Страница 11 из 55
— Майя, подай гостю вешалку!
Гость взял вешалку и хотел повесить пальто в нишу около двери. Но, видимо, не рассчитал, и пальто вместе с вешалкой упало на пол.
Юноша чуть не заскрипел зубами, понимая, что вконец опозорился. Надо же было ему сюда прийти!..
Женщина улыбнулась тонкими чувственными губами:
— Майя, гостю нужна щетка!
Аарне взял щетку и провел несколько раз по пальто. Он ненавидел себя, все время чувствуя спиной насмешливый взгляд женщины… Майя куда-то исчезла.
Он протянул женщине щетку:
— Спасибо.
— Пожалуйста.
Наконец Майя пришла.
— Пригласи гостя в салон. И чувствуйте себя как дома.
— Спасибо, — сказал Аарне.
В комнате было одно большое окно. Кругом чисто и светло, все блестело. На полу лежала медвежья шкура. На одной стене висел модный ковер, а напротив — акварель. Мебель начала пятидесятых годов: диван, два кресла, круглый стол. На столе книги: «Иван Грозный», «Развеянные мифы», «Тарантул». У окна фикус, рядом торшер.
— Присаживайся!
Как только мать вышла, Майя стала вести себя непринужденно. Она улыбнулась, прыгнула в кресло и подвернула под себя край платья.
— Вот так я и живу…
Аарне кивнул. Они сидели и молча смотрели друг на друга. Где-то гремели посудой. В батареях центрального отопления журчала вода.
Майя спрыгнула с кресла, подошла к окну и задернула шторы.
— Я зажгу свет. А то мама еще подумает…
— Что она подумает?
— Да ничего, глупенький, — сказала Майя и зажгла красно-желтую лампу. Стало уютнее. Аарне почувствовал себя лучше.
Неожиданно в коридоре послышался шум. Кто-то вытирал линолеум. Аарне вздрогнул. Наверное, его следы…
Майя, ничего не замечая, весело болтала. Аарне напряженно прислушивался, но в прихожей уже никого не было. В соседней комнате включили радио.
Эх раз, еще раз,
еще много-много раз…
Аарне рассеянно отвечал на вопросы. Через четверть часа он прошептал:
— Пойдем. Проводи меня немного.
Майя удивилась, улыбка исчезла с ее лица. Она спросила:
— Так скоро? Ты куда-нибудь спешишь?
— Нет… ну, конечно… я должен идти, понимаешь? Пожалуйста, пойдем. Погуляем немного…
— Тебе здесь не нравится?
Майя пыталась заглянуть ему в глаза. Аарне повторил еще настойчивее:
— Пойдем, прошу тебя.
— Куда? Так поздно мне нельзя, мне не разрешают так поздно. Хотя, наверное, я пошла бы.
— Как же поздно? Ведь только восемь часов.
— Нет, мне нельзя. Не сегодня, пойми меня.
Майя вдруг повернулась к двери и прошептала:
— Тише, отец идет.
Шаги приближались, открылась дверь, и на пороге появился полный лысый мужчина в шелковой рубашке, в светло-коричневых брюках.
Аарне встал и поздоровался.
Мужчина поглядел на него сонными глазами, кивнул головой и пробормотал: «Здрасьте, здрасьте…»
— Майя, помоги, пожалуйста, маме накрыть на стол, к нам придет сегодня Рооп с супругой.
Майя встала. Аарне понял, что он лишний, и беспомощно взглянул на Майю. Она быстро сказала:
— Подожди, я сейчас вернусь и провожу тебя. — И исчезла за дверью.
Аарне стоял посреди комнаты. По радио передавали какой-то оперный хор. Комната неподвижно дремала в ожидании господина Роопа и его супруги.
«Теперь я могу уйти», — подумал Аарне.
Майя вернулась.
Они вышли в переднюю. Аарне надел пальто и посмотрел на девушку, Майя глотнула. Ее глаза были широко раскрыты и неподвижны. Аарне прижал ее к себе и скользнул губами по волосам. Этот запах…
…Вдруг на них упал яркий свет, возвращая к действительности. Мгновенно они отпрянули друг от друга. Аарне почувствовал под руками холодную шершавую штукатурку, он не мог ни о чем думать. В раскрытой двери появилось лицо матери Майи.
Она немного помолчала, затем вежливо улыбнулась и отчетливо произнесла:
— Майя, ты скоро? Иди помоги же мне!
— До свиданья, — выдавил Аарне.
— До свиданья, — ответила женщина. — Приходите к нам еще.
Дверь захлопнулась.
