Шкатулка дедушки Елисея

Мой Вовка ничего мне на это не ответил: он посмотрел на меня таким красноречивым взглядом, что слова тут были не нужны. В этом взгляде я могла прочесть всё — сожаление, укор, разочарование, даже сострадание к моему убогому взгляду на мир — что угодно, но только не желание опять засесть за школьные уроки.

Ах, кто бы объяснил мне, какую магию я должна употребить, чтоб убрать всю эту сказочную чертовщину из Вовкиной головы?

XVI. Кот Амадей

Вчера я ощутил на себе взгляд сестры моего юного Хозяина. Она сказала:

— Не пойму, что с ним творится. По-моему, кот у нас стал какой-то нервный.

Ха! Тут станешь нервным. Теперь у меня сама собой выгибается спина и уши без всякого моего желания прижимаются к затылку, а шерсть то и дело встаёт дыбом, как если бы вместо неё у меня из спины росли гвозди. И так — по любому поводу! На нашем языке жестов это всё равно, что кричать «Караул!» в ответ на вопрос: «Который час?» Ужасно стыдно, конечно.

Я всё время пытаюсь справиться с собой. Каждый день я начинаю с мыслью о том, что надо, в конце концов, взять себя в лапы и вести себя так, как подобает уважающему себя чёрному коту. И всякий раз что-то неожиданно происходит.

А началось всё с этих проклятых крыс. Столько, сколько их собрал мой юный Хозяин, играя на флейте, я не видел ни разу в жизни! С крысами, конечно, мне приходилось иметь дело не раз, хотя, должен вам признаться, любая мышь мне гораздо симпатичней, чем этот серый танк с глазами. Она мягче на зубах, удобней в игре и приятней на вкус. Но и крысятина, на худой конец, не раз выручала меня в самые трудные дни моей жизни. Так что, когда я увидел первую крысу, которая вышла во двор на звуки флейты, в моей душе не возникло ничего, кроме желания сразу её задавить. Но когда вслед за ней я увидел вторую, третью и так далее, когда чуть ли не весь двор наполнился ими, я понял, что этим тварям ничего не стоит задавить меня самого!

Вот тут, скажу вам честно, я сдрейфил.

Любому здравомыслящему двуногому, чтобы понять мои чувства, я посоветовал бы представить себе такую сценку: вы приходите в ресторан, вам подают аппетитно зажаренный шницель из медвежатины — и на ваших глазах этот шницель вдруг превращается в живого медведя! Не знаю, у кого из вас после этого сохранился бы аппетит.

Великое счастье, что крысы не умеют лазить по деревьям, — иначе я не имел бы удовольствия продолжать наш с вами занимательный разговор…

Уместно будет сказать здесь, что мой юный Хозяин, несмотря на его годы, — человек очень храбрый. После происшествия с крысами и, особенно, с грозой, которая, как вы уже догадались, была вызвана игрой на флейте, я думаю, любой бы на его месте закинул эту флейту подальше в угол и не прикасался бы к ней ни за что. Но не таков мой юный Хозяин. Первая неудача только раззадорила его любопытство.

Однажды вечером он вышел на улицу и позвал меня.

Должен вам сказать, что кот, гуляющий во дворе, и кот, который мурлычет дома у вас на коленях, — это два совершенно разных кота. Первый кот — существо красивое, независимое, полное благородного коша'чьего достоинства. Второй — прохиндей, проныра и подлиза. И в этом он, конечно, не виноват: жизнь его заставляет льстиво мурлыкать в глаза человеку, от которого зависит — дать или не дать кусок рыбьего филе на обед. Вот почему домашний кот отзывается не только на голос, но даже на взгляд и преданно смотрит в глаза хозяину. Уличный кот — нечто совершенно иное. Он так же отличается от домашнего, как член палаты лордов от ресторанного буфетчика. Он не терпит ни панибратства, ни, тем более, приказного тона. Как бы хорошо вы его ни знали — на улице вам с ним каждый раз надо заново знакомиться. Ваше беспардонное «кис, кис, кис!» он, скорей всего, пропустит мимо ушей. Это вам не какой-нибудь блюдолиз Шарик, выполняющий команду «К ноге!» Уличный кот — это личность. Он создан для самостоятельных решений. Подойдёт он к вам или не подойдёт — дело его свободного выбора.

Когда Хозяин меня позвал — я пошёл к нему именно потому, что сам так решил. Я ведь знал, что с моим другом мне скучать не придётся! И я не ошибся.

