Будь моим

Ток разбегается по венам, и земля уходит из-под моих ног. Весь мир перестает иметь значение.

Зарываясь пальцами в его волосы, впитываю сразу все: их жестковатую структуру, ощущения на моих губах от давления его языка, которому я подчиняюсь, как и в прошлый раз. Размыкаю губы, позволяя ему быть главным…

Его язык делится со мной вкусом соли, лайма и текилы. Вкусом моего мужчины. Мы делимся стонами, которые поглощает окружающий нас шум.

Я боюсь потерять сознание, цепляясь за его шею.

Ладони Градского сжимают мои ягодицы, и он подхватывает мое дрожащее тело, соединяя наши бедра.

Отрываемся друг от друга, жадно делаем вдох и врезаемся в губы друг друга снова.

Поцелуи с ним не похожи ни на что, с чем я когда-либо имела дело.

Они уверенные, напористые и требовательные. Ими он в сотый раз вбивает в мою голову, что знает, чего хочет от женщины!

Я хочу его. Я хочу с ним… только с ним…

Влад разрывает поцелуй, перемещая раскрытые губы на мою шею. Я выгибаюсь в его руках дугой, подставляясь еще больше.

Его сердце напротив моего бьется о ребра. Я чувствую эти удары своей грудью. Я никогда в жизни так не чувствовала другого человека. Тесно, открыто, головокружительно. Без секретов…

Мое белье мокрое, самообладание на нуле. Ноги почти обматываются вокруг его талии, но он с болезненным стоном удерживает меня от этого.

— Арина, стой… — Сжимает руками мои плечи, обездвиживая тело.

— Я не хочу останавливаться! — Бьюсь в его руках. — Влад… — почти умоляю его.

— Я не должен был… — Градский разжимает руки, но хватает меня повыше локтя, не давая отойти дальше чем на один шаг.

Прижимается носом к моему виску и шумно дышит.

— Тогда зачем? — требую рвано.

Мой голос дрожит так же, как и все мои внутренности.

— Потому что у тебя день рождения…

— И что? Утром все забудешь? — бросаю в него обвинение.

Беснующаяся толпа качает нас из стороны в сторону, но я не чувствую их за его близостью.

— Нет… — бормочет у моего виска. — Но проспаться мне не помешает…

— Отлично… — Отступаю назад на дрожащих ногах. — Удачи!

Он возвращает меня обратно, дернув к себе за руку, которую продолжает сжимать.

— Поцелуешь меня на ночь? — спрашивает с дьявольской ухмылкой на красивых твердых губах.

С размаху напоминая мне о том, кто он такой, черт его дери. Не принц, а тот, от кого лучше держаться подальше.

В груди взрываются фейерверки.

Тянусь к нему и со всей соблазнительностью, на которую способна, провожу языком по его щеке, желая:

— Спокойной ночи.

Развернувшись на каблуках и пряча улыбку, ныряю вглубь толпы, оставляя его посреди танцпола одного.

Я нахожу Кристину за нашим столиком в компании моего брата и Рязанцева. Забравшись с ногами на кожаный диван, она залипает в телефоне.

Болтая в ладони стаканом с виски, Егор смотрит на меня исподлобья со странной улыбкой, которая могла бы сойти за ироничную, если бы не была слегка язвительной.

Сейчас мне плевать на него примерно так же, как и на весь остальной мир.

Беру со стола стеклянную бутылку минеральной воды и, открутив крышку, припадаю к горлышку. Жадно глотаю и, утерев горящие после поцелуев губы, объявляю подруге:

— Я вызвала такси.

Глава 20

Я ни разу не оставалась в своей квартире на ночь, иначе давно прокляла бы отсутствие на окнах штор. Солнечный свет заливает каждый сантиметр комнаты, пробивается в глаза даже через мои опущенные веки. Будит меня даже раньше, чем это делает раздражающий звонок в дверь.

Мне приходится напрячь мозги, чтобы вспомнить, где я нахожусь.

— Ты что, заказала доставку еды? — хриплый голос Крис похож на стон.

— Нет…

Сорокасантиметровый матрас под нами настолько мягкий, что я не могу пошевелиться. Это единственная «мебель» в моей квартире. Матрас, лежащий прямо на полу в центре комнаты, и мое пианино, которое я вывезла из квартиры родителей на прошлой неделе.

Брошенный на полу телефон оживает, и к трели дверного звонка добавляется пиликанье моего рингтона.

