Ненавистная жена

— Ну, почему мы не в клубе? Никакой же прически на голове!

— Она тебе и не понадобиться. Чур, девочки, он мой!

Борзов подходит к краю джакузи в одних плавках-шортах и присаживается надо мной на корточки.

— Ну как ты, Марин? — спрашивает, повесив на шею полотенце. Все это время я смотрела на него со стороны и задумчиво отвечаю:

— Отлично прогрела старые кости.

Бровь Ярослава вопросительно приподнимается, и я объясняю:

— Не обращай внимания, просто узнала, что в матери тебе гожусь, вот и удивилась. Здесь такие интересные беседы.

— А, ясно, — улыбается Борзов, продолжая смотреть на меня. — Не сомневался, что тебе понравятся. Проголодалась, старушка? Как насчет пообедать в ресторане?

Хорошая идея, тем более что с момента завтрака прошло немало времени.

— Можно. Ты уже закончил на сегодня?

— Да.

Здесь есть лестница. Но Ярослав берет меня под мышки и легко достает из воды. Поставив перед собой, подает полотенце и поворачивает. И этот тот случай, когда я невольно смущаюсь, понимая, что на нас смотрят.

— Зачем, Борзов? — тихо замечаю. — Я могла и сама выйти.

— Могла, но захотелось лишний раз потрогать твою грудь. И не только!

Словно так и надо, он опускает руку на мою ягодицу и легко сжимает ее, притягивая к себе, а я покрываясь пятнами стыда. Надеюсь, хоть под полотенцем не было видно.

— Перестань! — шиплю шепотом. — С ума сошел?

— Скажи спасибо, Марин, что целоваться не лезу. Ты мокрая — очень сексуальная.

— Не скажу. Во-первых, ты не любишь. А во-вторых… — аккуратно выкручиваюсь из рук, отдавая мужу полотенце, — на твою харизму тут и без того все засматриваются. Боюсь, даже это не поможет!

Ресторан в комплексе довольно большой и уютный, декорирован в морском стиле широкими аквариумами, с полукруглой стойкой коктейль-бара в форме раковины, и двумя дюжинами столов с мягкими голубыми диванчиками.

Мы с Борзовым располагаемся за одним из таких и ждем свой заказ, когда появляются его друзья — уже знакомый мне личный тренер, а с ним и двое рослых парней. Все садятся за наш столик. Они здесь не впервые и, видимо, привыкли обедать вместе — иначе бы спросили у Ярослава разрешения. Но это я в их компании новичок, и именно поэтому внимание одного из парней, после обмена рукопожатий и приветствий, обращается на меня:

— Привет, Ярый! Давно не виделись. Считай с весны, как я улетел в Китай.

— Привет, Никита. С возвращением. Да, давно.

— Поздравляю с победой! Хороший был бой, я слежу за тобой — не думай! Игорек не промах, заполучил лучшего бойца!

— Ну, ты тоже ничего. Поговори с Серовым при случае, раз уж вернулся. Вон, Олег вас сведет ближе, — муж кивает на своего тренера, который садится напротив. — Если не передумал.

— Нет, конечно! Договорились. А еще я слышал, ты женился? Поздравляю, Борзов, пора! — улыбается незнакомец. — Говорят, с серьезным человеком породнился? Вот, знаешь, про тебя бы никогда не подумал. Тебя же купить нереально, а тут такая новость!

Мужчина по имени Олег кашляет в кулак, предупреждая весельчака придержать язык, но у того слишком хорошее настроение, чтобы обратить внимание на такое предостережение.

Голос Борзова остается ровным, но заметно проседает:

— Значит, Ник, ты думаешь, меня купили?

— Ну, слухи разные ходят, Яр. Спроси у Дениса, — кивает парень на своего друга, с которым подошел. — Не обижайся. Не мы, так другие скажут. Все равно за спиной болтают.

— И что же болтают?

— Что ты — хитрый сукин сын! — смеется тот. — И сорвал приданое в миллионов десять зелени, женившись на старой деве!

Я напрягаюсь, а Борзов спокойно отвечает, закидывая руку на спинку диванчика за моими плечами.

— Больше. Завидуешь?

— Еще бы! Это правда, что ты ее называешь Мышью и ото всех прячешь? Ярый, подскажи, с кем завести знакомства, чтобы и мне так подфартило? И жена, и никаких претензий по жизни. Вон, девочку себе завел. Кстати, как тебя зовут, милашка? Хорошенькая. Ты хоть знаешь, что он — опасный тип?

