Ненавистная жена

— А сейчас я не знаю, что тебе нужно, Ярослав.

Конечно, я не жду, что он ответит «ты». Такому признанию мы оба не поверим, и оставшуюся часть пути за город едем молча. Однако есть один важный факт, на который не закрыть глаза: мой муж на моей стороне, и это, родившееся между нами доверие, стоит любых признаний и откровений. Остается только удивляться, как отец смог просчитать по шагам вперед, чью сторону выберет Ярослав, когда придет время. Я бы в момент свадьбы не поставила на это и цент.

Мы возвращаемся домой из поместья Корнеева ближе к полночи, в ушах все еще звучит глухой звук выстрелов и слова Данила Егоровича. Руки дрожат он неожиданной встречи со сталью, на которую у меня не хватало сил. Не так-то просто, как это показывают в кино, оказалось обращаться с оружием, и мне предстоят еще множество поездок в дом Стального Босса. Об этом сразу предупредил Борзов, и вряд ли он от меня легко отстанет.

От ужина у мачехи мы отказались, и я радуюсь, что вчера приготовила достаточно еды, чтобы ее хватило и на сегодняшний ужин для всех троих. После него мужчины уходят, каждый в свою спальню, вот только Ярослав выбирает ту, в которой мы ночевали с ним несколько ночей назад. Пока я мою и убираю посуду на кухне, успевает принять душ и лечь в мою постель… В свою постель, если быть точной, показывая окончательно, что между нами все изменилось, и возврата к прошлому не будет.

Что ж, уходить Ярослав не собирается, и я принимаю этот факт, хотя для меня не все так очевидно. Когда я вхожу в спальню, он лежит на подушке с закинутыми за голову руками и смотрит на меня — красивый и сильный молодой мужчина. Больше не незнакомец — я узнала его запах и силу рук, помню жар тела и губы на моих. Я столько раз ловила на себе его взгляд, что успела привыкнуть к его близости. Он больше не чужой мне человек, но и не…

Что «не», Марина? Не много ли ты хочешь от него? От того, кто не по своей воле назвался твоим мужем?.. Не много ли ты ждешь от себя?

Тебя уже любили когда-то давно — сильно, до помешательства. То время романтики прошло, и уже не вернется. Нужно жить настоящим. А сомнениям не будет цены, если сразу обесценить надежды.

Но как же это все жестоко. Под панцирем было легче ничего не чувствовать.

Я включаю напольный светильник со своей стороны кровати и выключаю верхний свет. Сняв свитер и брюки, стягиваю с волос резинку и ухожу в ванную комнату. Здесь тоже ощущается мужское присутствие — появился бритвенный станок, зубная щетка, полотенце… Я до сих пор ничего не стирала Борзову, он вполне справлялся сам, и я с удивлением замечаю, что барабан стиральной машины крутится, запущенный не моей рукой, но и с моими вещами тоже.

Надо же. Мой муж на удивление аккуратен по отношению к себе и дому, это я давно отметила, а теперь, значит, и к своей жене. Сашка был другим, растеряхой и мечтателем. Да и вещей дорогих у нас не было. Но когда ты молод и любишь, когда только учишься жить, мелочи кажутся такими несущественными…

Я принимаю душ, смывая суету прошедшего дня, и подсушиваю феном волосы. Свернув их на плече в легкий жгут, надеваю сорочку и выключаю свет. Когда выхожу из ванной комнаты, Ярослав все так же лежит с закинутыми за голову руками… и спит. Я научилась ощущать его взгляд, а сейчас глаза закрыты. Не удивительно, учитывая, что прошлой ночью он спал всего несколько часов.

Один. Не соврал. Врать Борзов не умеет, да и не привык. Так же, как отчитываться перед кем-то.

Я принесла с работы файл с документами, который мне передал человек отца, и пока остались силы, решаю еще раз все посмотреть — слишком много новой информации, от которой зависит будущее Корнеевых. Сев ближе к лампе, тихо забираюсь на постель с ногами и раскрываю файл. Просматриваю бумаги одна за одной, но проходит совсем немного времени, прежде чем их у меня отбирают.

Отложив все на прикроватную тумбу, Ярослав, привстав, выключает свет, обнимает меня рукой за талию и утаскивает к себе под одеяло. Прижав спиной к своей груди, командует недовольным шепотом на ухо:

— Спи, королева! Тебе нужен отдых. К черту всех!

