Путь сквозь тень

На мгновение сцена битвы застыла, затем незнакомец вдруг опустил косу на пол и выставил руки ладонями вперёд в почти универсальном жесте примирения. Я не спешил расслабляться — вдруг он собирается что-то кастовать? Вместо этого он заговорил:

— Ты чернокнижник?

Голос из-под маски звучал глухо и искажённо, но с неуловимо-знакомыми нотками.

— Не без того, — почти так же глухо сказал я.

— Пришёл, чтобы спасти стару… Зервас?

О боже. Нет, этого не может быть.

— Да нет, я просто решил заняться астрономией. Вижу — подходящая башня, ну и поднялся сюда с телескопом.

— Что за чушь?! — вспыхнул он. — Какая, в Бездну, астрономия?! Кто ты такой?

— Такая, Маэстус, что если бы ты вовремя не остановился, то сейчас бы только звёздочки над головой и считал, — проворчал я, стягивая защитную маску.

Сильнейший из некромантов, юный гений чернокнижия, погибший во цвете лет, но затем воскрешённый, мой добрый друг Маэстус протирал глаза добрую минуту, прежде чем убедился, что напротив стою действительно я. Со времён нашей последней встречи — его как раз только-только вернули из мёртвых — он успел здорово вытянуться, окрепнуть и вообще возмужать. На подбородке его красивого смуглого лица даже намечалась бородка, а пронзительные синие глаза смотрели с недоверием и надеждой.

У нас было слишком мало времени, чтобы поделиться всем, чем стоило бы поделиться при встрече двух старых друзей. Которые, к тому же, вовсе не были уверены, что другой из них ещё оставался в живых.

После того, как Маэстуса вытянул из лаборатории Марка Нонуса неизвестный портал, его закинуло прямиком в Изнанку, на собственный Путь сквозь тень. Сказать, что он был ошарашен — ничего не сказать, это нарушало все известные ему законы чернокнижия в целом и магии теней в частности. Это было его первое прохождение в жизни — в прошлом он был спецом по некромантии, а не теней. И всё же Маэстус умудрился пройти Путём, ни разу не умерев — ему, в отличие от меня, это бы с рук не сошло.

— У меня были некоторые преимущества, — признался Маэстус, когда речь зашла о руках. — Вот, например.

Он не глядя ткнул левой рукой в ближайшую стену, раздался глухой звук, а на месте удара остался заметный отпечаток. В моей голове вспыхнул образ — медицинский стол с подключёнными проводами, на котором лежал человеческий скелет и три механических конечности.

— Последний подарок дяди Марка. Четыре подарка, если быть точным — рука, две ноги и жизнь. Всё это осталось со мной на Пути, ну и…

Маэстус выразительно изобразил, как он крушит чьи-то черепа, а затем давит ногами остатки. Мы с Нэсс переглянулись.

— Прошёл, в общем. Всё равно чуть не погиб под конец. Умбры — сумасшедшие, раз постоянно этим пользуются.

— Я прошёл три, — сказал я, умолчав, сколько раз умер, особенно на последнем.

— А чужаки — тем более, — отрезал он.

Путь забросил его в старый родительский дом, пустой и заброшенный. Неизвестно, его отец и мать переехали после того, как потеряли обоих детей, к ним пришёл Орден или стряслась иная беда. Весь городок, где они жили, был покинут. Маэстус, который отлично помнил все выученные за жизнь заклинания, не мог применить ни одного — настолько он был слаб первые несколько недель.

— Обнулили до первого уровня, — понимающе кивнул я.

В ответ он только закатил глаза.

Следующие полгода молодой некромант, выражаясь игровыми терминами, качался заново. Медитировал, практиковался, отбивался от монстров, которые успели обосноваться в городе-призраке, а параллельно пытался найти хоть какую-нибудь информацию о группе чужаков, сгинувших возле Врат Безмолвия. В прокачке он преуспел — я завистливо косился на его уровень, превышающий мой более чем в два раза — в поисках — нет. Он не знал, что случилось со мной и не знал, кто сотворил тот невозможный портал Пути. Не продвинулся он и в своей изначальной цели — поисках сестры, Алии. А через полгода с ним связалась Кассандра Зервас. Почти как со мной, только послание было заметно короче — мол, приходи в Палатин и помоги старухе, а уж она в долгу не останется.

