Страница 45 из 54
Выбежав из парадной, Татьяна юркнула в машину, устраиваясь на пассажирском сиденье и пристёгивая ремень безопасности – Павел очень серьёзно относился к таким мелочам.
– Всё, готова? Можешь поспать, дорога неблизкая, Тат. Или с Иришкой поболтай.
– Что ты, Паш, они с Костей спят, наверное, ещё. Тем более теперь в её положении всё время на сон тянет. Лилия Анатольевна говорила, что Казанцева по отделению последние несколько дней ходит как зомби, с трудом справляясь с нагрузками. Скорее бы в декрет она ушла, что ли. Хорошо, что Димка у них парень с понятиями – маму особо не беспокоит, всё больше папе достаётся. Поехали? – Таня с какой-то неуверенностью задала свой вопрос Павлу, он улыбнулся и медленно выкрутил руль, выезжая со двора.
В этот ранний час они довольно быстро пересекли город и вырвались на загородное шоссе. Павел уверенно вёл машину, мельком бросая взгляды на напряжённую жену. А ведь ещё два дня назад никто из них и думать не думал ни о какой поездке. Но вечерний звонок с неизвестного номера заставил их поменять все планы. Таня тогда мыла посуду после ужина, а Павел готовил чай, поэтому поздний звонок ими был воспринят как очередной вызов на работу, но всё оказалось намного сложнее.
Павел прислушивался к коротким восклицаниям побледневшей жены, не понимая, что происходит, а потом отобрал телефон у Татки и включил громкую связь.
– Простите, что перебиваю вас. Это муж Татьяны Павел. Вы не могли бы повторить всё сказанное вами ещё раз.
– Добрый вечер, – раздался глуховатый женский голос, будто с ним говорила весьма пожилая женщина. – Я соседка Таниных родственников Калачников, баба Валя меня зовут. Мне Танин телефон её сестра дала перед тем как её в реанимацию забрали. Ты уж, Тань, прости, что я такое на вечер глядя говорить буду, да только времени у сестры твоей мало осталось, так доктора наши говорят. Мать-то погибла, а вот сестра пока жива. Приезжай, Тань, может, сможешь помочь малышке хотя бы, от отчима-пьяницы твоего всё одно толку нет.
– Баба Валя, а что с сестрой?
– Обгорела Катя, сильно обгорела, когда пыталась мать спасти. Как крыша рухнула, так и схоронила там мать-то твою, Таня. Ты приезжай, сильно Катя просила, забери Любочку. Совсем ведь кроха ещё, годик всего девчонке-то.
– Какой Любочке? О чём вы говорите?
– Так о дочери Катиной, племяннице твоей. Сестра твоя пока жива, а дочь мне отдала, а как что случится, то придётся малышку в приют сдавать, с дедом-то алкоголиком кто её оставит?
– А где Света? Она-то не пострадала?
– Так Света с приезжей компанией связалась ещё три года назад, с ними на север подалась, так и ни слуху от неё, ни духу.
Таня переглянулась с Павлом, тот секунду подумал и уверенно сказал:
– Мы выезжаем послезавтра, нам надо решить вопрос с работой, не волнуйтесь, мы всё успеем.
Так вечерний телефонный звонок перечеркнул все их планы на праздничный рождественский вечер в кругу семьи.
***
Таня прикрыла глаза и прислонилась горячим лбом к покрашенной светлой краской стене. Павел ушёл с врачом-реаниматологом ознакомиться с историей болезни пациентки Калачник Екатерины. Однако все сходились во мнении, что с такой площадью поражения и присоединившейся тяжёлой пневмонией шансы на выздоровление Кати крайне малы. Один из хирургов тихо проговорил, что она цепляется за жизнь только потому, что у неё есть цель – она ждёт сестру, чтобы попросить ту о помощи. И если она услышит её голос – это будет толчком к тому, что измученный болью организм перестанет бороться. Таня слушала коллег, головой понимая, что они правы, но сердцем и душой не могла поверить, что вот так быстро и страшно закончится жизнь молодой и, как оказалось, неглупой женщины.
Первое, что увидела Татка в доме их соседки, была маленькая худенькая девочка с такими же серыми как и у неё глазами – племянница Любочка. Девочка сидела в ворохе старой одежды, играя с пластмассовой лошадкой, периодически грызя её жёсткую гриву.
– Вот, Таня, всё что от Кати останется. Про отца её не спрашивай, молчит Катя, никому ни слова не сказала. Уж как Калачник на неё орал, что в подоле принесла, что на всё село его опозорила. Тоже мне, праведник нашёлся, – фыркнула пожилая хозяйка дома, готовя чай и лёгкий ужин. – Катя боялась дочь в родном доме оставлять, на работу уходила – мне малышку приносила.
