Страница 2 из 36
— Я же говорил тебе подождать, придурок, — доносится с пола душевой жалобный скулеж Деклана, который пытался отдышаться. — В последнее время ее оргазмы просто безумные.
Джованни прижимает меня к стене душа, и я одариваю Деклана непристойной ухмылкой.
— Оуу… Что не так? Не могу жда… — Мои слова фактически обрываются, когда Джованни быстро и жестко врезается в меня. Его темп немного более собственнический и требовательный, чем обычно, из-за чего я закрываю глаза и прислоняю голову к стене душа.
— О Боже! — Я стону, когда Синклер снова заявляет о своем присутствии, стискивая мою грудь и играя с сосками, сжимает клитор. Волна ощущений быстро погружает меня в новый оргазм. Я откидываю голову на плечо Джованни, с моих губ срывается крик, и впадаю в чистый экстаз. Почувствовав руку на моем горле, открываю глаза и встречаюсь взглядом с изумрудными глазами Синклера, полными похоти.
Очередной щипок клитора угрожает отправить меня в новый оргазм, но хватка Синклера немного усиливается, и он качает головой, давая мне один из своих сигналов, что хочет, чтобы я воздержалась от оргазма. Доминирующий ублюдок. Прищурив глаза, обдумываю свои варианты, хочу ли я быть его «хорошей девочкой» или немного дерзкой.
В наших отношениях дом/саб я быстро поняла, что мне скорее нравятся наказания, которые он назначал. Некоторые из них были быстро превращены в жесткое табу, например, кляп с мячом. Мне не нравилось, когда мне затыкали рот кляпом, а Синклер жаловался, что не мог слышать, как я кричу. Итак, он выбросил эту хреновину и добавил это в дополнение к жесткому лимиту в нашем контракте. Но кроме этого и нескольких других извращенных моментов, наша сексуальная жизнь была феноменальной. Это, пожалуй, единственное, что в последнее время идет правильно.
— Котенок! — Томный голос Синклера выводит меня из задумчивости. Его глаза сужаются в раздражении, а вагина пульсирует вокруг члена Джованни, заставляя его стонать, его пальцы слегка впиваются в мои бедра. Я знаю, что Синклер хочет получить ответ, поэтому заставляю себя сосредоточиться.
— Да… да, сэр? — с придыханием спрашиваю я, борясь с очередным оргазмом, и знаю, что Джованни тоже борется, но Синклер каким-то образом удерживает нас обоих от эйфорического блаженства. Придурок.
Синклер приподнимает бровь и спрашивает:
— Не хотите ли вы с Джованни попробовать что-нибудь новенькое?
Я собираюсь ответить, но Джованни меня опережает.
— И что это будет за херня, Син? — ворчит он. — Не очень-то я настроен на одну из твоих игр, придурок.
— Не хочешь посмотреть, сможет ли эта ее восхитительная киска принять нас обоих одновременно? — интересуется Синклер, а мой рот открывается от шока. Мы говорили об этом, но я не думала, что он захочет сделать это сейчас!
Джованни сжимает мою талию руками в восхитительно порочной манере и начинает яростно долбиться в меня, чем доводит до беспамятства.
— Ах ты, сукин сын! Почему ты не мог предложить это раньше, когда я не подошел так близко! — С его губ срывается еще больше ругательств на английском и итальянском, но я слишком далеко зашла, чтобы следить за дальнейшим разговором. При мысли о двоих моих сексуальных любовниках, глубоко трахающих меня, и о язычке и губах Деклана на клиторе, когда он ласкает сейчас Джованни и меня, я вижу звезды.
Зрение померкло, когда меня накрывает один из самых сильных оргазмов. Открываю рот, но ни слова не вырывается, когда сжимаю внутренние мышцы, неожиданно вырывая оргазм у Джованни. Когда он врезается в меня еще раз, то с моих губ срывается жалкое хныканье.
— Вы оба чертовски вкусные, — слышится замечание Деклана под нами, когда он смакует наши совместные соки.
Я медленно прихожу в себя и опускаюсь на пол в душе. Собрав всю волю в кулак, поднимаю голову и с вызовом встречаясь взглядом с Синклером. Он сидит на скамейке в душевой и смотрит на нас одновременно с весельем и яростью. Вижу, что он не в восторге от того, что только что произошло, но ему также нравится смотреть, как я кончаю, и страдать самому, пока сам ждет.
