Бросая вызов

Недавно в Англии некто Джон Хоргрейв пытался отсудить 1,8 миллиона фунтов стерлингов за то, что в «Конкорде» использована якобы изобретенная им навигационная система типа движущейся карты. Судебная экспертиза показала дистанцию между этим, еще довоенным «э!» и современной действующей техникой.

Кому чем мы обязаны? Генри Бессемер оставил родственникам патент на способ непрерывного литья. Собирался получить бесконечную стальную полосу путем заливки жидкого металла между охлаждаемыми валками. С тех пор прошло 115 лет. Способ непрерывной разливки внедрен сравнительно недавно, полосу получают все еще только алюминиевую. Спрашивается, было ли в идее Бессемера главное или хотя бы даже существенное для успеха, если после него еще свыше ста лет упорно работали сотни, тысячи талантливых инженеров, чтобы практически осуществить запатентованное пророчество? Могут ли правнуки Бессемера претендовать на какое-то вознаграждение? Не знаю, как в иных областях, но в инженерной несвоевременные мысли остаются бесполезными.

Да мы вовсе не против фантазий. Но их надо числить по другой статье. Мы, простите за напыщенность, против патентования технических грез.

Писатель Артур Кларк в романе «Беспроволочный мир», который вышел в 1945 году, грамотно описал глобальную систему связи через искусственные спутники Земли. Так что же, ему приписать авторство в решении этой задачи? К его чести надо сказать, ему и в голову не пришло патентовать свои общие соображения. Он довольствовался литературными лаврами и гонораром. Мечты вне иженерного стиля мышления. Мечтательный инженер — фигура ажиотажная, сеющая вокруг себя нервозность и бестолковщину.

Вспомним Бредли Фиска, адмирала-изобретателя, непризнанного гения. В 1912 году этот ясновидец запатентовал новый оригинальный способ истребления кораблей. Сбрасывать на них торпеды с воздуха! Вражеский корабль ничего не подозревает… Эффект внезапности… И в самом деле, это было бы сильной неожиданностью: в ту пору не существовало ни аэропланов для несения торпеды с тонну весом, ни самой торпеды, которая бы выдержала удар, будучи сброшена. Но это же пустяки! В 1929 году адмирал вчинил иск военно-морскому ведомству США на 200 тысяч долларов за использование его изобретения на четырехстах самолетах, построенных к тому времени. В 1931 году суд отклонил иск, изрядно потрудившись над доказательствами.

Напридумывать можно сколько угодно. Ты сделай — тогда будет толк.

До чего же прав человек… Называет вещи своими именами. Не так ли?

Не совсем так. Ему бы задуматься, почему вопреки «очевидным» фактам человечество бережно хранит память о пророках. «Несвоевременные мысли бесполезны»… Какое неподходящее родство с другим высказыванием: «Не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем; довольно для каждого дня своей заботы».

Нас убеждают не ставить далекие цели, поскольку решать их будут не нами найденными средствами. «Я признателен той милейшей девице, которая, видя, что философ Фалес постоянно развлекается созерцанием небесного свода, сунула ему что-то под ноги, чтобы он растянулся, и тем предупредила его, что занять свои мысли тем, что обретается в облаках, лучше будет после того, как он позаботится о том, что находится у него под ногами», — писал насмешник Монтень. Пойдем навстречу его идеалу, вообразим общество, смотрящее исключительно под ноги. Все, включая молодых, живут близкими, доступными целями. Из такой жизни неизбежно должно быть изгнано все крупное — характеры, поступки, книги. Они отойдут в область воспоминаний. Наступит эпоха мемуаров, эпоха перекраивания, эпоха инсценировок, экранизаций, а ран жировок.

Да, они драматичны, далекие цели, драматичны по природе своей; да, приверженцы их — трагичные чудаки. Но именно эта публика не дает миру уснуть от убаюкивающих добродетелей — благоразумия и здравомыслия и толкает общество на безрассудные дела, оканчивающиеся самолетами, телевизорами, собственно говоря — изобретениями. Можно назвать много «фантазеров», которые сами дошли до своей далекой цели. По сути, это почти все великие люди. В том числе изобретатели, имена которых вписаны в энциклопедии. По мере приближения к цели они переставали быть в глазах деловых инженеров «тронутыми» и превращались в великих.

