Маргарита

В Москве двоюродные сестры не приняли бабушку с тремя детьми. Тетя Фаня помогла ей уехать в Рузу, потому что в военное время нельзя было долго находиться в Москве. В Рузе во время войны тетя Фаня рыла окопы, и у нее осталось много знакомых, туда она и отвезла бабушку с детьми. Сначала бабушка скиталась по квартирам, никто не хотел брать семью. И все-таки наконец одна русская семья приняла, с ними бабушка дружила до самой смерти. Бабушка часто говорила, что они ближе родных, которые в Москве ничем не помогли.

Бабушку все в Рузе называли Машей или Марусей. Она работала где только могла: в колхозе, уборщицей. В 1946 году наконец вернулся дедушка, он воевал на советско-японской войне. Сколько слез, радости! Дедушка начал работать в «Рузпотребсоюзе», снабжали область продуктами. Хотя он окончил всего три класса, город начал его продвигать. Дедушка был ответственным, порядочным. Коммунист, свято верил в партию. Снабжал магазины, следил, чтобы все было правильно оформлено. Помогал людям, которые ошибались в подсчетах. Жили скромно, но дедушка не позволял себе чем-то воспользоваться. Его послали на курсы повышения квалификации, потом он стал начальником «Рузпотребсоюза».

Помню счеты, с которыми он работал. Помню, в детстве каталась на них.

Дали им на семью от города полдома с огородом. Нужно было поднимать детей. Бабушка занималась детьми, хозяйством, после войны хотелось подкормить детей, они же натерпелись голода. Дедушка играл на трубе, иногда подрабатывал на похоронах. Любая работа была нужна. Дети росли, кормил огород, бабушка шила детям на машинке «Зингер». (Эта машинка до сих пор жива, сейчас она у внучки Наташи.)

Бабушка всегда тянулась к книгам. Помню, она рассказывала, как только уложит детей спать, садилась и читала всю ночь. Любила классику. Откуда эта страсть к книгам, она сама не понимала…

Еще бабушка очень любила театр, но Руза не Москва. Когда с работы дедушки профсоюз давал автобус для поездки в Москву, в театр, бабушка и дедушка никогда не пропускали ни одной поездки. К сожалению, это бывало не так часто. Я даже знаю ее любимый спектакль – «Учитель танцев» по пьесе Лопе де Вега в Центральном театре Советской армии, играл там Федор Чеханков, любимец бабушки. Еще ей нравились песни Николая Сличенко, в доме был патефон.

У дедушки в Белоруссии остались брат Исаак и сестра Ида. Брат женился, у него двое детей и внуки уже, конечно. Внуки дяди Исаака живут в США и в Испании. Иду дедушка любил, жалел. Одинокая она – некому помочь дрова колоть, носить воду. Как-то дедушке сказали, что в Москве есть еврейская семья, дети генерала. Их старому отцу нужен уход и надежная помощница. Так тетя Ида переехала в Москву. Пришлось официально выйти замуж (без этого было нельзя), оформила брак. Уже в девяностые годы, когда она очень заболела, она жила в нашей семье.

Бабушка с дедушкой прожили вместе шестьдесят лет. Не помню, чтобы они когда-нибудь всерьез ссорились, необыкновенные были отношения – только любовь. А жизнь не из легких: удар за ударом.

Первый удар – поездка на родину, где бабушка узнала о судьбе своей семьи.

Второй удар – родилась я. Больной ребенок – это горе, беда семьи. Но бабушка и дедушка всю любовь отдали мне. А я не могла без них.

Третий удар – у сына Шуры обнаружили рак. Всего в сорок два года. Любимый сын, любимый мой дядя. Помню, как бабушка посадила меня в коляску, повезла в лес и там громко плакала. Я не понимала, что с ней. Восемь лет он болел. В доме стало меньше смеха, больше слез. Дядю все любили. Он умер в год Олимпиады, через два месяца после Высоцкого. Для нашей семьи его смерть была страшной трагедией. Мама на похоронах потеряла сознание, бабушка слегла, дедушка внешне стойко переносил горе, но каждую неделю ходил на могилку и там плакал.

Спасти в войну ребенка, чтоб потом похоронить так рано…

Дедушка умер в 1989 году. Не болел. Инсульт. Бабушка пережила его на два года.