Был обычный зимний вечер.
Принципиальный день
— Я ОЧЕНЬ РАДА, — СКАЗАЛА ТЕТЯ ИДА.
— Да? Чему?
— Я рада, что уже почти неделю ты не огорчаешь меня. Оказывается, иногда ты можешь быть хорошим.
Аарне не ответил.
— Можешь ведь, да?
— Кажется…
Аарне встал и потянулся.
— Ты так вырос, — сказала тетя. — И силы у тебя должно хватать… Попробуй-ка, сможешь ли взять меня на руки?
— Что?
— В твоем возрасте надо и это уметь… Вдруг тебе придется взять на руки девушку, может и такое случиться… Попробуй.
Аарне медленно подошел к ней и поднял ее. Но тут же опустил на пол и вернулся к окну.
Тетя надолго замолчала, а затем тихо произнесла:
— Похоже, что твой пыл начинает спадать. Сегодня твой шаг был радостным и легким. Я так хорошо изучила твои шаги. Когда-то я говорила твоей матери: «Время все исцелит…»
— Что — все?
— Ну, эта девчонка.
— Какая девчонка?
— Аарне, ты хочешь опять огорчить меня? — обиделась тетя и с надеждой продолжала: — Ты сам понимаешь, как все это глупо. Ни один джентльмен не поступает так… Это не идет тебе, Аарне…
— Тетя, о чем ты говоришь все время?
— Аарне, зачем нам играть в прятки? Не думай, что я ничего не знаю. Ведь этот город так мал, что в нем ничего не скроешь. Я знаю больше, чем ты думаешь. Мадам Лийм видела, как ты целовался с этой девчонкой в Тяхтверском парке…
Раздался звон. На полу лежали осколки «Мальчика, вынимающего занозу». Из-за неосторожного движения Аарне античная фигурка потеряла голову и руку. Тетя замолчала на полуслове.
— Извини, — сказал Аарне и стал подбирать осколки. Тетя села. — Их еще можно склеить, — быстро добавил Аарне.
Тетя раскрыла рот, но тут раздался звонок. Тетя с достоинством поднялась и пошла открывать, не взглянув на Аарне. Он запихал осколки статуэтки в какую-то коробку.
Пришел Индрек. Тетя взялась за вязанье. Юноши разговаривали шепотом. Минуты через две тетя спросила:
— Индрек, вы комсомолец?
— Да.
— Так. Тогда скажите мне, каким должен быть настоящий комсомолец? Вы должны это знать.
Индрек был явно смущен, он не успел и рта раскрыть, как тетя встала и, подойдя к столу, сказала:
— Так. Вы не знаете? Какой же вы комсомолец? Хотя, конечно, тут нет ничего удивительного. Ваш секретарь встретилась мне на улице и… ее обнимал за плечи парень! Я… Я не могу больше… ничего сказать! Если уж у вас такой руководитель, то неужели вы сами можете быть лучше. Так… А ответьте мне хотя бы на такой вопрос: может ли Аарне называть себя комсомольцем?
Индрек, заикаясь, ответил:
— Я думаю, что может…
Тетя вскинула голову.
— Да-а… А знаете ли вы, что он из себя представляет?
— Простите…
Но тетя не дала вставить ни слова и заговорила, все более возбуждаясь:
— Взгляните на книжную полку Аарне. Пожалуйста. Вы видите, какой там беспорядок? Так. А знаете ли вы, что Аарне врет? Не знаете? Да. Он врет, он негодяй. Позавчера он сказал мне, что пойдет на собрание литературного кружка. А в этот вечер он целовался на бульваре Таара. — Тетя ударила по столу. — Я спрашиваю, где же ваши глаза, комсомольцы?
Индрек устало пожал плечами.
— Комсомол ведь не сыщик, как…
Тетя рассеянно вертела в руке какой-то клубок.
— Да, — сказала она, не замечая слов Индрека. — Да! Такая история. И они будут у нас управлять государством. Узкие брюки еще не делают вас мужчинами, — вдруг добавила она без всякой связи и положила клубок на стол.
Молчание.
— Хватит, — сказал Аарне. — Давай выйдем.
Тетя моментально повернулась к нему.
— Ага-а, — воскликнула она, — теперь тебе жарко оттого, что я все рассказала твоему другу! Вот вы, — сказала она Индреку, — вам я верю. Да. Но Аарне… Вчера я нашла под диваном его грязные носки. Пусть все знают, какой он. И в дневнике у него одни двойки… — Она перевела дух. — Индрек, вы хорошо знаете эту девицу?