– Баба Валя, я ничего не знала об этом. А Катя где работала?
– Так фельдшером у нас была. Они после приезда из столицы-то очень изменились. Светка сразу заявила, что с геологической партией уедет, а Катя сказала, что как старшая сестра доктором будет. Она в тот же год в училище поступила, закончила и домой вернулась, да только уже беременная была. Малой всего полгода исполнилось, когда она на работу вышла – Любочку с собой брала, благо на вызовы не ходила. А когда баня-то загорелась, она первой побежала мать спасать, а Калачник, отец-то ваш выскочил из огня и орал благим матом, что пожарных вызывать надо. Мужик тоже! – Баба Валя сплюнула и быстро сунула в руки маленькой девочки корочку хлеба. Таня переглянулась с мужем и судорожно сглотнула. – А Катя побежала внутрь, да только рухнуло всё. Парни наши успели обгоревшую её вытащить, а мать ваша так и осталась там. Вот такие у нас дела, Таня. Вы в больницу езжайте, вам там всё расскажут. И с девочкой решать что-то надо, мне уже годков-то много, не смогу я с такой крохой оставаться.
Таня согласно кивнула и неуверенно подошла к племяннице, что с упоением грызла хлебную корочку. Павел пристально глянул на жену и тихо сказал:
– Забирай ребёнка, с нами в гостинице побудет. Всё остальное будем решать после того, как узнаем, что с сестрой и каковы её шансы. Спасибо вам, баба Валя, но нам пора.
– И в дом родной не зайдёшь? – прошептала пожилая женщина, вытирая глаза уголком платка.
– Нет, – твёрдо ответила Таня, заворачивая малышку Любочку в детское одеяло и аккуратно отнимая у девочки хлебную корку. – Там не осталось ни одного родного мне человека, а с мамой я попрощаюсь потом.
Они вышли на улицу, глубоко вдыхая морозный воздух и пряча от холодного ветра внезапно появившуюся в их жизни маленькую девочку. Девочку, о которой они мечтали уже три года. Но перенесенная Таткой болезнь так и не позволила им иметь своих собственных детей. Может, это был знак от высших сил, что всё пережитое привело их к спасению жизни этой уже мирно спящей на руках у Тани малышки? Как говорится, поживём-увидим...
***
– Вы можете зайти к сестре, но помните, она в крайне тяжёлом состоянии, хотя и в сознании.
– Она знает о смерти мамы? – Таня переступила с ноги на ногу и поправила белый халат на плечах.
– Да, ваш отец…
– Отчим, – тут же поправила коллегу Таня.
– Да, отчим. Он... как бы это помягче сказать? Он тут устроил такой ор, когда Катю привезли. Простите, но он обвинил вашу сестру в гибели своей жены. Хотя именно дочь, как нам известно, пыталась спасти мать.
– Бог с ним, сколько у меня времени?
– Вы увидите сами, Татьяна Александровна. Катя очень быстро устаёт и загружается.
Таня кивнула и уверено толкнула дверь. Однако этой уверенности хватило только на то, чтобы поднять глаза и с ужасом увидеть обожжённое лицо младшей сестры.
– Таня, ты приехала, – прохрипела Катя и шёпотом попросила: – Ты подойди ближе, мне тяжело говорить. Таня, я умоляю, не оставляй ему Любочку. Это единственная радость в моей жизни, Тань!
– Успокойся, Катя. Мы с Пашей забрали Любу у бабы Вали. Сейчас она в гостинице с няней – Паша всё организовал. Пока ты будешь лечиться, девочка поживёт у нас.
Катя прикрыла глаза и прошептала:
– Со мной, Таня, всё ясно. Я же тоже медик, с такими ожогами не живут, сестрёнка. Это я пока ещё говорить могу, но всё у всех заканчивается по одному сценарию. И ещё... – Катя чуть подняла руку, подержала её на весу, затем аккуратно опустила на простынь и кашлянула. – Тань, тебя мать прокляла... После нашей поездки к тебе в столицу... Она тогда кричала, что у тебя никогда детей своих не будет, что ты всю жизнь будешь чужими малышами заниматься. Тань, я ведь потому и родила Любочку, потому что боялась её проклятий! Тань, может, сейчас, когда её не стало, эта фраза потеряется? Светка тогда испугалась и уехала, но мама такое ей вслед кричала, что весь посёлок перекрестился. Таня, – прохрипела обессиленная женщина, облизывая губы, – забери Любочку, слышишь? Не отдавай её в детдом или приют, а тем более отцу. Погибнет девочка моя, слабенькая она очень. Тань, пожалуйста...