Милая Элинор

Из глубины парка доносился визгливый смех дам и победоносные кличи мужчин, настигнувших свою жертву. Шуршали ветви кустарника, задувались огни в фонарях то в одном, то в другом конце лабиринта.

— Надеюсь, здесь безопасно? — Элин опасливо обернулась, когда в сравнительной близости от них вновь зашуршали ветки.

— Дорогая, это всего лишь праздник! Догоняют лишь тех женщин, которые желают быть пойманными! Они бегут и отмечают про себя: «А не слишком ли быстро я бегу? Сможет ли найти и догнать меня мой любимый и желанный?». — они обе улыбнулись, но прибавили шаг.

— Я встретила кое-кого… он близко знаком с моим будущим мужем. Его зовут Уильям, и он тоже военный, и тоже бывал в Индийской компании. Элинор, мы танцевали, кружились по залу, словно это был первый и последний танец, предоставленный нам самой судьбой.

Голос Виктории дрогнул, и сердце Элинор сжалось от грусти и жалости к ней. Она положила голову на плечо подруги и приобняла ее, желая показать, что, чтобы не поведала ей Вики, она выслушает и не осудит. Кто она такая, чтобы судить? Что же… они обе видели собственными глазами, как жестоко обошлась судьба с Анной, даже не смотря на счастливый исход и скорую свадьбу. Это Элинор повезло, она выросла бок о бок с мальчиком, которого полюбила, и который вернулся к ней, и забрал ее… и надел ей прекрасное кольцо на безымянный палец. Пусть сложностей не избежать, но рядом с ней любимый человек.

Не всякой девушке так везет, быть рядом со своей любовью!

— Продолжай! Я слушаю тебя! — Элин погладила плечо подруги, стараясь вложить в этот жест всю свою любовь к ней и поддержку.

Не всякой девушке так везет, идти бок о бок со своей лучшей подругой!

— Мы кружились в вальсе Элли… я любовалась его золотыми кудрями и смешной светлой бородой…Хах… я думала, что после усиков Хейли меня нечем больше удивить, но Уильям смог! Борода, в 1839 году! Немыслимо! И так волнующе… она колючая на ощупь, а кудри наоборот, мягкие, как хлопок! Не осуждай меня дорогая! Я никогда не была влюблена, и я не знаю какого это, но Уильям… Ты можешь себе представить, мы болтали без умолку! Он сказал, что очень хорошо знает моего жениха, но спросил, не хочу ли я поговорить «О нас» этой теплой и звездной ночью, а не о ком-то еще. И мое сердце ёкнуло в груди! А в животе порхали бабочки! Это так происходит? Это ты чувствуешь, когда рядом Артур, и он держит тебя в своих руках… и целует?

— Ох Вики… вы целовались? — Элинор зажмурилась на мгновение, заново ощутив тот пожар внизу живота, который охватил ее там, в беседке, когда Артур касался ее. — Прости меня! Прости и продолжай! Я понимаю, что ты имеешь ввиду! Это будоражит сердце и душу… и это совершенно не подвластно разуму! Мы же на маскараде… Какие вещи тут только не происходят…Он не представился полным именем?

— Нет… я знаю только имя, Уильям. Он военный, служит в гарнизоне ее Величества Королевы Виктории, а там собрана только знать, значит, он из хорошей семьи, и не бедствует.

— А ты представилась?

— Это вышло случайно! Когда я заинтересовалась Генералом Хейли, он был удивлен и спросил мое имя. Я назвалась Викторией. Он заправил мне за ухо выбившийся локон и сказал, что очень рад познакомиться с Викторией Иден! Я разволновалась, не могла даже представить, откуда он мог знать меня! Потом только все стало ясно. Он дружен с Хейли. Они говорили обо мне. Мой жених знает обо мне намного больше, чем знаю о нем я! Боже! Как же это не справедливо!

Виктория высвободилась и стянула с рук перчатки. Они металась из стороны в сторону, вытирая черным кружевом слезы, заливающие фарфоровые щеки.

— Элинор, скоро мне исполнится двадцать один год. С шестнадцати лет я представлена свету. Я танцевала с самыми красивыми и умными мужчинами высшего света. Разговаривала с самыми богатыми женихами. С глупцами и прославленными умниками. Но никогда… никогда мое сердце не отплясывало польку в моей груди, когда кто-то из них брал мою руку в свою!

