Страница 12 из 75
Каждого, кто попадал в это благословенное место, встречали очаровательные девушки, обученные искусно петь, танцевать, играть на музыкальных инструментах, а главное — им не было равных в кокетстве и искусстве обольщения. Одетые в драгоценные наряды, они целый день забавлялись и резвились в саду и увитых зеленью беседках. Их охранницы наблюдали за ними из потайных мест: им было запрещено показываться на людях.
Но зачем же было создано все это великолепие? Дело в том, что пророк Магомет обещал тем, кто повинуется его законам, радости рая и чувственные удовольствия в обществе очаровательных гурий. Хасан же внушал своим последователям, что он тоже пророк и ровня Магомету, раз у него есть власть впустить заслуживших его милость в рай еще при жизни. А чтобы никто из посторонних не мог найти вход в его райский сад, Хасан построил неприступную крепость, через которую, воспользовавшись потайным ходом, только и можно было попасть в эту чудесную долину»[8].
В отличие от Аламута, в садах Ламасара могли единовременно наслаждаться «райской жизнью» уже не одиночные федаи, а группы в 10–20 юношей. После пробуждения в крепости они проходили у Бозорг Умида и других наставников полный курс боевой подготовки, учась убивать кинжалом, мечом, удавкой и ядом, принимать в целях маскировки обличье купцов и нищих, музыкантов и священнослужителей.
Освоив эту сложную науку, сопровождавшуюся регулярным приемом гашиша, новоявленные федаи удостаивались чести видеть самого Старца Горы в его резиденции в Аламуте. Облачившись в белые одежды, опоясавшись красными поясами, ассасины представали перед Хасаном ибн Сабба-хом. И лицезрели загодя приготовленную для них поражавшую воображение церемонию, подробно описанную в труде «Искусство лжи» исламского хрониста Абдель-Рахмана Дамасского: «Предводитель ассасинов приказал вырыть в своем зале для аудиенций глубокую и узкую яму. По его выбору какой-нибудь из старших учеников забирался туда так, чтобы была видна одна голова. Вокруг его шеи размещали круглое медное блюдо из скрепленных между собой половинок с отверстием в центре. На это блюдо наливали немного крови, так, что казалось, что на нем лежит свежеотруб-ленная голова’.
После этого в зал вводили ассасинов-новичков. Хасан обращался к голове с требованием рассказать собравшимся о том, что она видела в загробном мире. И «мертвая плоть» открывала глаза и на все лады принималась расписывать прелести рая. Когда рассказ заканчивался, Старец Горы гордо сообщал обманутым, что только ради них он на время оживил мертвеца, дабы они узнали от него об уготованной им загробной жизни. А когда потрясенные новички удалялись из зала, несчастному обманщику тут же на самом деле отрубали голову и вешали ее на общее обозрение, дабы никто не мог усомниться в могуществе и правдивости Хасана» [8].
Для поднятия боевого духа попавших в Аламут федаев Бозорг Умид нередко устраивал их схватки на ножах перед самим Старцем Горы. Участвовавшие в них ассасины дрались насмерть: ведь проигравшему было обещано прямое попадание в небесный рай, а победителю — несколько дней блаженства в земном райском саду в Аламуте или в Ламасаре. Туда же, по традиции, отправлялись федаи-смертники перед уходом на задание, ожидание которого могло растянуться на месяцы и годы. Покинув свою базу, ассасины, следуя данным им предписаниям, вели внешне ничем не примечательную жизнь, занимались ремеслом, торговлей или даже нанимались на службу к какому-нибудь светскому владыке — до того момента, пока получали из Аламута тайный приказ о действиях.
Так было в один из дней 1095 года, когда султан Беркярук отдал приказ о новом военном походе на Аламут. Но на следующее утро султан, личные покои которого круглосуточно охраняла вроде бы преданная ему стража, нашел у своего изголовья в спальне кинжал ассасина с приколотым к нему посланием ибн Саббаха: «То, что положено возле твоей головы, может быть воткнуто в твое сердце». Беркярук был талантливым полководцем и гордым человеком и публично так и не признал утрату своей власти над Аламутом и Лама-саром. Но он отменил задуманный было поход против Старца Горы и вынужден был терпеливо наблюдать за тем, как ассасины своим золотом и сталью клинков подчиняли себе все новые и новые районы Персии.