Приоткрыв один глаз, вижу на дисплее имя своего брата и с чертыханиями вскакиваю на ноги.

Одиннадцать утра!

— Это Андрей, — говорю, отбрасывая в сторону белую простыню.

На мне только стринги, платье маленькой кучкой лежит рядом с туфлями. На Крис то же самое — стринги. Плюс простыня, в которую она заворачивается до самого подбородка. Где ее платье, я понятия не имею.

Я нахожу футболку и джинсовые шорты в своем чемодане, который притащила сюда вчера утром. Кидаю в Кристину еще одной футболкой. Она быстро одевается, тут же падая обратно на матрас.

Трель звонка не прекращается ни на секунду и бьет по моим пульсирующим вискам как кувалда.

— Угомони его, молю… — бормочет Кристина, натягивая простыню на голову, и спрашивает оттуда: — У тебя есть вода?

— Должна быть…

Выхожу из комнаты в коридор и шлепаю босыми ногами по кафелю, направляясь в прихожую. В глазок вижу своего брата и рычу, открывая ему дверь:

— С ума сошел?

— Доброго утречка! — Андрей вручает мне два стакана с кофе, проходя в квартиру.

На нем футболка и свободные штаны с карманами. Он отдохнувший. Просто пышущий отличным настроением и энергией, от которой мне хочется вытолкать его взашей. Туда, откуда он пришел.

— Спасибо… — Забираю у него кофе, чувствуя, как просыпаются аппетит и жажда.

Сбросив кроссовки, он осматривается, крутя на пальце брелок сигнализации от машины, и проходит дальше по коридору. Заглядывает в кухню, интересуясь:

— Как самочувствие?

— На все двадцать… — Снимаю со стаканчика крышку и делаю большой глоток.

Слава богу, отражение в большом зеркале на стене никак не показывает моего физического состояния. Я растрепанная, но и только. Даже разводы туши под глазами не делают меня чудовищем.

Остановившись в центре кухни, прямо в полоске солнечного света, Андрей изучает белый кухонный гарнитур, который установили совсем недавно. Я еще не успела снять с него пленку.

— Красиво, — замечает, посмотрев на меня.

— Угу… — Оборачиваюсь на скрип двери.

— Пахнет кофе… — Крис высовывает из комнаты всклокоченную голову и выходит в коридор, одетая в старую футболку Андрея с эмблемой МГУ, которую я лет пять использую как ночнушку.

Футболка доходит ей до середины бедра, но плечи, как и на мне самой, сползли почти до самых локтей.

Подойдя ко мне, Крис забирает стакан и смотрит на моего брата, бормоча:

— Привет.

— Классная майка, — бубнит он в ответ, проходясь ладонью по волосам, которые за лето успели выгореть почти до песочного блонда.

— Что? — Крис непонимающе смотрит на себя сверху вниз, но через пару секунд до нее вроде бы доходит, и она внезапно краснеет до корней волос.

Андрей чешет подбородок и объявляет:

— Могу развезти вас по домам. Я сегодня свободен.

Мой телефон в комнате опять звонит, но после пятиминутного бодрствования и огромного глотка кофе, стандартный рингтон уже не ощущается ударом мешка по голове. Мешком ударяет другое. То, что на дисплее входящий звонок от Градского. В панике я не придумываю ничего лучше, как рвануть в ванную, прихватив с собой звенящий телефон.

— Ты чего? — удивленный возглас Крис летит мне в спину, когда я со щелчком захлопываю дверь в ванную, отделяя себя от остальной квартиры.

— Кажется… от кофе мне поплохело, — произношу сдавленно, гипнотизируя взглядом пропущенный вызов, и вздрагиваю, когда Градский настойчиво начинает звонить снова.

Примерно всю дорогу до дома и половину ночи я в неосознанности опять и опять переживала наш безумный поцелуй. Мне не нужно ничего анализировать, я и так знаю, что он был лучшим в моей жизни.

Включив воду в душе, провожу пальцем по экрану и прижимаю телефон к уху.

— Да? — спрашиваю осторожно.

В груди тянет и печет. Я не знаю, чего мне стоит ожидать от этого звонка. Влад умеет выбить меня из седла парой слов или воскресить одним прикосновением, и он честно предупредил, что не собирается быть расстеленной передо мной красной ковровой дорожкой. Но после того, как я попробовала его губы на вкус, меня уже ничего не остановит. Сердце трепещет и рвется к нему даже через телефонную трубку.