Страница 16 из 30
– Колоритный дядька, – хмыкнул Дэн.
– Пожалуйста, помолчи, – отрезал олигарх.
– Многоуважаемый Генрих Прович! – начал Поворотов с преувеличенным энтузиазмом. Его голос прозвучал громоподобно.
Сатаров даже на миг оглох. Память отозвалась смешком из глубокого детства (читала маленькому Герке мама Вера Васильевна). Сыновний смешок тихонько вторил.
А надо ли? Надо покидать салон Audi? Чтобы подобно Максиму Елгокову вывалиться из окна бабылидиной квартиры наружу – в незнакомый чудесатый мир. Тем более с олигархом чудили тоньше – его никто не выталкивал. Это господин Сатаров приехал вытолкнуть целую Утылву на обочину жизни.
– Ну, хоть не в степи нас высадили, как нашу охрану. Вы кто? Начальник какого именно отдела? Я уже со счета сбился…
– Я – Поворотов.
Генрих запнулся, а Дэн аж присвистнул.
– Пап, так это же… не совсем бред, получается… Утопленник с Негоди про Поворотова говорил… Выходит, не врал. Есть такой Поворотов, который… – строгий отцовский взгляд остановил сына.
– Ждали вас раньше. Были уведомлены о часе выезда из центра. Но вы должны уже давно приехать…
– Задержка из-за дурацкого инциндента. С утопленником – пардон, с купальщиком. На водоеме при въезде в город. Не существенно… Меня сложно поразить. Купание служит здоровью. Но в том виде, в каком это было подано – особенно, если готовилось заранее… Не смешно. И я не смеюсь! А вы?
Поворотов не нашелся, что ответить.
– Улыбаетесь? Стоите тут со счастливым видом. Наглость! Все у вас хорошо?.. Ну, нет – так нет. А я не за этим приехал! – Генрих внутренне распалялся. – И не пробуйте мне лапшу на уши навесить! Я не столь легковерен как мой брат. Брат, а не племянник…
Глыба в двубортном костюме шевельнулась. Поворотов заподозрил – что-то пошло не так. Зря он улыбается. Лучше надеть на лицо серьезную мину.
– Ишь, личины-то меняете. Не подойдет та – возьмете другую… Ладно. Это присказка – не сказка, сказка будет впереди… Где исполнительный директор? Почему вы один явились?
– Варвара Ядизовна отсутствует по уважительной причине.
– Уважительной? То есть, по семейным обстоятельствам? Видели мы ее обстоятельство. Оно сбилось с правильного пути – с дороги к казахской границе… Понятно, что нравы сейчас вольные – семья все равно семья даже без штампа в паспорте. И любовник уже вполне себе гражданский муж. И обстоятельства семейные… Варвара вольна поступать, как ей хочется. Хотя кажется, ее… друг – просто друг – очень, очень болен…
Обыкновенно Генрих дипломатично избегал резких высказываний (положение олигарха обязывает!), но сейчас создалось впечатление, что само наличие у Варвары любовника задевало его. Дэн навострил уши. У Поворотова опять рот пополз; хотя тут же возникла трудность, какое выражение придать – озадаченности, сарказма, скабрезности – чтобы попасть в унисон с олигархом..
– Кроме директора есть еще кто? Она что, у вас одна работает? Остальные с ума сходят? Так запросто подумать…
– Господа Клобы тоже… заняты. Работают. Или работали – теперь, очевидно, на больничном. Безвинно пострадали. Способнейшие молодые люди. Можем охарактеризовать их исключительно с положительной стороны…
– Один такой рыжий брат плюнул – заплевал нам все стекла. Способности выше среднего. Контингент тут у вас… Что хорошего сообщите о начальнике коммерческого отдела? – снова Генрих про Пятнашкова (любовника директорши) – вот дался ему Витька!
– Про него?.. Ближайший соратник Варвары Ядизовны. Она выдвигает перспективные кадры. Поощряет, наставляет… Пятнашков – самый молодой в руководстве завода. Он положителен, усерден…
– Ясно. Столько бумаг накопил – моря не хватит, чтобы утопить и утопиться… Не то, что вашей Негоди… И сдается мне, у этого перспективного кадра перспектива ясная… А остальные?
– Что – остальные? – Поворотов ожидал подвоха.
– Ну, все остальные. Слухами земля полнится. В Кортубине говорят – и у губернатора тоже. В газеты попало. У вас тут собрание было? По поводу?
