Страница 2 из 8
– Ну, нет, мужики, не борзейте. У нас дело висит, – повизгивал толстячок, топчась на месте, но приятели ему не хотели подчиняться.
– Болт, тебя никто не неволит. Мы справимся быстро, глазом моргнуть не успеешь. Главное, не мешай, – сипел натужным голосом темноволосый.
У Стеши словно прорезался голос, она громко взвизгнула, но в то же время загремел со страшной силой гром, и ее голос растворился в природном звуке. Девушка почувствовала, как дрожащие мужские руки бесцеремонно стали стягивать с нее одежду, в лицо дохнуло горячее прерывистое дыхание, отвратительно воняющее чесноком, и гадкие влажные губы коснулись ее шеи. Стеша напряглась и выдавила из себя со стоном беспомощный крик. Тяжелая потная рука опустилась на ее губы и нос, прикрывая доступ воздуха, и хриплый голос прерывисто и сдавленно, с нотками издевки, произнес:
– Молчи, дурында и наслаждайся.
По крыше автомобиля застучали редкие капли, но с каждой секундой дождь усиливался, и вскоре по стеклам потекли извилистые ручьи. Девушка прикрыла глаза и от боли, слабости и страшного унижения, уничтожающего себялюбие, отключилась.
Стеша почувствовала, как кто-то легонько шлепает ее по щекам, мышцы болели, ломило все кости, словно ее тело протащили через адскую машину. Она через силу открыла глаза. За автомобильным окном по-прежнему плакал безразличный дождь, и «крокодиловы слезы» ручьями сбегали по запотевшему стеклу.
– Выспалась? – осведомился нервный и хихикнул нехорошо и хрипловато. Он сидел на переднем сиденье автомобиля и смотрел на девушку в салонное зеркало, прикрепленное к лобовому стеклу. Толстячок находился на водительском сиденье и, не оборачиваясь, молчал и тяжело дышал.
– Выметайся. И только попробуй где-нибудь про нас вякнуть, – процедил сквозь зубы темноволосый, находившийся на заднем сиденье. Он перекинулся через девушку и, открыв дверцу джипа, перебросил свое тело на прежнее место, больно ткнул пассажирку в бок. – Что сидишь? Понравилось, что ли? Повторить?
Ноги девушку не слушались, она с трудом сбросила их на землю и буквально стекла из машины прямо в лужу.
– Трусы забери, простудишься, – гоготнул темноволосый, выбрасывая в грязь ее нижнее белье.
Машина медленно тронулась с места, обдавая безжизненное тело девушки грязевыми фонтанными потоками.
Стеша постепенно приходила в себя, постаралась подняться с земли, но ноги по-прежнему не слушались, скользили и разъезжались в разные стороны. Наконец, она смогла сконцентрироваться и, вырвав свое тело из слякоти, поднялась на ноги. Дождь, смывая жидкую грязь с одежды и тела девушки, постепенно прекращался, тучи незаметно рассеялись, на улице становилось светлее. Стеша запрокинула искаженное страданиями лицо к небу и прошептала:
– Господи, за что?
Не получив ответа, обессиленно вымолвила:
– Лучше бы я сдохла…
Горячая вода никак не могла согреть тело девушки, а уж тем более душу. Стеша бездумно стояла под душем, незащищенная кожа содрогалась неуправляемой мелкой дрожью, а в груди стояла тягучая, темная пустота. Казалось, трепетная, чистая душа молодой девушки, спасаясь от беспросветного позора и унижения, покинула бренное тело. Наконец она отключила воду, накинула махровый халат, полотенце на голове замотала чалмой, собрав под него мокрые волосы, и вышла из ванной комнаты.
Во входную дверь с настойчивым упорством звонили, Стеша решила не открывать и даже направилась к дивану, но неожиданно передумала и пошла к двери. Она не стала смотреть в дверной глазок, ей было абсолютно все равно, кто находился в подъезде, и, щелкнув замком, приоткрыла дверь. На площадке стоял молодой участковый, он большими внимательными карими, глубоко посаженными глазами под темными густыми бровями заглянул в безразличные, болезненно-печальные серо-зеленые глаза девушки и, кашлянув в кулак, стараясь придать своему голосу солидности и официальности, произнес:
– Здравствуйте, гражданочка, – и, не дождавшись ответного приветствия, мягче произнес, – извините за настойчивый звонок…
– Что вы хотели? – девушка не дала ему договорить, ей безумно хотелось остаться одной, зарыться в подушку лицом и отключиться, чтобы ничего не видеть, не слышать, не чувствовать.
