Носорог

Правда, из этого странного для меня отношения империи к своим неимущим жителям проистекает другой затейливый момент: если у беспаспортного бродяги есть контракт с постоянным работодателем — подданным империи, то забота о нём, как и защита — прямая обязанность этого самого работодателя, и только его. С другой стороны, если беспаспортный работник совершит преступление в отношении подданного империи или против Короны, то вместе с ним отвечать за содеянное будет и тот, кто дал ему работу. Может быть, лишь штрафом, в отличие от своего подчинённого, но отвечать придётся обязательно. Так что, определённую ответственность «за того, кого приручил» работодатель всё же несёт. Даже в том случае, если его беспаспортный работник зарежет такого же бедолагу, вкалывающего на другого подданного империи.

Но это уже будет частный хозяйственный спор двух подданных, как пояснила оказавшаяся неожиданно подкованной в юридических вопросах Дайна. То есть, в суде будет рассматриваться лишь вопрос компенсации убытков, понесённых работодателем убитого, но не сам факт убийства и определение меры ответственности за совершённое убийство. Надо ли говорить, что убийства друг другом беспаспортных бродяг, не имеющих контракта, в имперских судах вообще по факту не рассматриваются, хотя расследуются, как любые другие… должны расследоваться, во всяком случае. Но здесь, максимум, что грозит виновному, если следователь окажется достаточно заинтересован в его поисках, конечно, — это штраф за время, потраченное полицейским департаментом на расследование. Четверть которого отойдёт тому самому следователю, ещё одна четверть уйдёт полицейскому департаменту, четверть — суду, а остальное в казну Короны. И только в случае, если убийца не в состоянии выплатить этот самый штраф, его ожидает тюрьма… долговая. А там он будет вкалывать на общественных работах, пока не выплатит установленную судом сумму с процентами. Бред и дикость, на мой взгляд, но Дайна заверяет, что именно так и обстоят дела в империи.

В общем, получается весьма своеобразная система контроля. Государство присматривает лишь за теми, кто платит налоги, а уже те, если желают увеличить собственные доходы, берут на себя ответственность за неимущих и, следовательно, беспаспортных работников. И до определённого момента эта система работала достаточно эффективно, особенно учитывая мизерный бюрократический аппарат старой метрополии, но… всё меняется, и с изменением политического курса империи этот механизм забуксовал.

Спровоцированный принятым Королевским Кабинетом биллем «О свободном поселении на землях метрополии», наплыв иммигрантов из колоний резко повысил количество беспаспортных жителей того же Тувра, и система перестала справляться. Подданным империи, проживающим в старой метрополии, просто не нужно было такое дикое количество контрактных работников, а те всё прибывают и прибывают. Работы для них нет, а кушать хочется… и желательно каждый день! Можно было бы уехать куда-то, но на это тоже нужны средства, а их нет. Ведь подавляющее большинство выходцев из колоний перебрались в старую метрополию на последние деньги. Как результат, обстановка в портовых районах, доках и Граунде, где, собственно, и селится большинство иммигрантов, резко ухудшается. Попрошайничество, воровство, грабежи и убийства становятся обыденностью. Контрабанда, и раньше процветавшая в портовом городе, набирает совершенно дикие обороты, а уровень жизни падает.

По уму законодателям следовало бы предусмотреть подобный исход и озаботиться изменением механизма контроля жителей, но… как оно обычно и бывает: «гладко было на бумаге, да забыли про овраги. А по ним ходить…». Ага, как по углям. Вот и лютует теперь Шоттский двор, всё туже заворачивая гайки, а добберы цепляются к любому выходцу из Граунда, обнаруженному ими на улицах респектабельных районов Тувра. Благо отличить нашего брата от местной «чистой публики» проблем не составляет. Естественно, что это не вызывает ответной любви к представителям власти, и котёл начинает бурлить. И пусть до срыва крышки ещё далеко, но… когда-нибудь этот «паровик» рванёт и мало не покажется никому.

