Мой снежный король

И когда Вельма спускается к ужину — я чувствую ее появление заранее — минута в минуту, без единого намека на опоздание, я даже вздыхаю с облегчением. Это как минимум означает то, что мне больше не придется писать никаких записок и пытаться придумывать, что же мне такого сделать, чтобы эльфийка хотя бы снизошла до того, чтобы встретиться со мной. Все-таки с ней удивительно сложно. Как и с каждым из эльфов, наверное. Но я уже начинаю понимать, что все это не из-за того, какие они, а из-за того, что у наших народов даже не было шансов понять друг друга. Я не давал себе возможности понять принцессу. Как и она не пыталась понять меня, конечно, но я пока засовываю свои мечты о том, что и Вельма попытается взглянуть на все моими глазами, куда подальше. Обойдусь как-нибудь и без этого.

Все это время я ждал девушку в зале, но не за столом, как того требует этикет альвов. Сегодня я предпочту следовать позабытым правилам ухаживаний за девушками, принятым у другого народа. Как только Вельма входит в зал, я делаю несколько шагов по направлению к девушке и, ни говоря ни слова, протягиваю ей руку. Я выучил традиции остроухих от и до, и рассчитываю, что мой жест не будет отторгнут Вельмой. А еще я заранее позаботился о том, чтобы кроме нас в зале для трапез никого не было. Как она там говорила? Не прятаться за спинами слуг? Что же, как хотела, так оно и будет.

Пусть она даже не пытается скрыть своего удивления при виде поданной руки, принцесса все же принимает ее. Я внутренне вздрагиваю от того, что собираюсь сделать дальше, но раз уж я все это затеял, то стоит идти до конца. Поэтому, скрепя сердце, я подношу руку девушки к губам и легонько целую ее.

Да уж. Я поцеловал. Руку девушки. Эльфийской девушки.

Видят боги, дается мне это настолько тяжело, насколько вообще может что-то даваться тяжело существу, живущему в этом мире.

Не обращая внимания на еще более неприкрыто-удивленное лицо Вельмы, я веду ее к столу, отпускаю руку, отодвигаю стул, жестом приглашаю присесть. Я несколько раз прокручивал в голове всю последовательность действий, которую мне нужно будет осуществить. Так что сейчас все получается гладко, без какой-либо неловкости, будто я проделывал такое тысячу раз. Интересно, Вельма сейчас чувствует то же, что и я? У нее появляется желание сбежать и забиться в самый темный и дальний угол во дворце, лишь бы не чувствовать…вот это вот все? Я не удивлюсь, если она так и сделает. Сам я уже, кажется, жалею, что все это затеял. Я не знаю, что нужно говорить, как вести себя потом, и если вечер так и пройдет в таком напряженном молчании, это будет по-настоящему невыносимо. Ведь садится Вельма за свое место, не произнеся все это время ни слова, и..

— Ладно, я поняла тебя, — схватив меня за рукав, когда я уже собираюсь направиться к своему месту, девушка наконец подает голос. — Не надо так. Просто... Просто выдохни и будь альвом. Не надо ломать свою природу.

В тот момент, когда Вельма сама говорит мне прекратить разыгрывать этот спектакль, я вновь позволяю себе выдох ощутимого облегчения.

— Спасибо, — честно отвечаю я. Я и впрямь ей благодарен за понимание… Которое она, кажется, проявляет ко мне впервые.

Правда, остается еще кое-что, что по продуманному сценарию в своей голове я должен сделать. Взяв кубок, стоящий перед эльфийкой, я наполняю его вином. Мы будто бы возвращаемся к тому моменту в библиотеке и проигрываем его заново. Может, забыть о том, что происходило между этими нашими попытками поужинать, вряд ли теперь удастся…. Но все же мы можем попытаться. 

И только после того, как я завершаю свою игру в джентльмена, я сажусь на свое место.

Подняв бокал, Вельма продолжает, говоря отчего-то совершенно отстраненным голосом:

— И что касается Черного леса… Это я тоже понимаю. Но камень не могу отдать. Это физически и магически мне не подвластно.

— Я знаю, — мягко отвечаю я. Это было одной из моих догадок после многочисленных часов, проведенных в библиотеке. — Не беспокойся. То, что ты здесь, должно как-то помочь… Я надеюсь.

