себя в степи под ослепительным солнцем, но теперь из-за ошибки похитителей чувствовала себя хуже некуда.

– Слышь, она чего-то бледная, – один из мужчин толкнул соседа локтем. – Может, дать ей воды?

– Недоумок, она парализована. Захлебнется еще, зачем тебе эти хлопоты?

Тут кто-то резкими шагами подошел к кобыле Хели и остановил ее.

– Немедленно останавливаемся, – сказал Каган.

Каган?!

Впрочем, Архелии было не до обдумывания странной ситуации, в которой Каган был одним из ее тюремщиков. Ей было так плохо, что временами она теряла сознание.

– Тебе запрещено к ней подходить! – кто-то попытался остановить его, но раздался звук удара, сопровождавшийся злым голосом Кагана:

– А теперь скажи, что еще мне запрещено? Достаточно того, что вы, идиоты, едва не убили ее, не провезя и дня!

Каким-то задним умом до Хели доходила информация из внешнего мира – Каган снова заботился о ней. Он полил ей лицо тепловатой водой, которой она была благодарна, и накрыл ей голову платком, шепнув:

– Потерпи немного, скоро будет лучше.

Хели слышала, как Каган указывал остальным, как нужно правильно ставить шатер, после чего занес в него девушку и развязал ей руки и ноги, запретив остальным входить. Почему-то с ним никто не спорил. Хели слышала, как они устроились подле шатра, вероятно, в его тени. Каган подвесил края шатра у входа так, чтобы по нему гулял ветер.

– Я не стану тебя раздевать, – сказал он, доставая воду из сумок. – Но тебе придется потерпеть обливание, после него тебе станет лучше, – он стал медленно поливать Хели с ног до головы, стараясь, чтобы одежда посильнее пропиталась водой. Затем он снял повязку с ее глаз и посмотрел в расширенные зрачки.

Хели едва улавливала смысл слов – она то проваливалась в забытье, то снова выныривала оттуда. Но действия Кагана в любом случае приносили пользу – ей становилось лучше, температура спадала, она снова могла нормально дышать.

– У тебя много вопросов? – тихо сказал он, кладя ей на лоб мокрую тряпку. – Архелия, нас схватили. Я знаю этих людей, и более того – ты сама хорошо знаешь одного из них. Я сумел убедить его в своей преданности, чтобы меня не связали, но теперь нам нужно бежать от них. Ты должна мне помочь, Шойо-ани такая же пленница, как ты, и она с нами.