Бедовый месяц

Из терм мы вышли глубоко разочарованными: с тремя парами сандалий и штрафом за потерянные во время преображений халаты. В этот раз красота, требующая жертв, почему-то взяла жертву кронами.

После мытья и поспешной магической сушки на голове у меня торчало воронье гнездо. Было очевидным, что своими силами привести в порядок волосы не удастся.

— Мы идем к мастеру причесок, — скомандовала Марджери. — В Сиале служит настоящий волшебник!

К волшебнику после ритуальных терм не хотелось. По-моему, красота просто не стоила таких растрат. Но Лидия развела руками, дескать, не справлюсь. Думаю, она хотела угодить неожиданно приобретенной наставнице, умеющей неуемной энергией подавить любое податливое существо. Так я оказалась в кресле мастера причесок.

Под одобрительным взглядом Марджери и чуточку сочувствующим, но не искренне — Лидии, во мне снова начали пробуждать богиню. Через некоторое время я решилась посмотреть на себя в зеркало. Одна половина головы радовала удивительной гладкостью и абсолютно прямыми прядями, а с другой по-прежнему дыбились мелкие непослушные кудри. Смотреть страшно!

К тому времени, как все волосы превратились в шелковистый блестящий водопад, глаза подвели кокетливыми стрелочками, а ресницы приобрели угольный цвет и неожиданную длину, я безнадежно опаздывала. Наскоро попрощавшись с тетушками, бросилась в номер и удивлением обнаружила, что комнаты пусты. Филиппа в апартаментах не было.

Внутри шевельнулась глухая тревога. Я аккуратно пристроила плащ на спинку дивана и отправилась в ресторацию. Проверять каждый кабинет, спрятанный от многочисленных посетителей за раздвижными дверями, было глупо.

— Господин Торн меня ждет, — не дрогнув, соврала подавальщику, и меня проводили к нужной комнате.

В душе я понимала, кого именно найду вместе с мужем. Дверь отъехала совершенно беззвучно. Филипп сидел за столом. Миранда Фарней в облегающем алом платье стояла рядом и, изогнувшись в пояснице, прижималась губами к его губам…

Теперь я понимала, что чувствовал бык, глядя на красную тряпку, которой трясли перед его носом. Меня тоже ослепила ярость. Сама не поняла, как резко сжала кулак. Разгневанная магия, искрясь облаком золотистых блесток, в мгновение ока свернула длинные темные волосы любовницы жгутом и с силой отдернула от моего мужа. Миранда отлетела на пару шагов.

— Филипп, ты не в себе? — взвизгнула она, схватившись за голову.

Тот резко обернулся, обнаружил замершую в дверях супругу и поменялся в лице. Однако на физиономии отразилась вовсе не обескураженность и даже не сожаление, а чистый взаправдашний гнев. Полагаю, моему драгоценному супругу никто и никогда не устраивал сцен на людях. Хотелось еще потрепать соперницу, но чары уже растаяли, блестки осыпались. Меня затрясло.

Словно догадавшись о моем справедливом желании добыть скальп его любовницы, чтобы, возможно, потом, как охотничий трофей, привесить над камином рядом с оленьими рогами или вообще на них, Филипп оказался рядом. Все произошло в короткие секунды. Я не успела насладиться местью, а его пальцы сомкнулись на моем локте. Он вытеснил меня из обеденного кабинета.

За нашими спинами, отрезая истерящую женщину от зрительного зала, сами собой съехались дверные створки. Не понимаю, почему она пыталась распутать волосы, словно те были главным богатством, а не подняться на ноги. Может, высоченные каблуки мешались?

— Отпусти, — в полголоса с ледяными интонациями велела я мужу.

— Не смей ничего говорить, — едва слышно сцедил он.

За нами следил ресторан. Смотрели подавальщики и все благородное общество, решившее этим дурацким днем изысканно откушать в ресторации с чудесными горными видами. Полагаю, сплетню о том, как молоденькая жена-провинциалка у всех на виду закатила скандал Филиппу Торну, будут обсасывать следующие пару лет.

Казалось бы, преодолев пару длинных лестниц и переходов, мы должны были успокоиться, но ничуть. К тому времени, как мы очутились в апартаментах, от нас самих сыпались искры. В номер входили в гробовом молчании. Муж подчеркнуто тихо закрыл дверь.

