Козёл Иуда (ЛП)

Его партнёр с бритой головой похотливо улыбается. Он выше, но намного тоньше, жилистее и имеет более спортивное телосложение.

— Я должен отвести её домой, — Ленни поворачивается к дюнам, но перед ними неожиданно появляется третий байкер.

Темноволосый и властный мужчина, он смотрит на Ленни угрожающим взглядом. Его лицо покрыто шрамами, нос приплюснут.

— Это наш пляж сегодня ночью, — говорит он. — Ты нарушаешь границы.

— Не беспокойтесь об этом, — отвечает Ленни, всё ещё пытаясь понять, как он оказался позади них. — Мы уже уходим.

Шина начинает смеяться и вырывается. Взяв с собой одеяло, она заворачивается в него и спотыкается, чуть не падая, но в последний момент восстанавливая равновесие.

— Не будь таким дикарём!

— Не похоже, что она хочет уйти, — говорит байкер. — Да, милая?

— Да, — говорит она, продолжая смеяться и возвращаясь к костру. — Это действительно крутой огонь, вы, ребята, сделали его?

Крупный мужчина лезет в холодильник и достаёт две банки пива. Он протягивает одну Шине, которая берёт её, а затем, загипнотизированная, возвращает своё внимание к огню. Он держит другую для Ленни.

— Давай, бери.

— Ты слишком хорош, чтобы выпить с нами пива? — говорит другой.

— Нам нужно идти. Я не ищу проблем.

— Вот и не ищи, — говорит мужчина, тыкая в него банкой.

— Да, Леонард, — смеётся Шина. — Расслабься!

Мужчина позади него берёт Ленни за запястье и поднимает руку, пока она не натыкается на пивную банку.

— Возьми это.

Ленни берёт.

Мужчины проходят мимо него. Один из них смеётся.

Все трое присоединяются к Шине у костра.

Ленни знал, что он то теряет сознание, то приходит в него, но ужас оставался постоянным. Его разум почти отключился. Он просто не был приспособлен для того, чтобы выдерживать такую ​​степень страха, и он больше не мог следить за событиями, разворачивающимися перед ним, линейным или полностью последовательным образом. Он знал, что всё ещё лежит на кровати, и что остальные всё ещё стоят над ним, но он снова лежал на спине, и они больше не касались его. Он попытался смотреть в потолок, а не на отвратительные лица, окружавшие его, но голова его склонилась набок, и он услышал, как что-то движется вверх по лестнице. Остальные продолжали свои ужасные щёлканья и пения, шаркая прочь от кровати и дверного проёма, освобождая место для того, что приближалось.

Ленни хотелось встать, драться и бежать, но сил не было, а тело отказывалось сотрудничать. Ему казалось, что его накачали наркотиками или, что ещё хуже, возможно, удар по голове нанёс какой-то необратимый ущерб. Он не мог быть уверен. Всё, что он мог сделать, это беспомощно наблюдать, как то, что приближалось к нему, медленно приближалось.

На площадке наверху лестницы появилась тень.

Дыхание… он слышал дыхание… хриплое и затруднённое.

Медленно из-за дверного косяка появилось лицо. Эти глаза… этот рот… эти волосы… это тело…

Шина, обнажённая и стоящая на четвереньках, ползла по полу к кровати, озорная улыбка искривила её губы. В отличие от других, она выглядела полностью человеком.

Пение прекратилось, и остальные почтительно поклонились, как будто столкнувшись с богом. Всё, что Ленни мог слышать, — это ветер, доносящийся из соседнего зеркала, и собственный пульс, стучащий в ушах.

Она подошла так близко к кровати, что Ленни больше не мог её видеть. Он попытался поднять голову, но не смог. Его глаза лихорадочно обшаривали комнату.

Скользнув вверх по изножью кровати, её тело двигалось скорее как змея, чем как человеческое существо, существо, которое было отражением Шины, подползло ближе. Он чувствовал, как её руки касаются его ног, её груди касаются его живота, когда она двигалась вверх и на нём сверху. Хотя её губы не шевелились, Ленни мог слышать шёпот, исходящий откуда-то поблизости. Из неё вырвался тревожный шипящий звук, и, когда она выгнула спину и запрокинула голову в приступе экстаза, её кожа запузырилась, как будто телесные жидкости под ней начали кипеть.