– Да, – лицо участкового вновь приобрело строгий официальный вид. – Умнов Виталий Миронович, ваш участковый. Вы позволите? – спросил страж порядка и сделал попытку войти в квартиру.
Девушка, конечно, узнала его. Она несколько раз видела, как он заходил в соседний подъезд. Именно там проживала беспокойная супружеская пара, мужу и жене было лет по тридцать с небольшим. Вернее сказать, проживала девушка, а вот ее спутник появился там совсем недавно, месяца полтора назад. Она небольшого роста, всегда ярко и вызывающе накрашена, пшеничные волосы гладко зачесаны назад и скрыты под шикарным хвостом-шиньоном, который струится крупными белыми локонами по спине до самой талии. Вся ее обувь, независимо от сезона, была на высоком каблуке. Стеша часто сталкивалась с ней на тротуаре возле своего дома, когда возвращалась с дежурства после ночной смены, где работала медсестрой в хирургическом отделении. А Алла спешила в салон красоты «Три грации», где неустанно трудилась мастером маникюра. В лице ее мужа присутствовали кавказские черты, все его резкие движения указывали на взрывной характер, к тому же он был страшно ревнив. Стеше дважды невольно пришлось быть свидетельницей безобразных сцен, происходивших прямо на улице. Оба раза она возвращалась из магазина домой и единожды наблюдала, как Ашот в припадке ревности ударил жену по лицу. Внутреннему возмущению Стеши не было предела, она понять не могла, как можно так себя не уважать, чтобы позволять мужу себя оскорблять, да еще и руку поднимать. Сама бы она точно терпеть издевательства не стала. Имена супругов она узнала случайно, они произносили их во время ссоры. Где, как и чем зарабатывал Ашот на хлеб насущный, Стеша была не в курсе, ей только доподлинно было известно, что он по несколько дней отсутствовал дома, а когда возвращался, то с пристрастием воспитывал жену, да так, что, услышав ее душераздирающие крики, соседи вызывали участкового.
Голос Умнова донесся до девушки откуда-то издалека, она в первую минуту и не поняла, что он от нее хочет. Участковый повторил вопрос:
– Можно войти?
После этого Стеша постояла несколько секунд в нерешительности и, отступив, оставила дверь открытой. Умнов неспешно вошел и продолжил разговор:
– В вашем подъезде произошел несчастный случай. Вы знакомы с соседом сверху?
– А что случилось? – безразлично осведомилась Стеша, вспомнив русоволосого парня лет около тридцати, может, чуточку старше, с накачанными мышцами, по всей вероятности, много времени проводившего в спортзале, снимавшего квартиру этажом выше. Она неоднократно видела, как он проходил по двору со спортивной сумкой на плече в вечернее время. Однажды она ехала вместе с неразговорчивым парнем в лифте и украдкой, разглядев его вблизи, почему-то поймала себя на мысли, что он ей кого-то напоминает. Вот только кого? Она потом не раз обращалась к этой нечаянно промелькнувшей мысли, но так и не вспомнила, решив, что ей просто показалось, оставила в покое эту бесперспективную затею. Стеша тогда еще подумала о нем как о серьезном человеке. Он к ней не клеился, не флиртовал, не сыпал тупыми шутками, был серьезен и даже беспокойно задумчив. Ей показалось, что его тревожат какие-то неприятные мысли.
– Он погиб. Выпал из окна собственной квартиры, если быть точнее, с лоджии вывалился, – пояснил участковый, направляясь на лоджию, выглянул в открытое окно, посмотрел вниз и, запрокинув голову, насколько это было возможно, обозрел верх.
– Повезло ему, – тихо произнесла девушка.
– Что? – отреагировал Умнов, не расслышав реплику девушки, и, не получив ответа, добавил:
– Вы ничего не слышали? Может быть, шум какой-то подозрительный над вашей квартирой был?
– Я недавно вернулась и сразу в душ… Дождь, понимаете ли… – все тем же безразличным тоном пояснила Стеша.