По крайней мере, на это указывают косвенно все тексты. Она последняя из своего рода. Значит, камень, даже если он метафора — к чему я склоняюсь все больше и больше в последнее время — должен был перейти к девчонке. И, следовательно, ее присутствие должно наладить течение магических потоков в этом месте. А после нее камень перейдет к ее детям, как продолжателям рода Черных эльфов. По крайней мере, я на это рассчитываю.

В ответ на мои слова Вельма отчего-то лишь горько усмехается.

— Захочешь воспитать из меня идеальную жену — так и быть. Я не буду сопротивляться.

Я едва-едва приподнимаю бровь. С каких пор она решила быть настолько покладистой? Неужели тому причиной освобожденные мной ее сородичи?

— Мне не нужна идеальная жена, — честно отвечаю я. — Только ты, по праву своего рождения, крови и магии. Это все.

— Да, но год пройдёт, и тогда не станет ни меня, ни магии, ни камня, — бросив вилку на тарелку, Вельма наконец показывает свои истинные эмоции.

Я замираю. Слова принцессы не имеют никакого смысла. Хотя бы потому, что мы заключили договор, обратный тому, что она говорит. По его условиям, по происшествию года камень станет моим... Но что если сопоставить сам договор с тем, что, возможно, сам бриллиант — это лишь метафора? Как может быть моим то, чем, по сути, является сама Вельма? Или ее магия? То, что в ней -- ведь на это и указывают все древние тексты?

Бессмыслица какая-то. Или все это пока что слишком сложно для моего понимания.

— О чем ты говоришь? — прямо спрашиваю я.

Магию подобного порядка невозможно уничтожить без следа. Она не может исчезнуть бесследно. Я внутренне вздрагиваю, когда допускаю единственно верную догадку — если все это легенда, и никакого бриллианта на самом деле и нет

— Я... Я не могу обьяснить. Он не позволяет. Но если ничего не изменится, если во мне ничто не изменится, то не станет ни камня, ни Чёрного леса.

Как интересно. “Он” не позволяет? Что же.. Это очередная загадка для моего разума. Что-то должно измениться в Вельме, причем, то, чего хочет сам камень. Чего может хотеть один из самых сильных артефактов в мире? Власти? Могущества? Мести за всю ту боль, что была причинена его носителю? Не удивлюсь, что камень может желать моей смерти.

— И чего же он хочет? — осторожно спрашиваю я невзначай.

— Я не могу… Это не моя прихоть или каприз. Это он так решил.

Я вижу, что Вельма нервничает. Что ей тяжело дается каждое слово. Видимо… Мне и вправду пока что не стоит у нее выпытывать подробности, даже столь важные. Особенно, когда между нами только-только все начинает налаживаться.

— Что ж.. У меня есть целый год, чтобы решить эту загадку, — пожимаю плечами я. — Не закрывайся больше в своей комнате, пожалуйста. Позволь мне исполнить свою часть договора.

Принцесса не сможет сидеть все время взаперти, она сама желала жизни, которая у нее могла бы быть, будь ее семья все еще жива. Правда, в мужья ей никогда бы не подобрали такого, как я, но это должно стать единственным, что будет омрачать ее существование здесь. В остальном мне придется постараться изо всех сил, чтобы честно исполнить свою часть уговора.

 В ответ на мои слова Вельма наконец улыбается, а я рад видеть ее улыбку.

— Не буду, если ты будешь хорошо себя вести, — развеселев, она даже делает глоток из своего бокала.

Еду в этот раз для нас двоих готовил как раз повар эльфов, по моему распоряжению. Правда, я ни разу в жизни не пробовал ничего подобного — альвы обычно скромны даже в употребляемой ими пище. Так что, когда я пробую новое для себя блюдо, на моем лице написано весьма скептическое отношение к тому, что любят эльфы. Я и не знал, что в нашем дворце бывают подобного рода странные продукты. Оно даже пахнет так, как пахнут сильные эмоции, похожие на.. пожалуй, такой аромат источает удивление. И немного — предвкушение чего-либо. Но я стараюсь не подавать виду, что мне не слишком нравится такая еда. Это видно лишь, пожалуй, по тому, что мне приходится запивать эту еду большим количеством воды.