Сумеречные миры

Она садится, завернувшись в шубу (прохладно даже ей!), и принимает от меня чашку. Из-под белого меха видны только рука с чашкой и голова.

— Ты что это так на меня смотришь? — спрашивает Лена.

— Да только сейчас дошло, что в тебе не так. Глаза. Они у тебя карие.

Лена смеется.

— Принеси из аптечки флакон линтирона, это такая розовая жидкость, и салфетку.

Капнув на салфетку несколько капель линтирона, Лена протирает глаза и через минуту вновь смотрит на меня своим привычным «перламутровым» взглядом.

— Теперь все в порядке?

— Да. Теперь ты совсем прежняя Ленка. Ну, как у тебя настрой на сегодняшний день?

— Нормальный. Но мне пора.

— Куда? Еще рано!

— Надо же переодеться. Ты что, предлагаешь мне идти в чужой Сектор вот в этом?

Лена показывает на свой комбинезон и тапочки.

— А почему бы и нет? Это, ты сама мне объясняла, рабочая одежда для тренингов и всего прочего. К тому же, кого ты собираешься поражать своим высоким вкусом в Секторе Z? Этих садистов? Как же! Уверяю, ты добьешься обратного эффекта. Лучше выпей еще кофе и проведем последние минуты вместе.

Лена молча соглашается, натягивает комбинезон, застегивает молнию и садится ко мне на колени, держа в руках тапочки. Я забираю их и обуваю ее маленькие ножки. Выпив еще по чашке, мы молча сидим, прижавшись друг к другу. Лена бросает взгляд на таймер и шепчет:

— Пожелай мне удачи, родной.

Она спрыгивает на пол и направляется к Нуль-Т. В дверях оборачивается и улыбается. Я молча наблюдаю, как скрывается в кабине ее стройная белая фигурка. Какой она вернется, когда пройдет через все круги этого ада? Одно Время знает! Лучше об этом не думать.

Вздыхаю и подхожу к компьютеру. С сомнением смотрю на кристалл. Что-то не лежит у меня сегодня душа к серьезной работе. Постояв так в нерешительности несколько минут, одеваюсь и выхожу на улицу.

Медленным шагом подхожу к озеру. Оно синее-синее. Золотая листва берез отражается в нем, создавая причудливые оттенки. Золотые листья везде: плавают в воде, лежат на мокрых камнях, шуршат под ногами. В задумчивости стою я на берегу. Поверхность озера, гладкая и неподвижная, как стекло, будит во мне какие-то к странные ассоциации. Мысли перескакивают с одного на другое, большей частью одолевают воспоминания о навсегда утраченной жизни «дома».

Цепочка ассоциаций приводит меня в детство. Перед глазами встает картина, как отец учил меня «печь блинчики», бросая плоский камень почти по касательной к поверхности воды. Я нахожу плоскую гальку и запускаю ее по глади озера. Зеркало взбудораживается рябью волн. И снова, как и в прошлый раз, ассоциации уводят меня в дебри тайн мироздания, в бесконечность пространственно-временных формаций.

А что я, собственно, здесь делаю, стоя на берегу озера? Я здесь, в сытой, благополучной и безопасной нуль-фазе, развлекаюсь швырянием камешков в озеро и размышляю о тайнах Вселенной. А в это время в конкретной фазе, у меня «дома», происходит нечто весьма тревожное. Возможно, мои друзья, пусть навсегда утраченные, мои родные сейчас в беде. Возможно, я могу им помочь. А я… У меня, видите ли, душа не лежит к работе!

Великое Время! Неужели я настолько оторвался от своих корней, настолько «благоустроился» здесь, в Монастыре, что сейчас переживания за свою подругу полностью вытеснили из моей души все, что когда-то… Да не когда-то, а совсем недавно, почти вчера, было мне близко и дорого! В Хозсектор меня, до скончания веков! Тоже мне, хроноагент хренов!

Резко повернувшись, быстро шагаю к своему коттеджу. Дома я, не раздеваясь, подхожу к компьютеру и заправляю кристалл в приемник.

То, что я узнал, заставляет волосы встать дыбом. Оказывается, пока я учился в училище, служил и летал, ЧВП исподволь внедрился в «мою» фазу и прибрал ее к рукам. Особенно активную деятельность он развил у меня на Родине. С помощью внедренных и прямых агентов они, используя «гласность», экстрасенсов, которых кто-то допустил на центральное телевидение, сумели «зомбировать» сознание большой части населения и заручиться его поддержкой.

