Страница 26 из 51
Об этом не только по фотографии, но и на глаз и на ощупь судить не так-то просто. Приходится отбирать образцы. Их можно будет испробовать химическими реакциями или даже спектральным анализом. Петрографы выточат из них шлиф и в микроскоп определят взаимные связи минералов в породе.
Если посчастливится обнаружить в обломке отпечаток раковины или растения, палеонтологи сумеют определить их возраст. Выяснится возраст всего слоя. То же самое радиогеологи могут сделать, исследовав остатки радиоактивного распада, если такие остатки имеются в образце.
Вот сколько работы (и даже больше!) дает геологическая съемка специалистам: геохимикам, геофизикам, петрографам, палеонтологам. Они будут прояснять отдельные вопросы, добывать конкретные факты. А геологу-съемщику, составителю карты, надо объединить все сведения.
Тут-то и помогают аэрогеологические методы. Геолог превращается в великана и легко — взглядом — перешагивает гребни гор, долины с бурными реками и склоны, забаррикадированные ветровалами.
Кроме умения превращаться в великана, геологу-съемщику нужны некоторые другие навыки оборотня.
Прежде всего он должен быть — хотя бы немножко — топографом. А топограф видит только поверхность земли, выделяя на ней приметные точки: вершины, отдельные скалы, деревья, болота, леса, родники, зимовья, тропинки, дороги и множество других не менее полезных ориентиров, без которых рискуешь заблудиться, плутать окольными путями, пройти мимо прекрасного обнажения.
Топографическая карта — основа для геологической съемки. На ней рисуются обычно все остальные карты.
Из топографа требуется обернуться в геоморфолога. И окружающее увидишь по-другому. Выделишь главные формы рельефа («морфа» — форма) и постараешься догадаться, какие силы их создали и в какое время.
Тут уж не обойдешься одним лишь разглядыванием. Надо наблюдать следы деятельности воды и ветра, жары и мороза. И конечно, вообразить их работу в далекие века и эпохи.
Облик любого участка Земли, даже самого невыразительного, скрывает «богатый душевный мир» — сложное геологическое строение. Геоморфолог должен по этому каменному лику догадаться о многом и облегчить труд своих коллег — стратиграфов и тектонистов.
Но в них-то геолог-съемщик будет оборачиваться чаще, чем в других специалистов.
В глазах стратиграфов местность выглядит и вовсе оригинально. Его забота — слои горных пород («стратум» — слой). Он выслеживает контакты, находит выходы пород на поверхность и отыскивает в них остатки прежней жизни, чтобы выяснить возраст.
Но в то же время надо быть и тектонистом, выявлять складки слоев и разломы, трещины, жилы и места внедрения интрузий, исследуя направление складок и разломов. И тогда, словно освещенные иными лучами, привычные места вновь преобразятся.
Пожалуй, имея аэрофотоснимки, тектонистом быть легче, чем стратиграфом. Попробуй-ка сверху многое узнать о горных породах! А вот главные разломы и следы передвижения каменных глыб увидеть не так трудно. Помогут реки, ручьи и овраги. Они частенько подчеркивают разломы и развиваются в них.
Помогает и растительность. По разломам нередко выходят на поверхность подземные воды. В таких местах растительность более густа и темна. Растения выявляют и отдельные слои — более «питательные» и менее, более обводненные и сухие.
Меняются масштабы съемки, и геолог как бы изменяет свои собственные размеры. Для составления карт мелкомасштабных он пробивает головой облака и видит Землю как бы из космоса, она уменьшается в его глазах в пятьсот тысяч раз, в миллион раз (масштабы 1:500 000 и 1:1 000 000).
Требуется кое-что разглядеть подробнее — он уменьшается в несколько раз и теперь километровую полосу видит как один сантиметр (масштаб 1:100 000). Для лучшей детальности приходится становиться и вовсе маленьким, почти в свой обычный рост, и тогда уменьшение участка будет совсем небольшим, скажем, в сто раз, и метровая полоса обернется на карте сантиметром (масштаб 1:100).
И все эти чудесные превращения происходят с обыкновенным геологом-съемщиком.
Изгнание дьявола
«Дьявол, с которым борется ученый, — это дьявол беспорядка…» Слова основателя кибернетики Норберта Винера не раз вспомнишь при геологической съемке.
Изломанные слои, перевернутые и раздробленные складки, безликие гранитные монолиты, пробивающие осадочную толщу… Не обошлось без нечистых сил!
Досаждая геологу, они засыпают склоны щебенкой, скрывая рисунок складок и разломов. Нацело срезают холмы, рассекают ущельями хребты гор. И стирают с поверхности горные породы, превращают в труху и песок. Всюду ощущаешь их козни и насмешку: «Ну-ка, попробуй догадайся!»
Мефистофель — хитроумный дьявол — описал эту чертовщину откровенно и складно:
Тогда все черти, напрягая грудь,
Чтоб из темницы выйти, стали дуть.
Наполнилась вся бездна серным газом —
И стены ада лопнули, и разом
Потрескалась земная вся кора:
Здесь очутилась пропасть, там — гора,
Переворотов было тут немало:
Вершина дном, а дно вершиной стало —
И люди так же точно все потом
В теориях поставили вверх дном…
Мудрый Фауст, веривший в торжество порядка и гармонии в мире, возразил:
Природа силою святой
Произвела вращеньем шар земной,
Утесы, камни, горы и теснины,
И создала ущелья и вершины…
Но Мефистофель, чтобы разрушить веру ученого в строгие законы мироздания, стоял на своем:
…в глубине пылая,
Сверкал огонь и страшный грохот был;
Молоха молот, скалы разбивая,
Утесы на утесы громоздил…
Фауст не стал без пользы спорить:
Что ж, продолжай. Занятно, без сомненья,
Знать на природу чертовы воззренья[3].
Однако если бы Фаусту пришлось сезон поработать в краях, где от неведомых сил «потрескалась земная вся кора» и «Молоха молот, скалы разбивая, утесы на утесы громоздил», то он, возможно, поверил бы в могущество чертей.
У геолога есть свои способы изгнания нечистых сил. Одно из самых распространенных и верных средств — составление геологической колонки.
На каждом клочке Земли сталкивались, объединялись и боролись два вида геологических сил. Одни — «светлые», созидающие; другие — «темные», разрушительные. Одни действовали чинно: устилали дно моря аккуратными слоями, уплотняли текучие илы, превращали рыхлые пески в прочные песчаники, сохраняли на каменных страницах очертания растений, животных, микробов. Другие — мяли и рвали мудрую каменную летопись, прожигали ее листы, вымарывали строки и абзацы нерукотворного текста.
Геологическая карта показывает состояние злополучной каменной книги. На ней «светлые» земные силы не отделяются от «темных», как это и бывает в жизни. Карта похожа на фотографию, которая отражает лицо (пусть и не очень точно) как оно есть: и красивые черты, и некрасивые, и приятные для нас, и несимпатичные.
Это — первый шаг к порядку.
А на втором геолог отделяет «светлые», созидающие силы, как бы стирая с лица Земли все искажения. Создает идеальную схему района. Наслаивает по порядку слои — от самых древних снизу до самых молодых. Получается вертикальная колонка.