Когда её груди были прижаты к его груди, а руки сжаты на его плечах, её тело начало надуваться, как резина. Кусочки плоти отделялись ошмётками, обнажая серую сеть мускулов и сухожилий, а чёрные змеевидные щупальца, точно такие же, как он видел, исходящие из головы Медоуза, внезапно вырвались из ран и залили комнату густыми шарами жёлтого гноя. Размахивая и дёргаясь в воздухе на высоте нескольких футов, щупальца яростно закрутились, а затем начали обвиваться вокруг него.

По мере того, как существо на нём падало вперёд, обнимая его когтистыми руками и слизистой кожей, его слюнявые губы прижимались к его губам, щупальца всё туже и туже обвивались вокруг его ног, рук и горла. Как раз перед тем, как погрузиться в абсолютный психоз и искусственную безопасность бессознательного состояния, Ленни попытался ещё раз закричать.

На этот раз ему это удалось.

Ленни остаётся на ногах и отдельно от других. Он слышит их голоса и смех, хотя ветер может разобрать только обрывки их разговора. Жар от костра устремляется к нему, заливая лицо и вызывая головокружение, но его босые ноги мёрзнут на холодном песке. Он хотел бы, чтобы у него были туфли. Без них он чувствует себя уязвимым. Всё ещё планируя побег, Ленни рассматривает зажатую в руке неоткрытую банку пива. При необходимости его можно использовать как оружие. Однако ясно, что он единственный, кто думает в таких терминах. Для троих мужчин он не имеет большого значения, фактически ничтожество. Если представится подходящая возможность, он знает, что может использовать её в своих интересах.

Ленни не может точно сказать, как долго они пробыли на пляже, хотя прошло довольно много времени. Мужчины выпили больше, как и Шина. В какой-то момент они передали друг другу бонг, и, несмотря на океанский бриз, следы резкого запаха марихуаны остаются смешанными со следами огня. Четверть луны свисает в небе, молча наблюдая, как стоит Шина, которая до этого сидела и мечтательно смотрела на огонь. Мужчины остаются сидеть на песке вокруг неё. Хотя ей едва удаётся удержать равновесие, она оглядывается на Ленни.

С выражением где-то между насмешкой и неповиновением Шина протягивает руку одному из мужчин, сидящих у её ног. Он берёт её, встаёт и обнимает её. Он и Шина вместе уходят от костра и устраиваются в тени возле мотоциклов. Частично скрытый во тьме, но не совсем вне досягаемости света от костра, Ленни наблюдает, как Шина начинает танцевать с мужчиной, позволяя ему держать её в своих объятиях, пока они вместе медленно качаются в ритме, который никто не слышит. Со временем они целуются, одеяло падает, и руки мужчины скользят по её телу.

Шина падает перед ним на колени, пока он расстёгивает штаны.

Ленни остаётся с каменным лицом и не пытается остановить происходящее, даже когда другие мужчины хихикают и одобрительно свистят. Хотя часть его считает, что он должен прекратить это, он также чувствует себя отстранённым от этого, как будто наблюдая, как перед ним разыгрывается какое-то вымышленное инсценированное событие. Ничего эротического и даже сексуального в этом нет. Он холодный, расчётливый, механический и бездушный. Если Шина считает, что это какое-то наказание, наложенное на него, какой-то детский поступок, призванный спровоцировать ревность или гнев, она ошибается.

Вечность проходит, пока один человек заканчивает, возвращается к огню и сменяется следующим. Как только все трое были удовлетворены, Шина, наконец, встаёт с колен, снова заворачивается в одеяло и, шатаясь, возвращается к огню. Когда пламя играет на её лице, Ленни понимает, что она смотрит прямо на него, её налитые кровью глаза сверкают презрением, губы и подбородок всё ещё влажные. Если бы она могла говорить в тот момент, он уверен, она спросила бы его, счастлив ли он сейчас. Он ничего не предлагает, но отказывается отводить взгляд, вынуждая её первой разорвать контакт. Она падает среди мужчин, которые приветствуют её смехом и распростёртыми объятиями.