Их чужие дети

Таня прикрыла своими пальцами забинтованную ладонь сестры и тихо, но уверенно ответила:

– Я клянусь тебе, что сделаю всё, чтобы девочка осталась со мной. Катя, не будет никаких приютов, малышка будет жить в семье. Я клянусь тебе.

Катя слабо улыбнулась, прикрыла глаза и чуть повернула голову к окну, сквозь которое пробивался свет солнца, пытающегося выйти из-за туч, затем глубоко выдохнула и замерла. Таня медленно поднялась и сделала шаг назад, страшась своей догадки. Позади неё отворилась дверь, на её плечи легли широкие ладони и неожиданно раздался голос Телегина:

– Пойдём, Татка, надо сообщить врачам. Ты уже ничем не поможешь.

Таня резко обернулась и крепко прижалась лицом к мужскому плечу:

– Да, конечно, только страшно, я после бабушки больше со смертью не встречалась.

Они вышли из палаты, Таня молча посмотрела на врача, с которым беседовала перед тем, как войти в палату, тот кивнул и что-то быстро сказал медсестре и дежурной санитарке.

– А где Павел?

– Он похоронами занимается, Леонид Анатольевич. А вы как тут оказались?

– Мне Вера позвонила, вот я и вырвался на денёк. Что тут происходит?

– Мама сгорела в старой бане, крыша рухнула. Отчим успел выскочить, а Катюша пыталась маму из огня вытащить. Когда прибыли пожарные, всё и случилось. И ещё. Леонид Анатольевич, у Кати дочь осталась Люба. Она сейчас с нами в гостинице – Павел для неё временную няню нашёл. Господи, что бы я без него делала, не представляю!

Телегин усмехнулся и замер, услышав смутно знакомый мужской голос:

– Не имеете права! Там жена моя, понятно? – раздался тихий ответ врача и истеричный крик: – Как умерла? Вы что же, уморили дочь мою?

– Вы сначала решите для себя – тут лежит ваша жена или дочь? – Голос Римского перекрыл все звуки в больничном коридоре. – Вы всё сделали для того, чтобы уморить обеих женщин, хорошо что ещё до одной родной дочери дотянуться не смогли!

– Слышишь, ты, тут тебе не столица, таких борзых тут быстро обломают, – прошептал Танин отчим, заставив молодую женщину скривиться и обнять себя за плечи.

Леонид Анатольевич медленно повернулся и чуть распахнул халат, чтобы хорошо была видна его генеральская форма с наградной колодкой и блестящей звездой героя.

– Это кто тут моего зятя обламывать собрался? Ты, что ли?

Танин отчим умолк, оглядываясь и замечая довольные усмешки уставших медиков. Он посмотрел на Таню и мотнул головой в сторону Телегина:

– А этот чё тут делает? Он тебе кто?

– Это мой отец, – гордо ответила Таня и вздёрнула подборок вверх.

– Погоди, но мамка твоя говорила, что папаша твой погиб. Да и не был он вот это... – нетрезвый мужчина неопределённо провёл рукой в воздухе, показывая на Телегина.

– А я выжил, – ответил генерал и спокойно обратился к врачу: – Я выведу дочь на свежий воздух. Но мы всегда к вашим услугам. Павел, если что – звони.

Увидев короткий кивок Римского, он обнял Таню и медленно повёл её к выходу.

Глава 31

Таня прикрыла дверь и вышла из комнаты, где уснула после горячей ванны уставшая Любочка.

– Как она? – тихо поинтересовалась Наталья Алексеевна.

– Спит, – прошептала Таня и улыбнулась. Любочка оказалась весёлой и общительной девочкой, единственное, что смущало Таню, то это её дыхание. – Мама Наташа, что-то мне её нос не нравится, дышит она странно.

– Не переживай, я сама её гляну. Если надо будет, проконсультируем у нас в центре. – Римская глотнула уже остывший чай и внимательно посмотрела на невестку: – Танюш, а вы с Пашей уверены в своём поступке?

Таня опустила голову и молча кивнула. Она понимала, что проблем с ребёнком будет много – годовалая, не совсем здоровая девочка не позволит им с Павлом отдаваться работе как прежде. Да и вся их жизнь кардинально поменяется, исходя из интересов малышки. Но отдать девочку в детдом они не смогут. Павел так прямо и сказал – девочка наша, нет чужих малышей.

– Я понимаю, мама Наташа, что нам придётся многое поменять в нашей жизни, но я поклялась, понимаете? Поклялась, что не оставлю девочку. Тем более, – Таня улыбнулась и прикрыла глаза, – она так на меня похожа – светловолосая и сероглазая. Будто моя девочка, родненькая.