Две девушки, затянутые в черный шелк, стояли на развилке в зеленом лабиринте. Одна из них крепко прижимала к себе другую и шептала слова утешения, когда из двух тоннелей одновременно к ним начали приближаться две мужские фигуры. Оба высокие блондины. Один с золотым диском, венчающим его маску, второй с короткой светлой бородой.

— Слава Богу, дорогая, что ты еще не замужем. Ты всего лишь помолвлена! Вместе мы придумаем, что ни будь! Если намерения Уильяма серьезны, я думаю, все сложится благополучно!

Девушки заметили двух приближающийся решительным шагом к ним мужчин.

— Это Уильям Элинор… это мой Уильям! — Виктория расплылась в широкой и такой искренней улыбке, которая озаряла все вокруг своим светом.

— Иди же к нему! Не думай о плохом, Вики! Это твой вечер! Насладись им… — Виктория побежала на встречу светловолосому мужчине, которого она назвала Уильямом и бросилась ему на шею. Они закружились, а потом скрылись из виду. Только тогда Элинор вздохнула и добавила — Насладись им, даже если этот вечер будет первым и единственным.

Девушка краем глаза заметила приближающуюся к ней фигуру второго мужчины. Кристофер Баррингтон встретился глазами со своей жертвой и побежал ей на встречу, быстро переставляя ноги в высоких сапогах, и ударяя могучими бедрами друг о друга.

«Они могут догнать только ту женщину, которая сама желает быть пойманной!» — пронеслось в сознании Элинор, и, громко втянув ноздрями воздух, девушка развернулась на каблуках, сжала в кулачках подол своего пышного платья и побежала, что было сил! Прочь от хозяина этого дворца! Она не желает оказаться в его руках!

Мимо проносились другие пары, уже давно ласкающие друг друга и смеющиеся, но громче всех был по ушам смех гонящегося за Элинор мужчины. Словно раскат грома, этот смех пронесся у нее над головой и утонул в сердцевине лабиринта.

Фонари и факелы сливались воедино, зелень давно почернела в сгущающихся сумерках. Дыхание девушки сбивалось, а сердце пропускало удары. Стянутые в пучок волосы вновь рассыпались по ее обнаженной спине, а маска соскочила и переливалась черными блестками на ее затылке.

Элинор обернулась лишь на мгновение и потеряла равновесия, хватаясь за выступающие ветви и больно оцарапая предпплечия.

— Мотылек! Куда же ты так спешишь! Глупышка! Все мотыльки должны лететь на солнце, в его теплые объятия, а ты убегаешь! — Кристофер сбавил шаг, давая время Элинор, чтобы подняться и широко расставил руки, в приглашающем жесте. — Лети же ко мне!

— Не сегодня Баррингтон! И не завтра! Никогда! — прокричала Элинор, больше не рискуя оборачиваться. Был еще крохотный шанс на то, что Кристофер образумится и прекратит эту игру! Он может все остановить!

— Как грубо Элли! Зови меня по имени! Тебе понравится! И мне понравится! ООО! Я только представил, как с твоих уст срывается мое имя, и уже весь дрожу! Элли, я догоню тебя! Малышка моя! — его тон, уверенность в себе и своей неотразимости, все это вкупе наполняло Элинор яростью и злостью. Пусть сейчас у нее нет другого выбора, кроме как убегать и прятаться, когда представится такая возможность, но она еще найдет способ дать этому самодовольному лорду отпор!

Сейчас главное — бежать! Не падать и не давать ему шанса поймать ее!

Фонари начала попадаться все реже и реже, другие голоса заглушились, а кустарники стали выше, укрывая девушку с головой. Неужели она забралась на противоположную и самую отдаленную сторону?

«Артур, окажись ты тут прямо сейчас, и я была бы рада новой дуэли! И не проронила бы и слезинки, если бы ты прострелил этого самодура насквозь!» — пронеслось в ее голове, но Артура не было поблизости. Он видел, как они входили в лабиринт под руку с Викторией, и даже подумать не мог, что они могут разделиться!

— Артур! — и тогда она закричала! Что есть сил! Настолько громко, насколько могла! — Артур!

— Мотыльки, такие глупенькие создания… — раздалось откуда то спереди, и так оглушающе, что Элинор вскрикнула и рванула назад, цепляясь тонким фотоном за ветки и обрывая ткань. Бедро обжигает болью, но девушка продолжает бежать, сворачивая в новый тоннель. Она практически ослепла от темноты и широко расставила руки, касаясь обоих сторон лабиринта руками.