Страница 42 из 43
Что ж, факты, перечисленные профессором Н. Амосовым, прямо скажем, не очень-то отрадны. Ну а их оценка, выводы?
Для какого-нибудь ипохондрика это повод для самой настоящей паники. Вот именно: для ипохондрика. Для человека, которого угнетенное состояние духа заставляет концентрировать внимание даже на пустяковых неприятных ощущениях, которому не дает покоя патологическая мнительность, порождающая тягостные опасения за здоровье и жизнь. Не такие ли ипохондрики от футурологии стращают нас фатально неотвратимыми ужасами научно-технического прогресса, как и вообще безысходностью, обреченностью рода человеческого?
Дескать, даже изобилие, то, к чему все стремятся, чтобы получить возможность ни в чем себе не отказывать, едва ли лучше нищеты и голода, когда люди лишены самого необходимого. Мол, разве не изобилие порождает излишества? Неумеренность в еде, злоупотребление алкоголем да еще курение. Вкупе же с малоподвижным образом жизни (а в эпоху автоматизации физический и даже умственный труд все больше перекладывается на плечи машин) все это неизбежно ведет к сердечно-сосудистым и иным заболеваниям, преждевременно загоняющим человека в гроб. Вот, мол, куда влечет нас роковой путь научно-технического прогресса — «вверх по лестнице, ведущей вниз»… И ничего-де тут не поделаешь — тупик. Да и стоит ли суетиться, что-то предпринимать? Все равно ведь «все в землю лягут, все прахом будет», как философически заметил рассудительный Уж из горьковской «Песни о Соколе»…
Впрочем, оставим эту, с позволения сказать, «философию» футурологам-ипохондрикам. Вот как оценивает положение вещей профессор Н. Амосов:
— Добиться, чтобы все или почти все люди были здоровыми, можно и должно. Только не стоит думать, будто для этого достаточно увеличить число больниц, врачей и лекарств. Дело не только в них. Даже, пожалуй, не столько в них, сколько в нас самих. Наше здоровье — в наших же руках!
Мы нередко сетуем на «этих никудышных эскулапов», когда врачи уже просто не в состоянии помочь нам. Нам обычно и невдомек, что, прежде чем укорять их в чем бы то ни было, надо бы спросить самого себя: не я ли сам виновник собственной болезни? Впрочем, к чему искать, кто виноват, когда беда уже стряслась? Не лучше ли загодя предотвращать несчастье? Прежде всего интенсификацией мышечных нагрузок.
Профессор Н. Амосов прав, считая смехотворным столь частые в наши дни жалобы: «Ах, какая трудная (беспокойная, нервная и т. п.) нынче жизнь!» Человеческий организм, поясняет он, был «сконструирован» природой чрезвычайно надежно — в расчете на голод, холод, инфекцию, крайнее физическое напряжение. За десятки тысячелетий человек мало изменился биологически. Люди и теперь рождаются с огромным запасом прочности — лет на сто (при разумном образе жизни и при нынешнем уровне медицины). В состоянии первобытной дикости этих жизненных ресурсов хватало всего на 20–30 лет. Если же их сейчас не всегда хватает на 100 лет, то нередко потому, что люди сами не берегут их, а то и попросту транжирят направо и налево, расплачиваясь за малоподвижный образ жизни, за пристрастие к спиртному и табаку…
И все же, быть может, виноват прогресс? Может, болезни перешли в контратаку потому, например, что старится население? Ведь когда увеличивается продолжительность жизни, пожилых становится все больше, а они болеют чаще молодых! Н. Амосов предостерегает от поспешных выводов: умножающаяся масса больных (в том числе и возомнивших себя таковыми) обгоняет по темпам роста постарение населения. Так что причину этого еще только предстоит выяснить. Загрязнение окружающей среды? Но оно лишь в немногих местах достигло опасных пределов. Что касается бурно развивающейся атомной энергетики, то страх перед ней не обоснован. АЭС не более опасны, чем любой иной промышленный объект. Они, например, безвреднее тепловых. Не возводится ли так иной раз напраслина на научно-технический прогресс?