Я стояла посреди гостиной и сжимала кулаки. Первое потрясение прошло, в груди резало. От тишины звенело в ушах. Даже леймар и тот притаился в клетке, словно чувствуя, что от любого неосторожного шороха замок может взлететь к дымному небу горнолыжного курорта и разобраться по камушку.

— Ты сказал, что вы расстались, — резко произнесла я.

— Мы расстались, — подтвердил Филипп.

— Вы целовались!

— Давай будем справедливыми: Миранда меня поцеловала, — поправил он.

— А есть разница? — воскликнула я и резко повернулась к нему лицом.

— Принципиальная. — Муж стоял, сунув руки в карманы. Смотрел холодно и отстраненно. — Вчера Вилсон подготовил бумаги на передачу дома, в котором живет Миранда. Она попросила о встрече, чтобы сказать, что принимает подарок.

Я задохнулась от возмущения и не сразу сумела выдавить:

— Драконы вас раздери, какие вы оба воспитанные и благородные! Ты всем своим любовницам даришь дома, когда отправляешь в отставку? Мне тоже подаришь?

— Мы не любовники, — поморщился он.

— Да! Мы супруги! — согласилась я. — Но какой ты представляешь нашу семью, Филипп?

— А какого ответа ты ждешь, Тереза? — тихим, преступно мягким голосом вымолвил он. — Ты вышла замуж, чтобы обеспечить своих родных и спасти их от нищеты. Рендел разорен, его счет пуст, а дом заложен. Я женился, потому что так диктовало отцовское завещание. Так что ты от меня хочешь?

Перед глазами плыло от слез.

— Чтобы ты влюбился в меня так же, как я влюбилась в тебя? — жалобно и почему-то вопросительно, словно спрашивала разрешение на чувства к собственному мужу, прошелестела я.

Повисшая пауза пугала. На лице Филиппа ходили желваки, взгляд совершенно заледенел. Секунду погодя он развернулся и вышел, с треском захлопнув дверь.

ГЛАВА 11. Развод и девичья фамилия

Я уезжала от Филиппа. Хотелось сохранить — ладно, гордость, — хотя бы крупицы самоуважения. Пусть нашем брачном договоре ничего не говорилось о семейном счастье, но, влюбившись, на меньшее я была не согласна, а он не собирался давать больше.

К сожалению, только в книжках героиня красиво уходила в закат, с гордо поднятой головой, в одном халате и без геллера в кармане этого халата. В реальной жизни уходить от мужа оказалось дорого и хлопотно. Пришлось опять залезть в родительское наследство, оставленное на черный день (хотя куда уж чернее?), обналичить чек за счетной стойкой в холле гостевого дома и через портье заказать билет на драконий дилижанс.

До последнего я ждала, что Филипп попытается остановить отъезд. Полагаю, распорядитель гостевым домом ему донес, какую бурную деятельность развила леди Торн. Пока я собирала вещи придумала десяток колких фраз, приготовилась парировать, несомненно, логичные доводы, а он не появился. В порт отправилась с тяжелым сердцем, полегчавшим счетом и почти пустым дорожным саквояжем. Очень гордая своим решением и настолько же несчастная. Одна, без мужа. И даже без леймара. Очевидно, со мной зверенышу вряд ли светили комфортная клетка и манго на завтрак.

Подаренное Филиппом кольцо осталось на туалетном столике.

В переполненный драконий дилижанс я ворвалась за несколько минут до отлета. Удивительно, как проводник меня впустил и закрыл дверь не перед носом, а за спиной.

Под шепотки пассажиров по узкому проходу бочком добралась до противоположного конца салона и обнаружила, что сяду лицом к Кире с Арнольдом. Они мигом отвернулись к окну.

Соседнее кресло занимала дама средних лет. По всей видимости, родительница жениха. Она окинула меня недовольным взглядом, словно я летела «зайцем» и обязана прятаться в багажном отсеке возле днища, а не теснить приличных людей, купивших билеты.

— Кирилла, мне решительно неудобно! — громко и недовольно объявила дама. — Поменяемся местами.

— Успокойтесь, мама, — буркнул Арнольд, не повернув головы.