Благодаря раз и навсегда принятому решению не враждовать с ассасинами, султан Беркярук умер своею смертью, в отличие от многих своих вельмож, которые неизбежно проигрывали схватки с не боявшимися смерти, но умело маскировавшимися убийцами. Так, старший сын Низама аль-Мулька Ахмед, ставший визирем при Беркья-руке, был убит в 1105 году, младший, Факр аль-Мульк — в 1111 году. А всего в промежутке между 1091 и 1121 годами, федаи, посланные Хасаном ибн Саббахом, только в Персии убили семерых эмиров (военачальников сельджуков), пятерых вали (наместников областей), пятерых раисов (градоначальников), пятерых муфтиев (священнослужителей) и пятерых кадиев (судей).
Тогда же ассасины предприняли первую попытку установить свою власть в большом городе (им мог стать Исфахан), где у Старца Горы хватало тайных сторонников-исмаилитов. Их тайным руководителем, носящим высокое в иерархии ассасинов имя «рафика», т. е. «друга» самого Хасана, был внешне правоверный мусульманин, почтенный торговец холстами Абд аль-Малик ибн Атташ. В Исфахане помнили, что некогда его отцу, связанному с исмаилитами, пришлось спешно скрыться из города — тогда аль-Малик публично отрекся от родителя и проклял его, как еретика.
На самом деле аль-Малик был истовым продолжателем дела отца, что и доказал, захватив соседствовавшую с Исфаханом крепость Шахриз, где в связи со смутными временами находился мощный арсенал и куда был вывезен гарем султана Беркя-рука. Внешне крепость казалось неприступной, но у нее было свое уязвимое место — в гарнизоне Шахриза служило немало выходцев из горного племени дейлемитов, бывшего основным «кадровым резервом» для ассасинов. Многие воины гарнизона имели среди родни бойцов-федаев, прошедших подготовку в Аламуте и Ламасаре.
Зачастивший в Шахриз со своим товаром Абд аль-Малик вскоре обзавелся в замке надежными тайными помощниками. Через некоторое время купец за солидную взятку получил через подкупленного им раиса — градоначальника Исфахана фирман — указ султана о своем назначении новым комендантом Шахриза. В одну далеко не прекрасную для сельджуков ночь охранявшие крепость сподвижники аль-Малика открыли ее ворота прибывшему из Аламута отряду федаев, вместе с которыми перерезали немногочисленных воинов гарнизона, сохранявших верность султану и превратили Шахриз в новую твердыню ассасинов.
Захватив в крепости большие запасы оружия, Абд аль-Малик тайком переправил его в Исфахан в тюках со своими товарами и скрытно раздал исмаилитам города, численность которых доходила до 30 тысяч человек. По замыслу купца, они должны были развернуть в Исфахане уже не индивидуальный, а беспорядочный массовый террор, посеяв в городе панику и облегчив замену власти султана на тайное правление Старца Горы. С тех пор Исфахан не знал покоя — средь бела дня на его улицах загадочные убийцы внезапно смертельно поражали кинжалами ни в чем не повинных обывателей. Другие горожане исчезали без следа, становясь жертвами простого до гениальности приема.
С утра до вечера по улицам Исфахана сновала чета безобидных с виду старичков — некий Алави Мадани и его жена, считавшиеся лучшими агентами аль-Малика. Притворяясь слепцами, старики подходили к намеченной жертве. Ею мог быть муфтий-шиит, чиновник или просто состоятельный человек с деньгами. Они просили его помочь им добраться до дому. Прохожий, как правило, соглашался. Но едва он помогал мнимым слепцам переступить порог их дома, как на него кидались сидевшие в засаде исмаилиты. Заколов или задушив свою жертву, они раздевали труп догола, отрубали для отчетности указательный палец его левой руки и кидали тело в специально выкопанный колодец на заднем дворе.
По разным источникам, всего за полгода от рук исмаилитов-ассасинов в Исфахане погибло до тысячи человек. Но преступная деятельность Мадани и его жены обнаружилась случайно благодаря их соседке, услышавшей за оградой дома «слепца» глухие стоны недобитого убийцами человека. Перепуганная женщина побежала на ближайший базар и привела оттуда людей, обнаруживших в доме Мадани останки нескольких десятков жертв. Сами «слепцы» и дежурившие в тот день в их доме палачи были тут же сожжены на костре, а на следующий день в Исфахане начались погромы. Толпы разъяренных горожан шли от дома к дому, где по их предположениям могли скрываться агенты ибн Саббаха — и убивали всех находившихся там людей, не разбираясь в их причастности к исмаилитам. В те дни в Исфахане погибло более 20 тысяч человек, в том числе практичски все участники тамошней тайной организации ассасинов.