Путь сквозь тень

Третьей была Эйрин — совсем юная на вид девушка, загорелая, с коротким ёжиком тёмных волос и лицом, усеянным шрамами. Облачение — лёгкая броня из кожи и ткани, оружие — два коротких клинка, напоминающих катары. Девятнадцатый уровень. По ней сразу было ясно, что все статы ушли в ловкость, и первое впечатление не подвело. Она перемещалась с такой скоростью, что я не успевал следить — как будто умудрялась поддерживать вечную «Поступь саламандры». Дезмонд вертелся ужом, умудряясь парировать добрый десяток атак в секунду, и даже выделяя время на контрудары! Я не понимал, как у него оставалось столько сил после первых двух боёв. Спустя пять минут бешеного темпа Эйрин так и не смогла достать своего оппонента и решила пойти ва-банк. Результатом стало «тяжёлое ранение» Дезмонда в живот и проигрыш Эйрин, которая тут же «лишилась головы».

Четвёртой выступала Анна, светловолосая женщина лет тридцати с холодным взглядом, облачённая в кольчужный доспех. Её оружие почти зеркально отражало оружие Дезмонда — только вместо меча в правой руке она сжимала рапиру. Двадцать пятый уровень. Этот бой походил на безупречную дуэль с тенью, где каждый боец пытался достать противника колющим ударом, поймав «основной» клинок врага в капкан кинжальной гарды. Спустя десять минут Анна наконец провела удачный манёвр, и меч Дезмонда зазвенел по полу. В этот же момент он приставил собственный кинжал ей к горлу с левой стороны.

— Достойный бой, сестра! — заулыбался Дезмонд, который, кажется, наконец начал уставать. Совсем чуть-чуть. — Последний финалист!

Ичиро выглядел как настоящий самурай, закалённый во множестве сражений. От традиционной причёски с залысинами и пучком волос на затылке до пластинчатой брони и натуральной катаны в руках. Двадцать шестой уровень. Сказать, что я удивился — ничего не сказать, я и не представлял, что в мире Анимы был свой, почти полный аналог Японии. Впрочем, его стиль боя здорово отличался от классического кэндо — длинный клинок словно жил своей жизнью, атакуя Дезмонда под всеми возможными углами. Куда бы тот не пытался отпрянуть, его везде ждала катана, которая к тому же напрочь отказывалась попадаться в ловушку кинжала. Дезмонду удался ровно один выпад, где он вскользь задел пластину на груди Ичиро. Потом катана последовательно нашла его плечо, ногу и макушку головы. Толпа ревела в неистовстве.

— Достойный бой, брат! — рявкнул Дезмонд, потирая ушибленную голову. — Желаешь ли ты прямо сейчас сразиться за звание чемпиона?

— Несомненно, — тихо сказал Ичиро, который, кажется, не дышал последние секунд пятнадцать.

— Тогда у тебя будет такой шанс!

«Шанс! Шанс! Шанс! Шанс!» — подхватила толпа. А затем, не сговариваясь, сменила слово. Теперь над ареной неслось: «Мол-ни-я! Мол-ни-я! Мол-ни-я!»

— Сёстры и братья! Сегодня на арене! Чемпион четырёх сезонов Великого Амфитеатра! Блистательная! Неудержимая! НКИРУ, НОЧНАЯ МОЛНИЯ!

Ликование зрителей разрывало уши, а на моё плечо вдруг мягко опустилась знакомая рука, отодвигая немного левее. Я повернул голову — мимо шла сама Нкиру, одарив меня задорной улыбкой. Она красовалась в совершенно незнакомой мне броне, сочетающей элементы кости, кожи и стали, а в руке сжимала длинное копьё с листовидным наконечником из тёмного металла. В её невероятных золотых глазах пылал азарт грядущего боя. Ичиро пристально следил за каждым её движением.

— Шанс рассудит всех! — крикнул Дезмонд, отступая за предел круга. Через долгую секунду начался финальный бой.

«Самурай» настолько круто показал себя против казавшегося непобедимым Дезмонда, что я не сомневался — сражение затянется. Разница в пять уровней была достаточно серьёзной, но не критичной. У оружия Нкиру было преимущество по радиусу атаки, но броня Ичиро явно могла выдержать множество непрямых попаданий.

Все мои прикидки строем пошли по понятному направлению сразу после начала поединка.

