Сумеречные миры

— К самому худшему, — мрачно шутит Генрих.

— Теперь пятое. Ричард и те его сотрудники, которых он отобрал для выполнения спецзадания, будут вести наблюдения, используя программу Катрин. Но теперь задача для них сужается. Необходимо искать прямых агентов ЧВП, то есть таких, которые проникли в другие фазы, используя прямой межфазовый переход, как говорится, в собственном теле. Работать вы будете в этом Секторе. Помещение для вас оборудуют завтра.

Стремберг обводит всех нас взглядом и завершает свою речь:

— И, наконец, шестое. Руководителем и координатором всех работ по противодействию ЧВП назначается Магистр Филипп Леруа. Филипп, если вы что-то хотите сказать, говорите. Но покороче, уже очень поздно.

Магистр закуривает и медленно говорит:

— Действительно, уже очень поздно. Завтра, а точнее, уже сегодня, с утра, я встречусь с каждым из вас и обговорю задание подробнее. А сейчас, полагаю, все могут быть свободны, кроме хроноагентов.

Все расходятся, а Магистр достает бутылку «Столичной» и стограммовые стаканчики вместо обычных рюмок.

— Это не помногу? — спрашиваю я.

— От кого я это слышу? — ехидно отвечает Магистр. — Понимаю, ты имеешь в виду Элен. Но ведь ей тоже надо снять стресс.

Магистр разливает водку и достает из холодильника соленые огурчики.

— Выпьем за то, чтобы все это благополучно завершилось, без жертв с нашей стороны. Пока Андрэ рубился с этим выходцем с того света, я думал, меня инфаркт хватит.

Мы выпиваем, и я спрашиваю:

— Магистр, а что сказал тебе Ричард перед самым началом нашего боя?

— Он обратил мое внимание на красный камень на шлеме Черного Рыцаря.

— Вот это наблюдательность! Я разговаривал с ним, потом еще в галерее встретились, и ничего не заметил.

— Профессионализм, — бросает Лена. — Я имею в виду не тебя, конечно, а Ричарда.

— Все, — говорит Магистр, — с утра за работу. Вы идете в Сектор Z, ты, Андрэ, с утра — ко мне, а ты, — он поворачивается ко мне и протягивает кристалл, — завтра работаешь вот с этим. Спокойной ночи.

Мы направляемся к Нуль-Т. Меня останавливает голос Магистра:

— Андрэ! Забери свое ведро, оно мне без надобности.

— Это не ведро, а шлем! — возмущаюсь я, поднимая шлем за рог.

— Тем более он мне ни к чему. В ведро хоть налить что-то можно, а из твоего, гм, шлема все вытечет, весь в дырках.

Не отвечая на ехидные выпады, вхожу в кабину Нуль-Т, где меня ждет Лена. Выходим мы у меня дома. Лена первым делом снимает перчатки и скидывает шубу на пол у камина. Сразу становится ясен секрет ее бесшумной походки. Под шубой Лена была одета все в тот же тонкий белый комбинезон и обута в те же мягкие тапочки-чешки.

— Ну, слава Времени, можно, наконец, раздеться! — облегченно говорит она, усевшись в кресло и вытянув ноги.

Молча киваю и ставлю шлем на пол в углу. Затем скидываю плащ и отстегиваю меч. Освободившись от перевязи с мечом, усаживаюсь в кресло и начинаю стягивать свои «сапоги-чулки». Вдруг Лена срывается с места и, опустившись на колени, принимается стягивать с меня обувь. Я было удивляюсь, но Лена опережает меня.

— Если рыцарь ухаживает за своей дамой постоянно, то привилегия дамы: ухаживать за своим рыцарем после боя.

Вдруг она тычется лицом в мои колени и начинает реветь.

— Андрей… ведь он… он мог сегодня… убить тебя!

— Ну, это не так просто было бы сделать, — пробую успокоить я ее.

— Не петушись, хоть передо мной! Он дважды достал тебя мечом, а ты… ты ничего не смог бы с ним сделать, если бы не перевел меч в режим монокристалла.

— Но, Леночка, у меня и в уме даже не было, что это — настоящий бой. Я все понял только под конец.

