Ненавистная жена

Сашки не стало, но благодаря Корнееву, я еще целый месяц могла видеть его, гладить любимое лицо и целовать бескровные губы. И вспоминать… Вспоминать снова и снова, как они нежно касались меня, как улыбались и как учились любить. Но, главное, я могла надеяться.

А потом наступил провал в памяти на несколько дней. Самых страшных для меня дней, когда я не хотела жить и не хотела ничего помнить. Когда я потеряла все.

— Слушаю вас, Павел Юрьевич. Так что вы хотели?

Я подняла глаза на своего отца, который за три года пытался, но так и не стал мне ближе. Слишком разными мы с ним оказались людьми и слишком многое я не могла забыть.

Его взгляд держал, но не давил, как давил на других, оставляя моим легким место для вдоха. Но не для свободного дыхания. В этой клетке птичка Марина могла порхать, как ей заблагорассудится. И только.

Он знал, что я это понимала.

— В продолжение нашего разговора, дочка, — сказал хозяин дома с заботой. — Я хотел сообщить тебе, что получил согласие на брак у человека, на котором остановил свой выбор. Только что из этой комнаты вышел твой будущий муж. Свадьба состоится через две недели и все будет так, как ты хотела.

Да, в этом огромном доме я жила уже три года, но так и не смогла ни к чему привыкнуть. Ни к Корнееву, ни к роскоши, которой он себя окружил, ни к людям. Это был чужой мне мир, я никогда не стремилась к нему, но когда осталась одна, мне ясно дали понять, что не позволят жить самостоятельно.

У моей матери была своя семья — муж и дети. Я всегда чувствовала себя в семье нелюбимой и чужой. Еще ребенком ощущала, как мама отгораживается от меня непонятной обидой и раздражением. Наверное, поэтому, уединялась и проводила время за книгами. Хорошо училась, понимая, что совсем скоро мне в доме матери и отчима не будет места.

Сашка, по сути, был таким же одиноким мальчишкой, как я. Мы познакомились на первом курсе университета и словно притянулись друг к другу. Его воспитывала бабушка — чудесная женщина. У нее мы и стали жить, когда однажды решили взять и пожениться.

— Я ничего не хотела. Мой брак — целиком ваша затея. Я лишь сказала, что согласна и не хочу громкого мероприятия. Впрочем, вы и так об этом знали.

— Хорошо, пусть будет так. Марина, тебе пора вынырнуть из реки скорби и жить дальше не только одной работой. Так не может продолжаться. Ты молодая, красивая женщина, тебе нужна семья.

— А что нужно вам?

Человек, сидящий передо мной, был соткан из сплава стали и корысти. Пропитан честолюбием, как промокательная бумага чернилами. Я всего лишь спросила прямо.

Он ответил. За несколько лет я успела узнать, что Корнеев часто говорил правду тем, в ком был заинтересован.

— Мне нужен преемник, Марина. Сильный и уверенный человек, которому я смогу доверить то, что создавал своими руками много лет — бизнес, связи, репутацию и влияние. Поверь, дочка, я не хотел сделать хуже. Если из моих рук уйдет власть, в тот же день Корнеевы исчезнут с лица земли.

— Я Томилина, — не смогла смолчать. Это был не первый раз, когда я упрямо это повторила, и не первый раз, когда получила ответ — твердый и жесткий, который опалил холодом.

— Ты Корнеева! И по крови и по сути! Тебе нужна защита и она у тебя будет!

Мы смотрели друг на друга, и отец продолжил — затихая, но не уступая мне. Всего лишь давая ложную надежду на то, что он со мной считается:

— Но давай вернемся к твоему будущему мужу. Хочешь, чтобы я рассказал о нем подробнее? Показал фотографии? Вот в этой папке, — он постучал пальцем, — его полное досье, ты можешь взять и ознакомиться. Узнать, с кем тебе предстоит жить.

— Нет, мне это неинтересно.

— И ты не хочешь на него посмотреть со стороны? Дочка, одно твое слово и ребята задержат Ярослава на выходе из имения. Он даже не узнает! А хочешь, я вас познакомлю?

Я старалась, но не смогла сдержать удивления.