Но уснуть, когда ладонь Борзова, пробравшись под сорочку, ложится на грудь, а нос дышит в макушку — сложно. Хотя уютно и тепло, этого не отнять.

— Спи, Марина, меня тоже шли к черту, иначе я не дам тебе уснуть до утра.

Не знаю, в какой момент мы просыпаемся. Ночи стали длиннее и холоднее, а утра — темнее. И все же за окном успело посереть, когда я открываю глаза уже лежа одна, повернутая лицом к Ярославу.

Движения его пальцев почти незаметны, рука лежит на подушке у моего плеча… Он перебирает пальцами мои волосы, рассматривая меня в полумраке своей спальни. Придвинув костяшки к плечу, невесомо касается кожи, ведет по голому предплечью вниз… затем от согнутого локтя поднимается к запястью и мягко обхватывает его. Раскрыв большим пальцем мою ладонь, касаясь моих пальцев своими.

Он знает, что я не сплю. Мой пульс мгновенно откликается на эти прикосновения и стучит под его рукой. Дыхание меняется и становится глубже. Ярослав привстает на локте, и снимает с меня сорочку, не отпуская взглядом. Наклонившись к шее, целует над ключицей, спускает голову ниже и накрывает ртом грудь. Обхватив губами ореол, касается языком мягкого после сна соска. Пробуждает его, заставляя напрячься, проводит ладонью по моему животу и спускает ее ниже.

— Не надевай их больше, — просит шепотом, стягивая с бедер бикини. Бесстыдно раскрывая меня, гладит между ног, поцеловав вторую грудь, и поднимает лицо к моему.

— Вообще никогда? — я кладу руку на теплое плечо, ощущая мужа над собой. — И на работу тоже? — выдыхаю в его губы, невольно улыбнувшись, и Ярослав серьезно уточняет — мог бы, рыкнул, но ночь не позволяет:

— Нет, Марина, только в пределах этой спальни.

Я не могу читать его мысли, но легко считываю желание в одновременно жадных и ласковых прикосновениях. Не знаю, что им движет, интерес или инстинкт, но если первую нашу близость я списала на жалость и стресс, то после возвращения из командировки Борзов играет по новым правилам — берет свое, не требуя, но и не давая мне отступить. Не давая забыть, кто я отныне для него.

Жена. Партнер в постели. Нелюбимая, но определенно желанная, иначе что его заставляет целовать мою шею и скулы. Не торопя близость, узнавать и ласкать мое тело, заставляя откликаться и гладить в ответ его широкие плечи. Борзов умеет быть грубым, это я успела узнать.

Ярослав уже предельно возбужден, мы лежим слишком близко, и он нетерпеливо прижимается. Стянув с себя боксеры, склоняется и глухо стонет у моей скулы, когда я касаюсь его освобожденной плоти рукой. Провожу по крепкому паху осторожными пальцами, запоминая, какой он гладкий и горячий. Уже готовый быть во мне. На секунду замерев, с шумом втягивает в себя воздух и хрипло выдыхает его со звуком моего имени: «Марина», когда я убираю руку.

— Не все сразу, Ярослав, — шепчу в ответ и чувствую, как он подхватывает мою ногу и поднимает высоко на свое бедро. Поймав губы, входит в меня и толкается глубже, а я цепляюсь за его спину.

За несколькими неспешными ударами и сама подаюсь навстречу, выгнувшись под ласкающей рукой, и Ярослав тут же сжимает мою ягодицу. Поднимает себе навстречу, помогая нам встретиться ближе, еще и еще…

Да уж, проснулись, да так, что дыхание рвется, а руки обвивают мужа крепче. Я кончаю неожиданно и ярко, раньше Ярослава, и он продлевает мое удовольствие, твердо прижав к себе. Кончив, не сразу отпускает, словно ему нравится чувствовать мое голое тело возле своего.

— Тебя много везде, Борзов. Отпусти, мне нужно в душ, — признаюсь, но он все равно неохотно размыкает руки. Следит в полутьме за тем, как я встаю и на ощупь пробираюсь к ванной комнате, оставив сорочку где-то в постели.

Сам тоже не прячется за стеснением, вернувшись вслед за мной, и, забравшись в кровать, придвигается. Обнаружив на мне сорочку, недовольно пробирается под нее рукой, прежде чем доспать положенное до пробуждения время.