Я протягиваю руку к компьютеру, чтобы смотреть дальше, но вдруг понимаю, что это пока выше моих сил.

Не знаю, что меня толкает, но я подхожу к Нуль-Т и отправляюсь к Лене. Впервые «хозяйничаю» у нее, когда ее нет дома.

Все здесь мне знакомо. Кажется, что Лена только что вышла отсюда на минутку и вот-вот вернется. На столике лежат длинные белые перчатки, которые, кажется, еще хранят тепло ее рук. На полу у шкуры стоят серебряные туфельки, а на шкуре лежат, небрежно брошенные, белые колготки и короткое голубое платье.

Видимо, здесь Лена вчера утром в спешке переодевалась перед тем, как прийти ко мне. Интересно, куда это ее с утра носило?

Взгляд падает на предмет, которого раньше в комнате не было. Это новый синтезатор, о котором вчера говорил Стремберг.

Подхожу поближе. На панели лежит небольшая инструкция. Из любопытства листаю ее. Характеристики синтезатора поражают меня настолько, что я решаю немедленно проверить его возможности, тем более в инструкции написано, что агрегат настроен на биополе Елены Илек и Андрея Коршунова. Представления не имею, когда и кому успела Лена сделать такой заказ.

Так. Включаю синтезатор. Кодировать не надо, задается только род предмета, набираемый по карте. Никаких каталогов. Что бы такое сотворить?

Оглядываюсь по сторонам и останавливаюсь на голограмме Гелены Илек, идущей по Пражской улице. Хм… Я набираю код «одежда», кладу ладонь на датчик и внимательно смотрю на голограмму. Затем закрываю глаза и представляю себе вместо Гелены Илек Лену в ее нынешнем обличье. Когда образ моей подруги в одеянии Гелены Илек представляется наиболее отчетливо, нажимаю клавишу «исполнить».

Синтезатор гудит, и на панели загорается зеленый с сигнал. Осторожно открываю камеру и достаю полный комплект одежды Гелены Илек на Ленину фигуру. Белые остроносые на шпильках сапожки с длинными, до колен, голенищами, перетянутыми впереди несколькими рядами сборок. С удивлением отмечаю, что на внешней стороне голенищ аппликацией из голубой замши изображены ящерицы. Такие же ящерицы, только белые, расположились пониже пояса на коротенькой голубой юбочке из тонкой мягкой кожи. Белая блузка и пелерина тоже украшены ящерицами. Маленькая серебряная ящерка подвешена на белой атласной ленточке, которая опоясывает шейку Гелены, и такая же ящерка украшает голубой бархатный берет. Наряд Гелены Илек повторился в точности, только дополнен двумя парами длинных перчаток: голубыми и белыми. И на всем — «фирменный» знак ящерицы.

Я с удовлетворением хмыкаю и аккуратно складываю все на диван. Еще раз внимательно читаю руководство, выбираю код «напитки» и творю себе кофе с таким густым ароматом, какого не обонял никогда в жизни. С удовольствием выпиваю «нерукотворный» напиток. Затем программирую синтезатор на дублирование и добавляю к кофе пару миндальных пирожных. Ставлю исполнение на емкостное реле, то есть синтезатор должен выполнить заказ, когда Лена войдет в комнату.

Уже уходя, возвращаюсь и добавляю к заказу букет белых роз с капельками росы на лепестках.

Вернувшись к себе, я снова сажусь к компьютеру. Перед моими глазами разворачиваются события, происходившие уже без меня.

Выборы президента России. Миллионы зомбированных людей идут к избирательным урнам и, помимо своей воли, голосуют так, как угодно ЧВП.

Август 1991 года. Оперетта, пародия на переворот. Тщательно подготовленная провокация. Внедренные агенты ЧВП объявляют чрезвычайное положение, нагнетают обстановку, не предпринимая никаких действий, и в решающий момент покидают сознание своих носителей. Ошарашенные гэкачеписты ничего не могут понять и только хлопают глазами на пресс-конференции. Город наводнен войсками, которыми никто не командует; боевой техникой, которая непонятно куда движется или стоит без дела. А зомбированные люди выполняют очередную программу: строят баррикады и «грудью» защищают «всенародно избранного». А тот переживает свой «звездный час». Поднятые по тревоге спецподразделения, так и не получив никакого приказа, беспрепятственно дали возможность всем, против кого и был направлен «переворот», собраться вместе в Белом доме. А те, ликуя и радуясь, что все так удачно получилось, начали исполнять давно задуманное.