— А вот я все сразу поняла. По тому, как решительно он шагнул к тебе, как нанес первый удар. Да все это сразу поняли, только ты ничего не понимал. Он бил тебя насмерть, а ты только эффектно отмахивался и искал случая выбить у него меч. Все, кроме тебя, сразу поняли, что он пришел за твоей жизнью. А ты вел себя не как хроноагент, а как заштатный актеришка из провинциальной труппы! А обо мне ты подумал? Что стало бы со мной, если бы он убил тебя?

Лена замолкает и снова прижимается к моим ногам.

— Ну, ну, Леночка, — пытаюсь я утешить ее на этот раз шуткой, — не надо так сильно тереться об меня. Исцарапаешься об эту железную чешую.

— Ну, так сними же поскорее свои железки, — сквозь слезы говорит Лена и, вставая, добавляет: — Давай помогу.

Она помогает мне отстегнуть наплечники, стянуть длинную кожаную рубаху с нашитыми на нее железными чешуями и чешуйчатые чулки. Я остаюсь в шортах и в майке. Лена осматривает «зарубку» на моем предплечье.

— Надо обработать и перевязать, — заявляет она. — И не возражай! Я все-таки врач.

Найдя в аптечке все необходимое, Лена профессионально обрабатывает рану и искусно ее перевязывает. Потом она усаживается ко мне на колени и шепчет:

— Любимый, обещай мне, что больше не будешь вести себя так легкомысленно.

Я целую ее в вырез комбинезона на груди и говорю:

— Родная моя, клянусь, что теперь я ни на минуту не забуду, с каким коварным врагом я имею дело. И все время буду помнить о тебе и об этой клятве.

— То-то, не забывай, пожалуйста, — говорит Лена и расстегивает молнию у себя на груди.

— Лена, — спрашиваю я, оторвав, наконец, свои губы от ее груди, — а почему Магистр не смог тебя узнать?

Лена смеется.

— Когда я выполняла это задание, то есть была Зимней Жрицей в биофазе, Магистр сам был на задании. Потому-то я и выбрала этот персонаж. И эффектно, и всезнайство Магистра посрамлено.

— Ты была прекрасна, — шепчу я, стаскивая с ее плеч комбинезон.

Глава 12

Alas, poor country!

Almost afraid to know itself. It ca

Be called our mother, but our grave; where nothing,

But who knows nothing, is once seen to smile;

Where sighs, and groans, and shrieks that rend the air

Are made, not marked…

Страна неузнаваема.

Она уже не мать нам, но могила наша.

Улыбку встретишь только у блажных.

К слезам привыкли, их не замечают.

К мельканью частых ужасов и бурь относятся, как к рядовым явленьям.

Несмотря на тяжелый день и бурную ночь, просыпаюсь я рано. Луч осеннего солнца, неяркий, но вполне достаточный, чтобы сделать свое дело, падает мне на глаза.

Лена тихо дышит мне в шею, уткнувшись в нее носом. Осторожно встаю, задергиваю занавески, чтобы солнце не потревожило мою подругу. Камин с вечера прогорел, а возиться с растопкой, поднимать шум мне не хочется. Однако в комнате довольно прохладно.

Беру в руки роскошную белую шубу, она оказалась на диво легкой, почти невесомой, и укрываю ею Лену. Хотя я знаю, что моя подруга довольно безразлично относится к проблемам жары и холода, но все равно, когда к смотришь на нее, лежащую нагишом в такой, мягко сказать, прохладе, сколько сам на себя ни надень, все холодно.

Почувствовав прикосновение теплого меха, Лена поджимает ноги и целиком скрывается под шубой. Я одеваюсь сам и начинаю варить кофе. Оборачиваюсь к камину: будить Лену или нет? А она улыбается во сне. Я сразу вспоминаю, какой ей сегодня предстоит день. Нет уж! Пусть этот день начнется для нее как можно позже.

Мой взгляд падает на компьютер и на кристалл, лежащий рядом с панелью. Этот кристалл дал мне вчера Магистр. Посмотреть? Снова смотрю на Лену и решаю сначала проводить ее. Кофе готов. Наливаю себе чашку и не успеваю поднести ее ко рту, как слышу тихий, вкрадчивый голос:

— А мне?

Из-под шубы на меня смотрят блестящие карие глаза.

— Извини. Хотел дать тебе поспать подольше. У тебя сегодня тяжелый день.

— Ага! Хотел дать выспаться, а сам развел здесь такой аромат, что в соседней фазе слышно. Нет уж, давай, делай свое черное дело дальше. Тащи кофе!