— Павел Юрьевич, я ведь дала согласие, к чему эти разговоры? Я не знаю его, он не знает меня. Вряд ли этот человек рад своему согласию, иначе бы не сидел здесь, сцепив руки в кулаки и подобравшись, словно бойцовский пес перед броском. Если вы думаете, что из вашей затеи получится счастливый брак… — Я выдохнула и постаралась взять себя в руки. — Я в это не верю. Но замуж выйду, как обещала, и вы дадите мне свободу.

Павел Юрьевич встал и посмотрел в окно — туда, где по аллейке его охрана провожала крепкого, высокого мужчину.

— Не я. Насколько твой муж захочет тебе ее дать.

В следующие недели работа захватила с головой. Не имея другого выхода для внутренней энергии, я отдавалась ей с желанием и упорством, с которым привыкла подходить к любому делу. Уезжая из дома утром, возвращалась к темному вечеру, проводя много времени в офисе за рабочим столом. Я была программистом и, хочется верить, хорошим, насколько могла судить по тому, что клиенты оставались моими проектами довольны.

В нашей небольшой фирме «Ориентал-Плюс» работали два десятка человек — недостаточно много, чтобы браться за большие и дорогие проекты, но достаточно, чтобы конкурировать на среднем поле и заработать себе на жизнь.

К свадьбе не готовилась. Зачем, если и так все решено, а мое согласие — лишь сухая формальность, после которой, надеюсь, моя жизнь хоть немного изменится и станет свободнее. Я смела думать, что мне удастся договориться с будущем супругом о дистанции, которая подойдет нам обоим. Ведь если нет чувств, то значит, нет и привязанности, о которой стоит беспокоиться, не так ли?..

В конце концов, через время брак можно будет просто расторгнуть. А возможно даже сразу, как только Нине Георгиевне станет лучше, и я смогу уже сама о ней заботиться. А в то, что ей обязательно станет лучше, я заставляла себя верить. Иначе все теряло смысл — моя жизнь с отцом и навязанный брак. Но, главное, исчезала нить, которая еще хоть как-то связывала меня со всем логичным и правильным, что существовало в этом мире.

После смерти Саши его бабушка, которая воспитывала внука с пяти лет, перенесла два инсульта и после последнего, случившегося с ней месяц назад, сейчас находилась в Мюнхенской клинике под неусыпным контролем врачей.

Нет, не благодаря мне. Точнее, лишь отчасти. Благодаря деньгам Павла Корнеева и моему согласию на брак — это отец мне дал понять четко!

Всю заботу о праздничном мероприятии взяла на себя его жена — Ольга Борисовна и, насколько я поняла из нашего с ней разговора, мой будущий муж.

Церемонию решили отметить в одном из дорогих ресторанов города, исключительно в кругу приближенных к Стальному Боссу людей и близкой родни моего жениха. Тихо, дорого и без лишней шумихи.

На последнем действительно настояла я. Все эти люди и так были мне чужими, какую радость я могла разделить с ними, а они со мной? О чем говорить и кого развлекать? Ну уж нет, быстрее бы все закончить и забыть!

Жаль, что факт наличия у Павла Корнеева дочери он решил не скрывать и обо мне заговорили в городе, чего я совершенно не хотела. Мои коллеги из компании «Ориентал-плюс» до сих пор не знали, кто мой отец и меня это устраивало. Я была бы немного счастливее, если бы все так и осталось в дальнейшем. Нет ничего приятного в том, чтобы оказаться довеском к громкому имени и семье, который с выгодой разыгрывают.

— Марина, Макар привез портниху и несколько платьев из бутика — я подобрала их для тебя. Будь добра, подойди в мой кабинет!

Это позвонила Ольга Борисовна, ее голос всегда при разговоре со мной шелестел сухой бумагой и отдавал прохладой — я бы узнала его из тысячи. И да, у нее в имении тоже имелись свои апартаменты — рабочий кабинет, не уступающий по размеру кабинету хозяина. И слуги…

Упс! Помощники на все случаи жизни.

Эта женщина лучше всех в этом доме знала меня и правильно полагала, что я не стану готовиться к свадьбе с исступлением счастливой невесты, собравшейся поразить приглашенных и жениха своей красотой. Все, чем меня наделила природа, давно оставалось скрыто под неброской одеждой и припудрено до блеклости моли. Просто, эффективно и необходимо. Прежде всего мне необходимо. Как защита от того, что приносило болезненные воспоминания.