Теперь очередь Ярослава напрячься. И, думаю, если бы не мои пальцы под столом, сжавшие его запястье, этот весельчак Никита уже улыбался бы беззубым ртом. Но чего-чего, а только драки тут и не хватало. Хватит нам с Борзовым и отцовского террариума. Поэтому я отвечаю молодому мужчине довольно холодно:

— Знаю. Я — Марина Борзова, та самая богатая старая дева, которая довесок к приданному. И для вас не девочка, молодой человек. А насчет прозвища… Уж лучше быть мышью в теплом доме, чем в этом же доме крысой. Остальное — не ваше дело и не ваш кошелек.

Парень замолкает и бледнеет, а тренер Олег вздыхает, наливая ему из бутылки воду в стакан.

— На вот, Никита, выпей и заткнись. Дурак ты! Я тебя предупреждал.

Тот берет воду и послушно выпивает, следя взглядом за Борзовым. Отставив бокал в сторону, с досадой кусает губы.

— Ч-черт, весь вечер насмарку! А такие планы были. Бить будешь, Ярый?

— Буду.

— Правильно, — соглашается этот Никита, вставая из-за стола. — Тогда выйдем на улицу, что ли…

Мужчины — ужасные создания, и остановить Борзова — все равно, что остановить смерч. Драки избежать не удается, но смотреть на нее я не собираюсь, в отличие от других, и остаюсь пить молочный коктейль с черникой. Смотрю на экзотических рыб в аквариуме, пока мужчины ведут себя, как идио… хм, как не очень умные люди.

— Марин, хватит дуться. Да не убил я его. Так, проучил слегка, — оправдывается Ярослав, когда мы уже, одевшись, садимся в машину, и я пристегиваю себя к креслу ремнем.

— Тебя, Борзов, тоже не мешало бы «проучить» за длинный язык, — замечаю. — Не сам же он это все придумал.

— А я и получил за Мышь. Дал ему разок себя ударить.

— Что-то по тебе не видно, — я в сомнении кошусь на мужа, по которому и не скажешь, что он только что дрался. Впрочем, для него это работа, чему я удивляюсь?

— Так я не виноват, что он мазила. Скользящим попал.

— Думаешь, хватит? Я вот не уверена.

— Думаю, нет. Марин?

— Что?

Ярослав хочет что-то сказать, но вместо этого сжимает рот. Однако и с места не трогается. Просто смотрит на меня, подняв руку на руль. В салоне «Порше» тихо, и пауза ощущается какая-то странная, неловкая. Мы еще о многом не научились говорить. И чтобы облегчить затянувшееся молчание, я прерываю его первой, отводя взгляд на дорогу:

— Давай просто поедем, Ярослав. Я не обижаюсь.

— Обижаешься. Слушай, я не знаю, как сказать…

— Не нужно ничего говорить.

— Нет, думаю нужно. Я хочу, чтобы ты знала. Все эти разговоры ничего не значат. Я больше никого не замечаю, кроме тебя.

И что на такое ответить?

— Ну… я твоя жена. Так, э-м, и должно быть… в идеале.

— Но я-то не идеал, Марина.

— Это правда.

— Ты слишком хороша для меня.

Я поворачиваю голову и вновь смотрю на Борзова. В знакомые глаза, которые сейчас темно-синие и внимательные. И словно ждут моего ответа.

— Только не говори, что из-за такой ерунды собрался меня бросить.

— Что? Черт! Нет, конечно, и не мечтай! Постой, — удивляется он, оставаясь серьезным. — Ты улыбаешься?

Я надеваю шапку, которую все это время держала в руках, и поправляю волосы.

— А что мне остается делать, Борзов? — поднимаю уголки губ. — Меня сегодня обозвали престарелой мымрой. Потом записали в старые девы, а еще в глупенькие любовницы. Я много бегала, не выспалась, дала пощупать свою грудь и в итоге осталась голодной. А тебе за все это даже синяк приличный не поставили! Может мне быть обидно?

— У тебя еще осталась неразбитой вторая лампа.

— Нет уж, спасибо. У меня после тебя неделю ладони болели.

— Как насчет узбекского плова? Я знаю отличный ресторан.

— Звучит замечательно. Там тоже могут быть твои знакомые?

— Могут. — Ярослав заводит машину, трогается с места и выезжает с парковки. Направляя «Порше» к центральному выезду из комплекса, говорит, нисколько не шутя: — Но если будет драка, Марин, обещаю, я дам подбить себе глаз.