Подойдя к нему, опираюсь руками на его массивные бедра, а затем тянусь к его члену и слегка провожу языком по его головке, вызывая у него глухое ворчание.
— Вы хотите, чтобы я позаботилась об этой маленькой проблеме, сэр? — спрашиваю самым сладким голосом, зная, что произойдет дальше.
Встав, он крепко хватает меня за волосы. Так, как мне нравится, я вся затрепетала от его властной хватки. В его глазах вижу, что задела нужную струну.
— Открой рот, котенок. Папочке явно нужно вытрахать нахальство из твоего остроумного ротика.
Кто-то злобно хватает меня за руку, с силой вырвав из моего удивительного мира грез. Я собираюсь закричать, и тут мне закрывают рот большой рукой. Я вздрагиваю и готовлюсь отреагировать, но голос у уха заставляет меня застыть на месте.
— Только попробуй, сука, открыть свой гребаный рот, и я сломаю тебе шею.
Питер.
Я бешено озираюсь взглядом по сторонам, молясь, чтобы кто-нибудь заметил происходящее. Только когда вижу, насколько безлюдны улицы, понимаю, что сейчас зимние каникулы, и большинство разъехались по домам.
А это значит, что я попала не по-детски.
Я застываю на месте достаточно долго, чтобы Питер подумал, что у него есть преимущество, а сама быстро вспоминаю прошлое. Где моя жизнь сводилась к чистому выживанию. Я никогда не позволяю себе прорваться сквозь невидимые барьеры в памяти, не потому что это унизительно, а потому что у меня ушла целая вечность, чтобы изменить свой образ мышления, и я не хочу снова стать таким человеком.
Питер, наконец, начинает подтаскивать меня к бибикающему черному внедорожнику, я сопротивляюсь. Мои руки свободны, в основном потому что он думает, что я просто послушная женщина, и использую это в своих интересах. Быстро бью его кулаком прямо в живот. С его губ срывается громкий звук «у-у-ух», его крепкая хватка на мне ослабевает, и я вырываюсь.
Я пинаю его и начинаю бежать, но меня останавливает тот, кто вышел из машины. В его глазах отражается потрясение, как будто он не ожидал, что я буду сопротивляться, но удивление быстро отступает, превращаясь в непоколебимую решимость. Его рост немного пугает, он немного выше шести футов, но не такой, как у Деклана.
Так же быстро, как остановилась, я снова бегу. Слишком хорошо знакома с этим танго и понимаю, что если остановлюсь надолго, то мне конец. Я бросаюсь вперед, прямо к нему, а затем быстро делаю шаг вправо. Маневр сбивает крепыша достаточно, чтобы обойти его, и продолжаю свой спринтерский забег к концу дороги. Легкие горят, но останавливаться не вариант. Если меня поймают, я не сдамся без боя.
Я почти добралась до конца улицы, когда в следующее мгновение в меня врезается здоровяк и вышибает дух, и меня валит на тротуар. Боль рикошетом отдается во мне, мы падаем о землю, черные пятна мелькают перед глазами, когда ударяюсь с кем-то головой. Я временно цепенею, но тело все еще в боевом режиме.
Я бьюсь. Пинаюсь. Царапаюсь и размахиваю руками, как безумная психопка, но попытки тщетны. Звук пистолетного выстрела заставляет меня мгновенно замереть. Я медленно перевожу взгляд на источник звука, а мое предательское тело застывает. Питер направляет черный пистолет прямо мне в голову с одной из самых злобных улыбок. Взгляд чистой злобы и демонической ярости сочится на его лице, а улыбка переходит в усмешку.
— Последний шанс, тупая шлюха. Либо садись в машину, либо я разнесу твои мозги по всему бетону, чтобы твои тупоголовые бойфренды увидели. — Он приближается ко мне и упирает ствол пистолета мне под подбородок. Слезы грозят вот-вот пролиться, но я не доставлю этой мрази такого удовольствия. — Так что ты выберешь, Бетани? Ты умрешь сегодня или нет?
Я бы предпочла третий вариант, в котором ты падаешь с обрыва, тупой хрен с маленьким членом. Но это не вариант, и знаю, что переживу козлину Питера. Я также знаю, что если хочу снова увидеть парней, мне нужно остаться в живых.