— Я надеялся, что она, ну… — Маэстус вдруг резко замялся, затем вздохнул. — Поможет найти тебя. Или хотя бы скажет, как и где ты погиб.

— Я чужак, забыл?

— Дея могла бы убить и чужака.

Не сказать, что он был совсем уж далёк от правды.

— Так ты хотел найти мою могилу, чтобы поднять меня в виде зомби?

— Чушь, — беззлобно сказал он. — Ты же мой единственный друг.

Свой рассказ я излагал уже по дороге вниз — не тем путём, что поднимался сам, а тем, что поднимался Маэстус — через окно третьего этажа и хитрую зачарованную верёвку с крюком-кошкой. И дальше, через едва заметный люк, вниз, в подземный лабиринт.

Некромант оказался ужасным слушателем — возможно, худшим на моей памяти. То, что могло занять пятнадцать минут, заняло сорок — он постоянно перебивал, уточнял, возмущался, спорил и не верил. Кажется, я так и не смог убедить его, что инквизитор Акком до конца сражался за спасение мира. А вот когда речь зашла о поцелуе Деи, Маэстус резко посерьёзнел.

— Не шутишь?

— Какие уж тут шутки.

— Эффекты? Последствия?

Я вкратце изложил особенности своего пребывания в пещере Сердца до визита Кассандры.

— Но мне удалось побороть эту дрянь, — с гордостью сказал я. — Уже недели две — никаких проблем.

Он бросил на меня странный взгляд, в котором читалось раздражение и, внезапно, глубокая печаль.

— Никаких проблем? Ты хоть немного представляешь, какой силой наполнено проклятье Владыки?

— Думаю, что да.

— А я вот думаю, что нет, — отрезал он. — Снять любое проклятье можно только обратившись к специалисту более высокого класса, чем тот, кто тебя проклял. Кого ты об этом попросишь? Дремлющего?

— Но оно больше не мешает мне вспоминать, проверено.

— Оно найдёт, как помешать. Пока проклятье действует, оно всегда ищет лазейки. И каждый раз находит — когда ты ожидаешь этого меньше всего.

От горечи в его голосе мне стало конкретно не по себе. Маэстус был абсолютно уверен в своих словах, а он был первосортным чернокнижником, уступая разве что Кассандре.

— Я чужак, напомню ещё раз, — сказал я со слегка наигранной бодростью. — С меня всё, как с гуся вода.

— Чуш… Будем надеяться, Ардор.

Поход по катакомбам под лечебницей немного разрядил обстановку. Не благодаря атмосфере, атмосфера была полнейшая жесть — непроглядные, частично обвалившиеся коридоры из старого грубого кирпича, воняющие смертью. Но именно там я «нормально» познакомил Маэстуса с Кёльколиуке, и они моментально нашли общий язык. Не считая того, что оба они успели посидеть у меня в гримуаре — один в прошлом, один в настоящем, Маэстуса очень интересовала история Архипелага Затмения, и особенно местных духов. Они настолько заболтались, что жуткое чудище, ползущее нам навстречу, заметил именно я — самый низкоуровневый в компании и наименее внимательный.

«Забракованный голем плоти, 8 уровень»

Давайте представим, что монстр Франкенштейна был сшит не из свежих кусков тел, а предварительно пролежавших в могилах, скажем, месяца три. Затем, пока Виктор Франкенштейн был в командировке, его затопили соседи сверху, холодильник разморозился и всякие руки-ноги хорошенько поплавали в воде пару недель. Вернувшись домой, он схватился за голову — сперва свою — но потом решил, что раз взялся за дело, то надо доводить до конца. Сшил-таки своё детище и дёрнул за рубильник, не обращая внимание на то, что мясо на левой ноге успело окончательно сползти с кости. Результат не удовлетворил доктора, и он попытался уничтожить его с помощью фабричного пресса. Хорошенько сплющил пару раз и ушёл на обед, потому что работа — не волк, в лес не убежит.

Только как раз его работа уползла куда подальше, в лес или катакомбы, а теперь вознамерилась закусить нами.

Ревущий поток мастерского «Языка саламандры» врезался в тварь, которая уже начала булькать в предвкушении позднего ужина, и стесал её под ноль секунд эдак за пять. Одни криты. Я оборвал заклинание, когда убедился, что от ползучей мерзости не осталось и следа. Маэстус уважительно вскинул брови.