Два боя назад Эйрин показывала чудеса скорости, но сейчас это был совершенно иной уровень. По кругу арены промчался вихрь. Даже не вихрь, гроза, и не с одной молнией, а сотнями сразу. От фигуры Нкиру осталось лишь размытое пятно, из которого каждый миг били и били копья. Нельзя сказать, что Ичиро сдался сразу — он стоически оборонялся около трёх минут. Затем послышался глухой стук — это копьё врезалось в сочленение его доспеха на уровне живота. Воин болезненно поморщился, опустил катану и отвесил Нкиру глубокий поклон. Та поклонилась в ответ. Финал отборочного тура арены Шанса был завершён.

— Что значит, «все проиграли»? — расхохотался Дезмонд в ответ на мой прямой вопрос. — Все прошли в новый сезон, разумеется. Условие было «продержаться в бою пять минут», а не «положить чемпионов на обе лопатки». Где бы мы по-твоему каждый раз брали столько желающих, если бы гнули их в конце каждого отбора?

Мы сидели за небольшим столом в его личной комнате, которая находилась под землёй недалеко от основного зала арены. Дезмонд жадно запихивал в себя еду, я отказался — адреналин от эпичного зрелища всё ещё перекрывал аппетит, а грядущий разговор лишь добавлял волнения.

— Оттуда же и запрет на реальное оружие, — продолжал он, проглотив очередной кусок мяса, напоминающего баранину. — Кровь будоражит толпу, но скверно отмывается с репутации. Люди идут к нам, зная, что в круг может выйти любой, и там его не убьют. Скорее всего не убьют. Исключения, увы, случаются.

— Молот Крейга выглядел опасно, — заметил я.

— Значительно облегчённый вариант со смещённым балансом. Эффективность бойца падает, но безопасность важнее. В случае чего, у нас во время каждой серии боёв дежурит Фрейя, опытный целитель.

— Понятно, — вежливо сказал я. Тема арены была весьма интересной, но сюда я пришёл не за этим, и Дезмонд сразу почуял, куда ветер дует.

— Как прошла прогулка? — спросил он, явно подразумевая мою сегодняшнюю «разведку» Палатина.

Слегка поколебавшись, я рассказал ему всё, не забыв упомянуть план «расспросить» мертвецов «Последним вздохом». Дезмонд издал странный звук, напоминающий гортанный смешок.

— Хороший план, исключая одну мелочь, — сказал он. — Еретиков не хоронят на городском кладбище, их сжигают дотла, а прах пускают на чернила.

— Серьёзно?

— Насчёт чернил — не уверен. В остальном — более чем серьёзно. В теории, на кладбище можно найти несколько сотен бедолаг, замученных Орденом, но их могилы будут подписаны, как «скончался от неизлечимой болезни». А смерть наступила, скажем, от яда в собственной постели. Не в застенках.

Дьявол. Так и знал, что без подвоха не обойдётся.

— Это плохая новость, — продолжал Дезмонд. — Но есть и хорошая. Прежде чем я тебе её сообщу, скажи, как тебе стиль боя Нкиру?

— Потрясающе, — честно сказал я. — На грани фантастики. Я в жизни видел лишь одного человека, который двигался быстрее.

Я умолчал о том, что этот же человек погиб в бою от руки Владыки Нижнего Мира.

— Тогда тебе крупно повезло, поскольку ни наша скромная арена, ни Великий Амфитеатр не знают никого, кто мог бы превзойти Нкиру в её молниеносном натиске. Некоторым мастерам удавалось свести бой в ничью, но в честном поединке её так и не одолели.

От меня не ускользнула ремарка насчёт «честного» поединка, но я не стал комментировать.

— Нкиру — великий боец, — сказал Дезмонд с чувством. — Величайший. Но за пределами круга ей часто недостаёт той бешеной страсти, умения бить в слабое место врага со скоростью молнии. Она осторожничает, затягивает, колеблется. Боится.

— Как вчера ночью? — спросил я.

— Как вчера ночью, — кивнул он. — И в десятки других подобных ночей. Нкиру никогда не рискует, а значит — не выигрывает.

На пару секунд повисла пауза, пока я хмуро обдумывал сказанное.

— Звучит так, будто ты собираешься попросить меня помочь её сместить, — медленно сказал я. Меньше всего мне хотелось участвовать в политических разборках, особенно когда дело касалось симпатичных мне людей. На удивление, Дезмонд снова расхохотался, только гораздо громче.