О, тут мы затрагиваем за живое. Деловой инженер, тот самый, взращенный на производственных неприятностях, суровой к показухе, великими сыт по горло.

— Разные они бывают, великие. Уатт и его злобные судебные иски против Джозефа Брамы, ничуть не менее великого, но оставшегося в тени… Эдисон и его крестовый поход против переменного тока… Мог бы назвать кого поближе, да «ходить бывает склизко по камушкам иным, итак, о том, что близко, мы лучше умолчим». Как же, слышали — «победителя не судят». Этой формулой римских цезарей прикрыто столько беззаконий… Я рискнул бы поставить под сомнение роль великих в техническом прогрессе.

Вред от их самодурства и самовлюбленности больше, чем польза от их таланта.

Формула «победителя не судят» может действительно показаться циничной. Однако жизнь устроена так дьявольски искусно, что все, решительно все требует оговорок, будь то «святая истина» или «подлая ложь». Формула исторического цинизма на самом деле имеет в виду поощрить рискующего. Человек и так не хочет рисковать, но зная, что в случае победы ему все равно риска не простят, он уж точно не предпримет по своей воле инициативу. А риск составляет душу творчества. Не всякий, кто рискует, творит (игрок в рулетку не изобретает), но всякий, кто творит, рискует.

Таковы лицевая и оборотная стороны приоритета. А есть еще сторона субъективная.

Автор молча стоит перед выставочным стендом. Вокруг народ. Люди читают. Что-то записывают в блокноты. Спрашивают… Как колотится нутро… Ведь это он, тот самый, размером с ананас… «Подземный реактивный снаряд…» — читает, наклонясь к табличке. Строчки прыгают перед глазами. Он не дочитал, но уже объят ужасом догадки. В испаринной дурноте — снова весь текст, по слогам… Да… Оказывается, не его это работа, не его, а других. Знакомые стоят имена но его, изобретателя, имени среди них нет. Ошибка. Все исправят, это бывает. Скорей к телефону!

— Что вы, какая ошибка? Люди за эту работу получили премии, награды, спешите не опоздать поздравить!

…Фамилии были знакомы. Эти трое по публикации в «Изобретателе» разыскали Циферова. Хорошие ребята… Установили сотрудничество…

Циферов не успел продумать, как вести себя, чтоб не унижаться, — пришло форменное извинение. Они не знали, не подозревали, сожалеют. Был внутриведомственный конкурс, но работа привлекла такое внимание!..

Чистосердечные заверения смягчили удар. Циферов оправился. Как раз чтобы узнать новую сокрушительную весть: группа иногородних специалистов, в свое время консультировавшаяся у автора подземного реактивного снаряда, удостоена Государственной премии за разработку, сердцевина которой — это изобретение.

Ни авторские свидетельства, ни зарубежные патенты, видимо, не защитят его. Самому надо защищаться! И скорее.

По сверхпроводящим каналам слухов дошло от доброжелателей-анонимов, что готовится выдача авторского свидетельства, опасно близкого к циферовскому. Наведя справки, Михаил Иванович узнает, что заявители подготовили документы на получение высокой награды, что сейчас они уже на последнем рассмотрении. Циферов начинал тему вместе с этой группой. Но от него «сумели избавиться, когда пришла пора составлять наградной список».

«Позабытый» Циферов объявился неожиданно. Комиссия по присуждению премии нашла, что забывчивость соискателей нехорошо выглядит, и сняла их кандидатуры. Исправить дело, включив в список автора, почему-то было нельзя.

Подбородок о чем-нибудь говорит!

Да, подбородок Сенюкова не обманывает, намекая на некие избыточные свойства его натуры.

Студент, правда, 24-летний, но второкурсник, но щуплый, но не представляющий никакую организацию, а самочинно ходит по Главным управлениям Наркомтяжпрома и настаивает, чтобы его снарядили в экспедицию искать кембрийскую нефть. Его выслушивали начальники главков, директора трестов, директора НИИ. Диковинная, по нынешним понятиям, терпимость.