РОДИТЕЛИ ПАПЫ

Мой папа – москвич. Его родители – Роза Львовна и Арон Залмович Богорад. О дедушке по папиной линии я мало могу рассказать. Знаю только, что он был портным, всю его родню выслали в Казахстан во времена Сталина. Дедушку призвали на фронт в первые дни войны. Он взял винтовку, хотя, кроме нитки и иголки, в руках ничего не держал. Пропал без вести почти сразу. Прошли годы, и папа узнал, что есть «Книга памяти», и они с братом нашли фамилию отца среди пропавших без вести.

Бабушка – москвичка. Жили они на Шаболовке. Кроме папы, у них был еще один сын, Михаил, старший. Бабушка работала прачкой, ходила стирать в богатые семьи. Очень веселая, весь двор ее любил. Она и на картах гадала. Люди ей верили и ходили к ней погадать. После рождения папы бабушка заболела и постоянно лежала в больницах. Папу отправили в детдом и затем эвакуировали вместе с детским домом в Пензенскую область.

Какая странная судьба. Моя бабушка Мира в те же годы была беженкой с детьми в той же области. Даже, может быть, в одном селе. И только в 1961 году дороги папы и мамы пересеклись.

Старший сын Миша всю войну находился с мамой. Когда детский дом вернулся в Москву из эвакуации, папу забрали домой. Но бабушка Роза по-прежнему редко выходила из больниц.

МОИ РОДИТЕЛИ

Папа был хулиганистым мальчиком. И бабушка в авоське носила в школу ремень. Забавно, ведь она никогда не применяла его. Когда папе было пятнадцать лет, случилась трагедия. Когда он пришел из школы домой, увидел, что его мама покончила с собой. Его брат Миша в то время учился в Суворовском училище.

В этом возрасте у подростка самая хрупкая психика. Слава богу, соседи проявляли заботу о нем, звали в гости, подкармливали. Потом папа уехал к родственникам в Казахстан, окончил там школу, вернулся в Москву. Поступал в театральное училище, но его не приняли. Он всегда был артистичным. Смолоду не пропускал ни одного Московского международного кинофестиваля. Спустя много лет, когда на фестиваль сложно было попасть, ему достали один билет, и папа по нему проводил моих двоюродных сестер, бросая билет им в окошко.

Когда в Москву приезжал Дэвид Копперфильд, папа достал два бесплатных билета, чтобы я смогла попасть на выступление. Одна контролерша не хотела нас пропускать, говоря, что я на коляске испорчу настроение зрителям. Все люди встали на мою защиту. А дальше – еще чудеса. У нас оказались самые верхние ряды. И охрана взяла мою коляску и пронесла ее на руках прямо к первым рядам. Дэвид Копперфильд, проходя между рядов, подошел ко мне и обнял меня, сказал по-английски: «Я очень рад». Папа сразу на эмоциях написал про это в газету «АиФ», и они через два дня напечатали статью. Она называлась «Чудеса творит не только Копперфильд».

И таких историй можно рассказать много. Одной холодной осенью, под проливным дождем, нам удалось попасть в «Лужники» на концерт Майкла Джексона. Певец поставил условие, чтобы одну трибуну выделили для инвалидов на колясках. И мне дали всего один билет. Папа по этому билету через все кордоны милиции и турникеты провел меня и двух моих двоюродных сестер. Таких ярких историй у нас с папой много.

Он окончил училище по профессии электромонтера, но от техники был далек. После училища уехал на строительство электростанции в Бугульму. А дальше – армия. После армии поступил в институт имени Плеханова. Учился заочно и работал. В то время у него уже была семья – мама и я.

Всю жизнь папа проработал в советской торговле – в военторге на Калининском проспекте (теперь – Новый Арбат), в торговом центре на Красной Пресне, в торговом центре «Черемушки», открывал универсам «Ясенево».

В молодые годы папа часто бегал на киностудию сниматься в эпизодах. Знал всех актеров и режиссеров советского кинематографа. Работа папы была связана с мехами, и многие артисты обращались к нему, с некоторыми он даже дружил. Бывал в гостях у композитора Евгения Крылатова, общался с Татьяной Васильевой и часто ходил к ним в гости, когда она была женой Георгия Мартиросяна. Нам домой звонили Пуговкин, Кокшенов и даже Инна Гулая.