Страница 3 из 14
В день, когда все изменилось навсегда, я спешила по коридору в библиотеку на встречу с подругой. Все здесь – каждый поворот, каждая скрипящая половица – отлично мне знакомы. Последние десять лет я прожила в этих стенах.
Вот только к подруге я так и не дошла – привязался Стас. Надо же было столкнуться с ним! Следит он, что ли, за мной? Надоел уже таскаться, сотни раз давала понять, что ему ничего не светит.
Но в этот раз Стас превзошел себя, схватив меня за запястье. Я так разозлилась, что собралась влепить ему пощечину. Уже и руку занесла для удара, но что-то остановило.
Вовсе не сочувствие к Стасу. Плевать я на него хотела, достал. Дело было в его глазах. Они стали… другими.
У меня нет деменции, я точно знаю, что у Стаса зеленые радужки. Просто у меня тот же цвет, потому и запомнила. А сейчас с его лица на меня смотрели черные, как дно самого глубокого колодца, глаза. Этот темный взгляд прожигал насквозь. Хотелось прикрыться от него, но я не могла пошевелиться.
«Линзы?» — мелькнула спасительная догадка. Но чутье подсказывало – не в этом дело. И цвет глаз, и то, как Стас смотрел – все было не тем.
Черты его лица тоже изменились – скулы заострились, губы стали тоньше. Словно через Стаса проглядывало чужое лицо, как если бы кто-то натянул его подобно костюму.
В следующий миг свет удачно лег, образ Стаса растворился, и я рассмотрела того, другого. Он был старше и выше. Непослушные черные пряди падали на лицо, щетина покрывала щеки, одет он тоже был во все черное. А еще его как будто окружала аура темноты. Невидимая, но вполне осязаемая. Солнечные лучи и те тускнели рядом с ним.
Это выглядело странно и жутко. Словно передо мной не человек вовсе, а черная дыра, поглощающая свет. Но даже несмотря на этот эффект, я невольно зависла. Все из-за его внешности. Я таких мужчин в жизни не встречала. Это вообще законно быть настолько убийственно красивым?
В себя помог прийти страх. Я не пугливая, но происходящее выходило за рамки обыденности. Запаниковав, я вырвала руку из захвата и бросилась прочь по коридору. Сбежала. Потому что невыносимо было находиться рядом с черным взглядом. Он знал обо мне все, даже то, чего я сама не знала. Что-то во мне поднималось удушливой волной ему навстречу. И мне это категорически не понравилось.
После того случая я избегала Стаса с еще большим рвением. Лишь неделю спустя мы опять столкнулись в коридоре, и я заглянула ему в глаза, проверяя. Нормальные, зеленые.
— Ты носишь линзы, Стас? — не удержалась от вопроса.
— Зачем они мне, детка? Я и так хорош, — ответил он в своей манере.
Ну да, первый парень в интернате, мечта всех девчонок, кроме разве что меня.
— А ты чего спрашиваешь? — насторожился он.
— Да так, — махнула я рукой, — почудилось.
Мне удалось убедить себя в том, что черные глаза и их обладатель были плодом моего воображения. Тень так упала, я на долю секунды превратилась в дальтоника, или за завтраком съела несвежую запеканку и поймала галлюцинации. Да мало ли может быть бредовых объяснений! Все они куда лучше, чем черноглазый незнакомец, смотрящий на меня через чужое тело. Вот это и правда бред.
********Визуал Маргариты. Так она выглядит сейчас, когда ее магия запечатана:
1--3
— Ритка, тебя директриса вызывает в кабинет, — уперев руки в бока, на меня строго смотрела уборщица. — Опять что-то натворила? Ох, и бедовая же ты…
С момента «черного взгляда» прошло две недели, в которые я вела себя исключительно положительно.
— Да я сама покладистость, — открестилась от обвинений. — Мне шалости уже не по возрасту.
— И то верно, — хмыкнула уборщица. — Вон какая выросла. Невеста! Иди уже. Там, в кабинете, директриса не одна, с ней какая-то женщина в возрасте и мужчина в костюме, похожий на адвоката, — предупредила она на всякий случай.