Впрочем, это уже мои домыслы, основанные на знаниях, когда-то полученных в ином мире на напрочь неизвестных здесь курсах социальной инженерии, и я не уверен, что в этом мире с его магией и расовым многообразием схожие проблемы породят тот же результат. Так что и прогнозировать что-либо я всё же не стану, по крайней мере, вслух. К тому же, у меня своих дел достаточно. Вот появилась возможность кардинально изменить свой социальный статус, и я ею воспользовался. Да и Дайна тоже была не против упрочить свои позиции подданной Закатной империи, приобретённые через поручительство Шоттского банка, которое, в случае необходимости, мог бы отменить любой королевский судья.

Иными словами, с получением паспортов мы не успокоились и принялись за поиски недвижимости, приобретение которой напрочь отрезало возможность лишения нас подданства решением даже Высокой скамьи Королевского суда — высшей судебной инстанции империи. Такое право есть лишь у короля, а до него ой как далеко.

В общем, искать новый дом мы стали вместе. Как-то само собой так вышло. К тому же, в результате нескольких недель поисков именно Дайна нашла самый подходящий вариант. Как оказалось, подходящий нам обоим.

Надо заметить, что право собственности на недвижимость в империи тоже имеет свои особенности. Так, любой житель может купить себе дом в городе или деревне, но вот землю под ними… чёрта с два! Городские земли принадлежат Короне, сельские земли — либо местным ландмастерам[35], либо той же Короне. И они не продаются. Вообще. Землю — что в городе, что в сельской местности — можно только арендовать, как, собственно, и поступает подавляющее большинство подданных. Нет, бывают, конечно, исключения вроде тех же фермеров-фригейсов[36] Варрийских равнин или пастухов-йондейлов[37] Верхнего Шотта… Дайна ещё вспомнила неких «отельеров», владеющих так называемыми «съезжими домами» в Нижнем Шотте, но всё это лишь исключения, подтверждающие правило. Слишком их мало, да и найти фригейса или йондейла, согласного продать свою землю, — задача невыполнимая. Фригейсы имеют право продать свою землю только Короне, и никому больше, а любой йондейл, как говорит моя орчанка, скорее зарежется, чем лишится принадлежащей ему бесплодной скалы и, соответственно, тех немногих привилегий, что дарует его владение.

С домами в Тувре всё тоже оказалось непросто. Точнее, слишком просто… есть деньги — покупай что хочешь. Проблема в другом. Дом можно купить только целиком. И неважно, будет это доходный дом, вроде того, в котором я снимаю квартирку, или роскошный особняк, где-то Хиллэнде или Белтраве. Купить часть дома, будь то лавка на первом этаже или та же квартира в доходном доме, так же невозможно. Вот запрещено, и всё тут. К тому же, если приличный коттедж где-нибудь в деревушке у Пампербэй вполне можно купить за полторы-две сотни совернов, то домик на окраине Тувра, например, на том же Граунд-хейле, по-соседству с обиталищем Берриозов, уже обойдётся не меньше чем в триста-триста пятьдесят совернов.

Тот же вариант, что отыскала Дайна, стоил и вовсе восемьсот либр, но… эту сумму мы вполне могли поделить на двоих, поскольку, по сути, владение состояло из двух небольших кирпичных домиков-близнецов, стоящих на одном участке и принадлежащих одному хозяину. И если в первом доме, выходившим фасадом на ту же улицу, где находится особнячок старого Уорри, на первом этаже раньше располагалась какая-то торговая лавка, зал которой был разделён на две части лестницей, ведущей на балкон второго, жилого полумансардного этажа, то во втором доме, разместившемся на противоположном конце участка, имелся «парадный» вход с параллельной улицы, ведущий в просторную, но изрядно захламлённую мастерскую краснодеревщика. А уже из неё можно было как выйти во двор, так и попасть в жилую часть дома. Здесь на первом этаже располагалась небольшая гостиная, кухня с ещё одним выходом во двор, и такая же лестница, как и в первом доме, ведущая на второй этаж, разбитый на пять тесных комнаток-клетушек, которые Дайна тут же вознамерилась превратить в одну «приличную спальню, ванную комнату и гардеробную». Хозяин — барин. Мне всё равно больше понравился дом с лавкой, о чём я тут же и уведомил смутившуюся было орчанку.