Страница 1 из 43
Лев Викторович Бобров
Фундамент оптимизма
Наша философия — это философия исторического оптимизма.
«Говорят, Александр I наложил запрет на слово „прогресс“. Теперь философы истории Западной Европы и Соединенных Штатов согласились с ним. Гипотеза прогресса была отвергнута». Так пишет английский философ истории Э. Карр в книге «Что такое история?». И это в наш век! В эпоху бурного развития науки и техники, когда, по свидетельству немецкого физика М. Борна (1882–1970), действительность стала преображаться настолько быстро, что на глазах у его поколения жизнь ушла вперед куда заметнее, чем за 2 тысячи лет, — от времен Цезаря до его, М. Борна, детства. В эпоху грандиозных социальных потрясений, когда многим ровесникам М. Борна в России довелось пройти через три революции, разрушить старое общество и построить новое, быть свидетелем образования мировой социалистической системы. Это ли не прогресс?
И мы не можем не встречать его «отрицателей» во всеоружии знаний сейчас, когда широкое развертывание научно-технической революции стало одним из главных участков исторического соревнования между капитализмом и социализмом. Что же такое научно-технический прогресс и какое место в нем занимает научно-техническая революция? В какой связи находится он с прогрессом социально-экономическим? Какие перспективы открывает перед человечеством?
Вверх по лестнице, ведущей вниз?
«Легендарный Икар, научившийся летать у своего отца Дедала, погиб из-за собственной опрометчивости. Боюсь, как бы подобная участь не постигла народы, которые современной наукой обучены летать». Так около полувека назад заявил английский математик и философ лорд Б. Рассел в диспуте с английским же биологом и философом Д. Холдейном.
Полемика была посвящена судьбам научно-технического прогресса и тесно связанным с ними судьбам человечества. Ее начал Д. Холдейн своим публичным выступлением, которое он озаглавил так: «Дедал, или Наука и будущее».
По Д. Холдейну, Дедал олицетворяет собой, своей деятельностью грядущее науки и техники, судьбы их творцов. Но отчего же Дедал? Ведь именно он, если верить легенде, спроектировал знаменитый критский лабиринт, где поселился Минотавр, человек-бык, пожиравший людей…
Казалось бы, естественнее предпочесть Прометея, похитившего с неба огонь ради людей.
Нет, не то: он и ему подобные — божественные, неземные создания; их могущество, их таланты как бы положены им «по чину». А Дедал не бог, не титан, но каков он, этот простой смертный, мощью своего гения не уступающий богам! Пленник критского царя Миноса — гениальный инженер и ученый, скульптор и зодчий.
Самое популярное деяние Дедала делает его пионером бионики и воздухоплавания: ведь он изготовил искусственные птичьи крылья, дабы вместе с сыном взлететь в небо и таким образом бежать из «золотой клетки» Миноса.
Б. Рассел избрал другой символ будущего — судьбу Икара.
Трагическая участь мальчика общеизвестна: опьяненный сознанием своего могущества, он пренебрег мерами предосторожности и воспарил высоко-высоко, к солнцу. Жар светила растопил воск, скреплявший перья, крылья расклеились, и дерзкий ослушник рухнул в море.
Убитый горем отец возненавидел свое искусство, он проклял тот день и час, когда незрелому, неспособному трезво мыслить юнцу вручил могучие, быстролетные крылья…
Не так ли и наука, пусть даже движимая самыми благими намерениями, окрыляет неслыханными возможностями еще не доросшее до них человечество?
Явится она благословением или проклятием для человеческого рода — вот вопрос, который до конца своих дней считал «далеко не разрешенным» Рассел.
Тень лорда Рассела продолжает вещать устами все новых прорицателей: нам грозит энергетический голод, как, впрочем, и сырьевой, и продовольственный кризис, и даже недостаток «места под солнцем». В условиях, когда население растет, а ресурсы Земли отнюдь не безграничны, человек будет так или иначе вынужден уподобиться Икару: ему придется устремиться в небо, на иные планеты. Вроде бы обнадеживающая перспектива. Однако, напоминают нам, ее открыла ракетная техника, которая способна нести не только кабину с космонавтами, но и кассетную боеголовку…
В пророчествах иных оракулов не умолкает панихида по живым, начавшаяся заупокойным звоном еще перед окончанием второй мировой войны:
— Покоренный атом, — «величайший триумф разума»? А сотни тысяч убитых и искалеченных в Хиросиме и Нагасаки? И это при тротиловом эквиваленте всего лишь в 20 килотонн! Чего же ждать от нынешних бомб, термоядерных, которые в тысячи раз мощнее?
Что ж, тревога небезосновательная, но оправдан ли беспросветный пессимизм фаталистов?
В год, когда отмечалось 30-летие Победы над фашистской Германией и милитаристской Японией, произошло «событие, с которого можно было бы начать новое летосчисление». Так отзывалась мировая печать о Совещании по безопасности и сотрудничеству в Европе, проведенном по инициативе СССР и других стран в Хельсинки (июль — август 1975 года). Эта беспрецедентная в истории встреча руководящих деятелей 33 европейских государств, США и Канады положила начало новому этапу разрядки напряженности.
Но призрак лорда Б. Рассела по-прежнему нависает мрачной тенью над рекламно-яркими страницами западных изданий, незримо входит в дома вместе с вкрадчивыми «радиоголосами», отравляющими эфир на всех языках.
— У вас надежды на лучшее будущее, подкрепленные материализацией разрядки? Вас радуют успехи медицины, ее наступление на смерть? Но победы над преждевременной смертностью оборачиваются катастрофически быстрым ростом населения. И этот «демографический взрыв» может оказаться пострашнее термоядерного!
Увеличилась средняя продолжительность жизни, появились надежды на сверхдолголетие и даже чуть ли не на бессмертие человека? Но ведь это умножает численность стариков, нетрудоспособной части населения!
«В 70–80-х годах в мире возникнут обширнейшие очаги голода, — вещает профессор биологии Стэнфордского университета П. Эрлих, — сотни миллионов людей умрут голодной смертью, если только термоядерные бомбы или какие-либо иные средства истребления не погубят их раньше».
Пророчество относилось к развивающимся странам, где проживает более 1/2 человечества, но где производится лишь 1/10 мировой промышленной продукции. Там ощущается хроническая нехватка продовольствия, и именно там, в «третьем мире», население растет быстрее всего. В Латинской Америке — на 3 процента за год, в Африке — на 2,5, в Азии — более чем на 2 (в Европе и Северной Америке — менее чем на 1; средняя скорость роста для планеты в целом — около 2 процентов).
Но пока очередной гороскоп для человечества производил эффект, в предполагаемых очагах голода уже развертывалась «зеленая революция». Этот сельскохозяйственный переворот, наметившийся в тропиках и субтропиках в середине 60-х годов, убедительно продемонстрировал: можно и должно добиться, чтобы продовольствия было значительно больше всюду, где его пока еще не хватает. Однако «зеленая революция» принесла лишь «семена перемен». Чтобы посев научный взошел для жатвы народной, нужен благоприятный климат иного рода — социально-экономический. Такой, при котором и производство материальных благ поднялось бы надежно, и распределение их улучшилось бы радикально.