– Точно так. Было. В заводоуправлении. На злобу дня. Все чин по чину. Собрались и практически единогласно решили поддержать руководство завода в его нелегком деле борьбы с мировым кризисом. В его лице поддержали и руководство холдинга. Всегда рады. Тылки – ответственные граждане.
– Вы идиот, Поворотов? Или притворяетесь идиотом? – вскипел Генрих
– Я стараюсь… То есть, я совершенно искренне…
– Вот и проверим. У меня сведения из надежного источника (прямо из Негоди), что вы пилите станки. Завод принадлежит холдингу! Это как из чужой квартиры мебель распродавать. Пятнашков сказал, что вы – главный вор.
– Я?!! – картофелина возмущенно пыхнула. – Меня очернили! И кто говорит? Витька говорит! Вы в бумаги его гляньте – в черную папочку – все он визировал. На вывоз. На каждом листе, в каждой ведомости красуется виза начальника коммерческого отдела! Моей подписи нигде нет! Не пойман – не вор. А я не вор! Зато Витька пытался компрометирующие сведения про себя изъять, но много осталось – на статью в особо крупных размерах хватит.
– Как трогательно вы друг на дружку спихиваете. Но ловчее у вас выходит. Потому, что ваш менеджер свихнулся. Просто и без затей. Очевидно, он много работал. А вы прохлаждаетесь!
– Я давно подозревал. И вел он себя… Каждый вечер в кабинете запирался – что там делал? Работал?! Фальшивые ведомости стряпал! чтобы свои аферы с металлом скрыть.
– У меня голова болит, Поворотов. От всех вас. Перегрелся на солнце на вашей Негоди… Не ведаю, как здесь, а у меня время строго ограничено. Зря, что ли, скатался? Слышите, Поворотов? Плохо, очень плохо… Чем мне предложите заняться в вашем городишке? Чтобы с пользой, с результатом… Все вместе купаться на Негодь пойдем в жарынь! – Генрих обвел взглядом габариты начальника СБ, хотел съязвить насчет купальных плавок, но не стал.
– Я не виноват. Чтобы за всех отвечать… – пробубнил Поворотов. – Не могу знать про госпожу Пятилетову. Несомненно у нее причины… Что предложить? Со своей стороны могу предложить, как реагировать…
– Да! Как? Чтобы удовлетворило серьезных людей, включая губернатора.
– Сделаем! Проверено не раз. Соберем собрание. В том самом зале в управе – там полы уже вымыли. Вы выступите перед народом, успокоите… Вздрючите, как следует! и кого следует…
– На черта мне кого-то успокаивать или вздрючивать? Это к официальным властям. Их прерогатива. Я – деловой человек. Не барин. Это как? вот приедет барин, барин нас рассудит… А вот не так! Пережитки у вас! Когда поймете, что на работе надо эффективно работать – больше ничего. Не вселенские проблемы решать, а заниматься вот тем, что у вас под носом – в частности, кривошипными ножницами. Может, и не пришлось бы завод прикрывать… а раньше свою безалаберность! Дохозяйничались! У вас тут круговая порука. Воровство процветает. Сейчас не СССР, когда ни одно госпредприятие не могло разориться. И холдинг – не союзное министерство – не бездонная бочка, откуда черпать… Рынок – это сейчас данность – возможности и ответственность. Плохо ли, хорошо – но вот так…
– Мы понимаем… И голосовали за нынешнего президента…
– Зачем тогда ваша свистопляска? Скандалы, митинги и флаг над башней?.. Кстати, какая башня? где? И флаг до сих пор висит? Ну, вы даете… Бездельники! Где флаг, я спрашиваю? Отсюда не видно… Синяя дымка наверху витает…
– Присмотритесь. Там флаг. На своем месте.
– Это вон виднеется? Махонький штырек и над ним?.. Да как же умудрились повесить-то? Не с вертолета же… Чудеса! И ради вот этого?.. Я еще приехал. Во попал!.. – олигарх приготовил цветистую фразу, но его словно хлопнули по губам. Мягкой белой пушистой лапой.
Харе, Генрих! Стоп, сын красного директора и внук землекопа-рекордсмена. Не заходи за красные флажки. Тем более, на башне не флажок – красное знамя. Недавно что-то значило. Для твоего отца и деда. И не что-то, а ВСЕ! Знамя олицетворяло эпоху, в которой они жили и свято верили. Нельзя безнаказанно отрицать и оскорблять веру, а прочими достижениями пользоваться (например, комбинатом). Нельзя повторить. Слышали ведь современный самонадеянный лозунг? можем повторить! Увы, не можем. Без своей веры. Без эдакой чудесатой вещи, которая превращает штырек с красной тряпкой в красное знамя.