Направляясь в кабинет, я гадала, что директрисе от меня надо? Мне вообще-то уже восемнадцать. Почти. Если точнее, через месяц будет. По закону я стану совершеннолетней, а значит, времена нравоучений закончились.
Я перекинула толстую темную косу через плечо и постучала в дверь кабинета.
— Входи, — донеслось изнутри.
Переступая порог, я, как на стену, наткнулась на взгляд серых глаз седовласой женщины. Ух, аж дыхание перехватило. Это надо уметь так смотреть, что у людей ноги подкашиваются, и сразу тянет сознаться во всех грехах, даже в тех, которые не совершал.
Но меня одним взглядом не пронять. Разве что черным… Но я уже решила, что это была галлюцинация, и успокоилась на этом. Я в этой жизни всякого повидала. Впечатлительной меня не назвать.
Хмыкнув, я прошла к свободному стулу, нарочно развязно плюхнулась на него и исподлобья изучила женщину. На вид ей было лет шестьдесят, а ее наряду – серому максимально закрытому платью – лет двести. По крайней мере, его фасон точно позапрошлого века. На какой распродаже она его купила?
Прическа была под стать платью – седые волосы зачесаны наверх в прическу, давно вышедшую из моды. Вопреки ожиданиям пахло от нее не нафталином, а терпкими духами, от которых у меня свербело в носу. Не знаю, какие претензии ко мне у женщины со стальным взглядом, но я точно ни в чем не виновата. Вообще впервые ее вижу.
— А что случилось, Елена Аркадьевна? — обратилась я к директрисе. — Зачем вы меня вызвали?
— Вот, познакомься, Риточка, это Марина Леонидовна, — елейным голосом ответила директриса.
Я напряглась. Никогда она меня так не называла. Ритка-пытка – вот как меня обычно зовут в интернате. Воспитатели не очень-то меня жалуют за неусидчивость и живой характер. Не любят у нас яркие индивидуальности.
— Марина Леонидовна, — зачем-то повторила директриса и весомо добавила: — Волкова.
Я нервно дернула плечом. Надо же, фамилия как у меня. Бывают совпадения.
Дело в том, что она у меня, в отличие от большинства, настоящая. Мое имя и фамилия были в записке, с которой меня подбросили на крыльцо. По ним так и не нашли родню, но воспитатели мне их оставили.
Директриса умолкла и широко мне улыбнулась. Та-а-ак, стоп, что-то здесь нечисто. Волкова говорите? Я перевела взгляд на женщину.
— Бабушка твоя, — выпалила директриса новость-бомбу.
— В смысле? — я понимала, что туплю, но за столько лет успела смириться, что нет у меня родственников.
Мама умерла, папа сбежал. Дедушки-бабушки не спешат появляться на горизонте. Примерно такая история у большинства местных, и моя вряд ли отличается.
Я в целом привыкла. Одна так одна. И вдруг – бабушка! Здрасьте, приехали. Не кажется, что поздно? Я уже большая для всех этих родственных связей, проживу как-нибудь и дальше без них.
— Спасибо, не нуждаюсь, — качнула я головой и хотела встать, но властный серый взгляд будто приковал меня к стулу.
Ого, бабуля с характером похлеще моего. Неужели достойный противник? Что ж, как говорится, наша битва будет легендарной.
— Риточка, Марина Леонидовна оформила над тобой опеку и хочет забрать тебя к себе, — все лила елей в уши директриса.
— Мне через месяц восемнадцать, какая опека? — моргнула я удивленно. — Я практически совершеннолетняя.
— Практически, но не совсем, — впервые подала голос «бабушка».
У меня от него мороз по коже пробежал, и захотелось спрятаться под стул. Это ненормально. Внуки не должны бояться бабушек.
— Все документы готовы, — заявила Марина Леонидовна и кивнула мужчине за своей спиной.
Только сейчас я заметила, что есть еще и он. Марина Леонидовна своей харизмой напрочь его затмила.
Мужчина не вызвал интереса – лысый, в очках. Выложив на стол документы, он снова отступил за спину Марины Леонидовны.
— Здесь все необходимое, — пробубнил он оттуда. — Документы на опеку оформлены по всем правилам.
— Отлично-отлично, — потерла руки директриса.