Римская согласно кивнула и встала:

– Поеду я, Татка. Паша явится – пусть позвонит. Они с Николаем детскую мебель смотрели, муж сказал, что нашёл магазин, где всё это приобрести можно. А ты пока реши – когда завтра сможете приехать ко мне в клинику, ладно? Ну, всё, пока. – Она поцеловала невестку и ушла.

Таня проследила через окно, как Наталья Алексеевна выехала со двора и вернулась к столу. Она понимала опасения родителей мужа: чужой ребёнок, дед-алкоголик, который после похорон жены и дочери стал требовать от Тани и Павла денег за то, что позволил им забрать внучку, угрозы отобрать ребёнка через суд. Но тут им на помощь пришёл Телегин, один вид которого вгонял Таниного отчима в ступор. А когда Леонид Анатольевич выставил орущего нетрезвого мужчину вон, тот попытался пригрозить и генералу. После чего за дверью раздались несколько глухих ударов, и больше Танин отчим не сказал ни слова до отъезда падчерицы с внучкой.

Так что Таня понимала Римских, но и помнила, что сказала ей мама Вера. «Татка, ты всё сделала правильно. Не бывает у судьбы случайностей, всё давно предрешено. И поверь мне – это девочка изменит твою жизнь к лучшему». А значит, так тому и быть. Любочка закряхтела во сне, Таня прислушалась к хрипловатому дыханию и подумала, что завтра обязательно надо поехать в клинику. Наталья Алексеевна прекрасный ларинголог, а если понадобится, то придётся серьёзно заняться здоровьем Любочки.

И подумать об опеке или удочерении...

***

Римский отошёл от окна и покачал головой:

– Всякий раз, когда в моей жизни случается пи... трындец, я думаю, что он полный и окончательный, но потом выясняется, что это были лишь подготовительные работы. Знаешь, Костя, я только после поездки к Татке на родину понял, что я должен своих родителей на руках носить! И жену, кстати, тоже. Выбраться из такого болота, учиться, работать, пахать как гужевая лошадь, при этом не жаловаться, не психовать, терпеть мои закидоны и оставаться при этом нежной и любящей женщиной.

– А я тебе всегда говорил, что Татка у нас тот ещё стойкий оловянный солдатик. Ирка моя в последнее время нытиком стала, но тоже тот ещё боец! Живот уже подбородок подпирает, мама её гонит домой – нет, она ещё одну историю опишет, ещё один снимок, а вдруг реанимация останется без ответа? А потом ноги как колоны Греческого зала! Хорошо хоть тёща с тестем у нас молодцы, Димку на себя берут, когда Иришке совсем невмоготу.

– Кто кесарить будет?

– Не я! – испуганно проговорил Костя. – Я боюсь дотронуться до неё, Верочка наша смеётся надо мной, тоже мне любимая тётушка называется. Ира тоже иногда перлы выдаёт, хоть стой, хоть падай! Лучшее, что я слышал от своей беременной жены: «Не спорь со мной! У тебя один мозг, а у меня два!» Как тебе?

– Скажи, что неправа! – с улыбкой ответил Павел и тяжело опустился в кресло. – А ты как? Спина в норме?

– Одно могу сказать, Паш, дураком я был конченым! Столько лет мучился от боли и дурацких мыслей, а с ними и выводов, всё откладывал поход к нейрохирургу, а оказалось – всё можно починить. Да, я теперь на робота Вертера похож – запчастей у меня, я думаю, не меньше чем у него, но зато я всё могу! Всё-таки иногда просто необходимо выкинуть из головы своё медицинское образование и побыть немного простым пациентом. А что Любочка ваша?

– Слава богу, обошлось! Мама сразу подумала об аденоидах, но проконсультировали девочку у аллергологов, и всё стало на свои места. Хотя, конечно, нет такого закона, который бы запрещал ребенку с аллергией иметь ещё и увеличенные аденоиды. Но ей стало намного легче после переезда к нам. Врачи сошлись на том, что наличие ковров, старой мягкой мебели или домашних животных в родительском доме вызвали у Любочки аллергический насморк, а вслед за этим и затруднение дыхания через нос. Так что, по словам мамы, в ряде случаев действительно приходится бороться «и с мухами, и с котлетами», но мы успели вовремя, она даже спать стала спокойнее, да и Татку теперь просто не узнать. – Павел опустил голову, улыбаясь своим мыслям. – А я понял, что женат на отличной женщине, приятель!