Нелепо воспринимать сказанное как похвальное слово бодряческому оптимизму, умаляющему некоторые опасности и трудности. Нет, недооценивать их нельзя. Но и переоценивать тоже. Нужен трезвый подход к действительности.
Образцом разумного подхода к проблемам настоящего и будущего со всеми его перспективами и, увы, ограничениями может служить, вероятно, точка зрения новосибирского ученого И. Сипягина, вице-президента ВАСХНИЛ. Правда, говорит он о других вещах, о преобразовании биосферы, но его выступление близко по смыслу к амосовскому: не паникерствовать, а действовать! Осторожно, продуманно, но действовать, а не предаваться унынию и фобиям.
«Некоторые особенно темпераментные защитники природы договариваются до того, что „природу нужно возвратить к ее естественному состоянию“, — пишет И. Сипягин. — Эти мнения следует считать не только совершенно оторванными от действительности, но и глубоко реакционными, хотя, может быть, их авторами и руководили самые лучшие намерения…
Человечество должно активно и на научной основе организовывать среду своего обитания. Но генеральная линия не в том, чтобы сохранять существующую или восстанавливать существовавшую прежде природную обстановку. Главной задачей, как нам кажется, должна быть целенаправленная переделка природы соответственно потребностям возрастающей численности населения. При этом надо использовать все лучшее, что есть в окружающей нас природе, и не бояться поднять руку на то, что является бесполезным и вредным для людей».
«Создание „культурной природы“ на всей территории Земли невозможно в настоящее время, — продолжает ученый. — То время придет, это будет эра коммунизма. Однако и в условиях развернутого строительства коммунистического общества мы уже многое можем сделать для подготовки постепенного и основанного на достижениях науки преобразования природы нашей страны. Не пришло ли уже время разработать прогнозы по преобразованию природы, „среды обитания“ тружеников социалистического общества? Об этом, по-видимому, следует всерьез подумать Госплану СССР, Академии наук СССР, ВАСХНИЛ, Академии медицинских наук и другим плановым и научным организациям».
Конечно, еще многое предстоит сделать, чтобы лучше познать сложный феномен научно-технического прогресса, чтобы лучше предвосхищать его социальные последствия. Но уже сегодня при его изучении позиция может быть активной: не констатация фактов, а руководство к действию.
«Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его» — так говорил К. Маркс, и его слова звучат как лозунг, как призыв к переустройству мира во имя жизни и созидания на благо человечества.
И если уж говорить о подлинно научной методологии прогностики, то ее основы следует искать именно в трудах классиков марксизма-ленинизма.
Опираясь на обнаруженные ими закономерности, К. Маркс и Ф. Энгельс предсказали неизбежный крах капитализма, торжество социализма, а с ним и новый, невиданный расцвет науки.
Великая Октябрьская социалистическая революция открыла эру коммунизма. И к числу радикальных отличий этого эпохального исторического события от прежних политических переворотов относится то, что оно было предвиденным.
Развитие прогностики в нашем веке связано с именем В. Ленина.
«С момента своего рождения Советское государство продемонстрировало возможность и необходимость прогнозирования развития экономики, науки и техники, — пишут в своей работе „Прогностика“ видные советские ученые член-корреспондент АН СССР Д. Гвишиани и кандидат философских наук В. Лисичкин. — Гениальный образец прогноза — ленинский „Набросок плана научно-технических работ“. Можно без преувеличения сказать, что история современного научно-технического и экономического прогнозирования начинается с этого документа. Огромную роль сыграл и разработанный в 1920–1921 годах по инициативе В. Ленина план ГОЭЛРО, первый в истории нормативный план-прогноз научно-технического прогресса на несколько десятилетий».
В период подготовки плана ГОЭЛРО В. Ленина уже занимала идея, которая едва ли приходила тогда в голову кому-либо из европейских и американских ученых, тем более политических деятелей, — разработать общегосударственный прогноз развития производительных сил на 30–40 лет вперед.