Ненавистная жена

Высокий и крепкий Борзов стоял в куртке, наброшенной на голый торс, на своих двоих и держался рукой о стену. На лице не было живого места. Глаза опухли, на разбитой брови сидел пластырь, скулы тоже вспухли и кровь запеклась в углу рта. Если бы не помнила, как он выглядел, то ни за что бы не узнала. На поджарый торс из одних мышц смотреть не решилась, заметив кровоподтеки от ударов. Он молчал и стоял, шатаясь, но совершенно точно из последних сил.

Определенно женщина озвучила не такие уж и неправильные мысли.

Я шагнула ближе, переводя взгляд на хозяина дома.

— Данил Егорович, почему Ярослав здесь, а не в больнице? — задала самый актуальный вопрос. Дед не мог не видеть состояние внука и не переживать. — Ему нужна помощь, неужели вы не видите?

Мужчина, видимо, и сам задавался тем же вопросом, потому что с досадой бросил:

— Если бы он еще дал себе помочь! Упрямец!

— Я…в-ф…порядке. К черту врачей!

— Но почему вы не настояли? — продолжила я. — Кто-то же должен был. Посмотрите на него, он едва в сознании!

— Почему да почему! — фыркнула крашенная блондинка, стреляя недобрым взглядом из-за плеча своего мужа. Поджала брезгливо губы, обсматривая меня, будто это я виновница произошедшего. — Удивляется она — святая простота! А где ты-то была, а, милочка? Пока твой муж бился за звание чемпиона?

Я повернула голову к женщине, не совсем понимая суть претензии.

— Здесь. А где я, по-вашему, должна быть? — вернула ей вопрос.

— Возле Ярого, конечно! Раз ты его жена. Но ты, похоже, только филька на бумажке…

— Дед! — рыкнул Борзов и снова пошатнулся.

— Да?

— Ты знаешь, что делать. Лучше убери ее. Дай… денег.

— А ты?

— С-справлюсь.

— Пошли, Анжелка! Ну и стерва ты…

— Но, Даня! Я же, как лучше хочу…

И не успела я ответить, как Данил Егорович взял жену за локоть, повернул и выпихнул на улицу. И сам следом вышел, сбросив с руки под стену тугой рюкзак.

Оставшись без родственников, Ярослав попытался снять куртку, но у него не вышло.

Он бы упал, если бы не стена и мое плечо, в которое он вцепился пальцами, когда я обхватила его руками за талию. Кожа оказалась горячей и гладкой. Ноги на мгновение подкосились и я, зная, насколько этот мужчина сильный, ужаснулась тому, что же там произошло — на ринге.

— Привет, ж-женушка. Соскучилась? — услышала царапающее. И если Борзову захотелось язвить, опираясь на меня, то он выбрал не самый лучший момент. — Я — очень!

Я подняла взгляд.

— Не верю. У тебя физическое истощение, нарушение координации и, видимо… сознания! Тебе нужен врач. Ты сумасшедший, если отказываешься от помощи!

— Мне нужна кровать и ведро — будет мутить. И тишина. Никто не должен знать и видеть, как мне хреново.

— Если ты упадешь, я тебя не подниму, слышишь? — Он уже почти лежал на мне и, кажется, этого не замечал.

— Доковыляю…

Но в комнату мы дошли с трудом. Когда поняла, что это моя спальня — было поздно, Борзов уже опускался на кровать. Я помогла ему стянуть куртку, стараясь не смотреть на следы кровоподтеков на сильных плечах, и он тут же рухнул на постель спиной.

Ладно, возможно, он даже не заметил или вошел по привычке — все же это его старая комната. И тут есть ванная — она ему ночью наверняка понадобиться.

Ничем иным я собственный промах объяснить не смогла.

Борзов со второй попытки сбил с ног кроссовки и подтянул одну руку под голову. Я поспешила положить под нее подушку.

— Тебе придется снять с меня штаны… — проговорил устало.

— Хорошо, попробую.

— Совсем…

Я не видела его почти неделю, а сейчас находилась в контакте ближе некуда. И все же на секунду замешкалась, поднимая взгляд и зная, что он смотрит на меня. Ответила как можно бесстрастнее:

— Там нет ничего, чего бы я не видела. Ты постарался.

Он промолчал, хотя мы оба знали, о чем речь. Штаны с него стянула не без труда, а вот перед тем, как снять боксеры, набросила на бедра одеяло. Сходив в кухню за водой, отыскала в аптечке болеутоляющее и вернулась в спальню. Протянула стакан и таблетки на ладони.

