Тень и искры

– Что ты имеешь в виду?

– Это никогда не было его предназначением, как и предназначением моего отца не было стать Первозданным Смерти, – сказал Эш. – Я же был в этом рожден, мое предназначение таково. Но Колис навязал иную участь себе и моему отцу. Силы жизни, которые он получил, были временными. Спустя несколько столетий они пошли на убыль. К тому времени мой отец был мертв, а Колис… сумел овладеть другими силами. Но после меня Первозданные не рождались. Колис не может давать жизнь. Не может ее создавать.

До меня кое-что дошло.

– Вот почему Избранные не возносятся?

– Ну да, – кивнула Бель. – Но он не может отменить Ритуалы. Это вызвало бы много вопросов. Равновесие, и без того хрупкое, сместилось еще сильнее.

– Куда сместилось? – поинтересовалась я.

– К смерти, – пояснил Эш, и я похолодела. – Смерти всего сущего, в конце концов. И здесь, и в царстве смертных. На полное разрушение царства смертных может уйти несколько человеческих жизней, но это уже началось. Нельзя, чтобы правили два Первозданных Смерти, а как раз это происходит. Потому что Колис в своей сути Первозданный Смерти.

О боги.

– Только Первозданные и немногие боги знают, что сделал Колис и кто он на самом деле, – снова заговорил Эш. – Большинство Первозданных преданы ему, потому что им либо все безразлично, либо они обязаны ему своей первозданной силой. Что же до других, которые считают сотворенное им немыслимым, они бездействуют. Либо из страха, либо осторожничают и следуют доводам разума.

– Разума? – недоверчиво переспросила я. – А как насчет трусости? Они Первозданные. Пусть он король, но он всего лишь один…

Эш наклонил голову.

– Сера, ты не понимаешь. Силы, которые он похитил, практически обратились в ничто, но сам он не ослабел. Он самый старый Первозданный. Самый могущественный. Он может убить любого из нас. И что потом? Новый бог не может возвыситься. Без Жизни – не может. Это нанесет удар по царству смертных. По твоему дому. Ничего нельзя сделать. – Он наклонился ко мне. – По крайней мере, я так считаю. Отец никогда не говорил ни мне, ни кому-либо, почему он заключил сделку. Две сотни лет это оставалось проклятой загадкой. Но у него была причина. – Он посмотрел мне в лицо. – Он дал нам шанс что-то сделать.

Я качнулась назад, потом вперед.

– Например? Что я могу сделать с искрой жизни, кроме того, что возвращать мертвых? – Я издала сдавленный смех. – И да, знаю, это кажется впечатляющим и все такое…

– Кажется? – усмехнулся Сэйон. – Это в самом деле впечатляюще.

– Но как это может что-то изменить? Исправить то, что натворил Колис?

Эш дотронулся до моей руки, отчего я ощутила волну энергии.

– То, что сделал Колис, нельзя исправить. Но что сделал мой отец, поместив в тебя искру жизни? Скрытую все это время в роду смертных? Он позаботился дать жизни шанс.

– Должно быть, есть что-то еще, – сказал Рахар, откинувшись на спинку стула. – Большинства из нас не было на свете, когда правил Эйтос.

Рейн и Бель подняли руки.

– Но вряд ли он всего лишь позаботился, чтобы первозданная искра жизни существовала. – Рахар покачал головой. – Это должно означать что-то еще.

– Согласен. – Сэйон смотрел на меня.

– Но что? – Я оглядела комнату.

– А вот это – по-прежнему загадка. – Эш убрал руку с моей и откинулся назад. – Что сейчас творится в твоей голове?

Я рассмеялась.

– Вряд ли ты в самом деле хочешь это знать.

– Хочу.

Сэйон с сомнением поднял брови.

– Погоди. Это искра жизни твоего отца. Не значит ли это, что мы… родственники?

Эш усмехнулся.

– Боги богов, нет. Это все равно что взять чью-то кровь. Это не означает, что вы породнились.

– О, хвала богам. Потому что это было бы…

Я замолчала при виде любопытных взглядов, ждущих от меня продолжения. Я прочистила горло.

– Просто… не могу придумать, что еще может означать мой дар. Как он может помочь. Твой отец… его душа тоже была уничтожена?

Я подумала, что если нет, то стоит рискнуть и связаться с ним, даже если самому Эшу запрещено это делать. И тут меня осенило.

– Если ты не мог сам вступить с ним в контакт, то уже направил бы к нему кого-то.

– Его душа не уничтожена. – Кожа Эша истончилась, в его глазах завихрился итер. – В Колисе все еще остается Смерть, как и в моем отце сохраняется немного Жизни. У Колиса достаточно силы, чтобы захватить и удерживать душу. Душа моего отца у него.

– Боги, – вымолвила я. Мне стало дурно, и я на миг закрыла глаза. – А твой отец сознает свое положение?

– Не думаю, хотя не уверен – может, я убедил себя в этом, чтобы было легче, – признался он. Прошло мгновение, и итер в его глазах затих. Эш глубоко вздохнул и взглянул на Эктора. – Теперь мы знаем, почему маки вернулись.

– Что? – Я перевела взгляд с одного на другого.

Эш посмотрел на меня.

– Помнишь, я рассказывал тебе о цветах?

– О темпераментном растении, которое я тебе напоминаю?

Рейн прикрыл ладонью смешок, а Эш кивнул.

– Они не такие, как маки в царстве смертных. Не считая отравленных иголок, они скорее красные, чем оранжевые, и в Илизиуме растут гораздо обильнее. Боги… – Он провел большим пальцем по нижней губе. – Их не было сотни лет, но через несколько дней после твоего прибытия один расцвел в Красном лесу.

Я вспомнила, как он пересекал двор и в одиночку входил в Красный лес, причем не один раз. Так вот что он проверял.

– Но я ничего не сделала.

– Не думаю, что тебе нужно что-то делать, достаточно просто находиться здесь, – сказал Нектас, потирая спину Джадис, которая вертелась у него на руках. – Твое присутствие медленно возвращает жизнь обратно.

Это… невероятно, но тут мне вспомнились слова Эша.

– Ты сказал, что отсутствие Первозданного Жизни уже ощущается в царстве смертных.

Он кивнул.

– То, что вы называете Гнилью. Это же происходит и в Стране теней. Это последствие того, что Первозданного Жизни больше нет.

Я воззрилась на него, а мое сердце словно остановилось. Поначалу в голове было пусто – совершенно пусто. Наверное, я неправильно расслышала. Или не так поняла.

– Гниль – это следствие окончания сделки, которую твой отец заключил с Родериком Мирелем.

Эш положил руку на выщербленный стол.

– Сера, это не имеет никакого отношения к сделке.

Я была потрясена до самой глубины души.

– Не понимаю. Это началось после моего рождения. Погода тоже начала меняться. Засухи, град. Зимы…

– Сделка имела срок. То, что мой отец сделал с климатом, – неестественно. Так не могло продолжаться вечно. – Эш пытался поймать мой взгляд. – Но это означает, что климат вернется к тому, что было раньше, – четкой смене сезонов, как в некоторых областях царства смертных. Конечно, вряд ли в Ласании будет так холодно, как в Айрелоне, ожидать слишком суровой погоды не стоит.

Мое сердце забилось быстрее. В ушах возник гул. Я едва расслышала слова Сэйона:

– На погоду влияет то, что сделал Колис. Вот почему в царстве смертных она стала неустойчивой, участились засухи и бури. Это следствие нарушения равновесия.

– Сделка не имеет никакого отношения к Гнили? – прошептала я.

Эш покачал головой. Мне хотелось отрицать то, что он утверждал. Верить, что это какая-то хитрость.

– А ты думала, что они связаны? – спросил Эш.

У меня задрожали ноги.

– Мы знали, что срок сделки заканчивается с моим рождением. Именно тогда появилась Гниль. Так считалось, поколение за поколением. Что когда сделка закончится, все станет как было до нее.

– И стало, – согласился Эш. – Погода вернулась к первоначальной, какой была в те времена. Но, как объяснил Сэйон, из-за нарушения равновесия она стала более неустойчивой. Необычные погодные явления происходят по всему царству смертных.

– Похоже, появление Гнили – простое совпадение, – заявил Рейн. – А может, она связана с твоим рождением и тем, что сделал отец Никтоса. Может, появление искры жизни запустило какой-то процесс. Но почему из-за этого стала портиться земля – непонятно.