— Лучше выпей, если не хочешь другой помощи. Тебе нужен отдых.

Спорить Ярослав не стал, хотя я ждала. Медленно выпил воду до дна и опустился на подушку. В спальне горел светильник и падал свет из ванной комнаты, откуда я вышла перед его возвращением. Я вошла туда и вернулась с мокрым полотенцем. Сложив последнее на стуле, сходила в кладовую и принесла таз — если Борзову станет плохо, последним удовольствием для меня будет отмывать пол.

Подойдя к мужу, замерла, не зная, укрывать его или нет.

Мы встретились взглядами.

— Скажи, — Борзов расцепил разбитые губы, — ты наверняка бы обрадовалась, оставшись вдовой?

Долго не думала, ответила ему в тон:

— Не расстроилась бы. — Но я стояла над молодым и здоровым, по сути, мужчиной, и слова вырвались сами — слишком диким и непонятным был его мир боев для меня.

— И что? Неужели у тебя вот так каждый раз?

— Нет, первый. Но сопернику гораздо хуже, поверь. Его унесли без сознания.

— Значит, ты победил?

— Значит.

— Сумасшедший, — я шепчу, зная, что повторяюсь, но это то, что я чувствую. — Неужели оно того стоит?

А вот он отвечает без колебания — тихо, но твердо:

— Да.

Я собираюсь уйти, но он останавливает меня, поймав за руку. Очень ловко, как для человека, едва стоящего на ногах. Я не могу не заметить, что силы в его пальцах еще достаточно много, но это прикосновение явно лишнее, поэтому прошу:

— Отпусти.

Он отпускает. На этот раз сразу, но с неохотой. Раскрывает сомкнутые губы, и я догадываюсь, что он о чем-то хочет спросить.

— Тебе еще что-то нужно?

— Там в коридоре… сумка с деньгами.

— Ты хочешь, чтобы я ее тебе принесла?

Даже сквозь опухшие веки видно, как блестят у Борзова глаза. Рано я собралась уйти, одного мокрого полотенца будет недостаточно, надо искать лед в холодильнике.

— Нет. Просто возьми! — как-то неловко и сухо бросает.

Ясно. Я замираю. Похоже, в этом доме не только жене Данила Егоровича дадут денег, но и Мыши кое-кто с барского плеча отвалят.

— И что я, по-твоему, должна с ними сделать? — интересуюсь ровно.

— Не знаю… Купи себе что-нибудь. Там много.

— Например? — я смотрю на него, хмыкнув краем губ. — Билет на Бали? В одну сторону? Хватит на чартерный рейс?

— Хватит. Но одна ты никуда не полетишь.

— Тогда, может, мне заказать обнаженную фотосессию с бенгальским тигром? Сейчас это модно. Заодно и нервы пощекочу. Нет, лучше с голыми папуасами!

— Только попробуй! — Ну вот, знакомые рычащие нотки прорезались.

— Новые сережки? Кольцо? Только зачем, у меня же целый ларец драгоценностей. А может, мне пластику губ сделать? Кардинальную! Чтобы быстрее помады расходовать. Их я тоже куплю — штук сто!

— Н-нормальные у тебя губы.

— Или грудь увеличить? Кажется, этим увлекаются жены миксфайтеров…

— Не надо!

Я смотрю на мужа несколько секунд, прежде чем серьезно отвечаю:

— Лучше дом себе купи, Борзов, если много… И в дело вложи. Когда-нибудь у тебя появится нормальная семья, а не филька на бумажке. Не всегда же ты будешь вот так домой возвращаться.

Я ухожу на кухню и нахожу лед в специальных пластиковых пакетах. Вернувшись, обворачиваю парочку полотенцем и прикладываю к лицу Ярослава. Бесполезно уходить, лед требует внимательного обращения, и я, прочитав специальную инструкцию, слежу за временем, присев тут же на кровать. Прикладываю к разным местам ушибов, пока Борзов не засыпает

Его не мутит, он лежит очень тихо, и я не пойму, хороший ли это знак? Осторожно обхватываю теплое запястье мужчины — пульс бьется ровно, и только тогда решаюсь уйти.

Какой длинный выходной получился. Я ужасно устала, неделя интенсивной работы дает о себе знать, и моему телу тоже требуется отдых. Полноценно выспаться вряд ли получится, но несколько часов сна необходимы, и я выхожу из комнаты. В гостиной на диване оставаться не хочу — я не знаю, вернутся ли Данил Егорович с женой и когда, поэтому решаюсь войти в спальню Борзова. И пока не передумала, не включая свет, отворачиваю у края одеяло и ложусь в постель.