Сестры Хозяина в это время не было дома, она предупредила, что приедет поздно, и что лучше бы её брату не искать неизвестно что, а заняться каким-нибудь полезным делом. Юный Хозяин выслушал это пожелание слишком покорно и почтительно, чтобы я мог поверить в его благие намерения. Конечно, я сразу смекнул, что какая-то очередная идея завладела его талантливой головой и сегодня нас ждут великие дела.

Едва за сестрой закрылась дверь — он мне махнул рукой:

— Амадей! Вперёд!

И мы пошли. Вначале мы завернули в прихожую. Там у Хозяина есть тайник в антресоли, где он прячет флейту. Я поглядел на него с беспокойством: мне вовсе не улыбалось ещё хоть раз в жизни увидеть вблизи от себя такое же полчище крыс… Уши у меня сами собой прижались к затылку. Я жалобно мяукнул. Хозяин мне сказал:

— Ничего, дружище, не бойся. Крыс больше не будет, это я тебе обещаю. По-моему, они все отсюда сбежали. А дождь нам не страшен: мы всё-таки дома! Я сыграю что-нибудь другое, что-нибудь более приятное… Пока не знаю, что. Буду импровизировать.

«Ну, хорошо. И всё-таки, скажи мне, зачем я тебе нужен?» — спросил я Хозяина на своём языке жестов. Хозяин ничего не стал объяснять. Он проговорил своё никчёмное «кис, кис, кис» — и отправился дальше по коридору.

Тут-то впервые я заподозрил, что он на мне хочет проверить действие своей флейты. Сыграть и посмотреть, что я стану делать: беситься? мурлыкать? Замечательная идея, ничего не скажешь.

Ну, ладно. Пришли мы, отперли дверь.

Всё-таки, признаюсь вам честно: Музыкальная Комната — не самое для меня приятное место в мире. Так и ждёшь, что из-за портьеры появится очередной призрак и начнёт что-нибудь наигрывать в тёмном углу… Но на сей раз никого не было.

Юный Хозяин отыскал глазами кресло поудобнее, уселся в него и сказал:

— Теперь так, дорогуша. Слушай меня внимательно. Я буду играть на флейте всё, что мне придёт в голову. Это называется импровизация. Ты понял?

В ответ на это я почесался и зевнул, что на кошачьем языке жестов означает: «Ваша информация мне ни о чём не говорит».

— Я буду играть, а ты слушай меня внимательно и, главное, веди себя раскованно! Обещаю играть так, чтоб тебе было приятно. Но если будет неприятно, ты на меня не будь в обиде, я ведь играю не очень-то здорово.

В ответ я наклонил набок голову и шевельнул один раз кончиком хвоста. Это значит: «Я чувствую, что без неприятностей мне сегодня не обойтись! Но ради нашей дружбы я готов на всё».

— Ну, значит, ты понял свою задачу? Начнём.

Хозяин вынул флейту из футляра и прежде, чем поднести к губам, погладил её. Вот чудак. Он, наверно, решил, что, если вовремя погладить флейту, она станет лучше играть. Какое заблуждение! Инструмент — не кот. Он не станет вам мурлыкать, хоть гладь его целые сутки подряд. Его, как собаку, надо дрессировать каждый день, тогда будет толк. Но Хозяин, конечно, был другого мнения на этот счёт. Он поднёс к губам свою ужасную дудку, и…

Чтобы описать то, что было дальше, мне понадобилось бы, друзья, красноречие, отнюдь не свойственное котам. И всё-таки я постараюсь описать то, что было, по возможности точно и достоверно.

Хозяин и вправду играл что придётся, издавая наугад любые звуки. Сначала у него вообще ничего не складывалось, так что я сидел и слушал эту чепуху с грустным недоумением. Неужели именно такая дичь называется «импровизация»?

Но минуту-другую спустя мой талантливый Хозяин вполне освоился. Он стал изобретать уже вполне приличные мелодии, одну за другой, и вот здесь-то начались чудеса.

…Комната растворилась, исчезла.

Я увидел себя на берегу большой реки. В реке плескалась рыба. Много рыбы. Вода местами клокотала от рыбьих тел. Некоторые рыбины подпрыгивали над водой и, блеснув брюхом на солнце, плюхались обратно. У меня прямо слюни потекли — так вдруг захотелось рыбки! Но ведь я не знал, как достать её из воды. (Не судите меня слишком строго: много ли вы найдёте домашних котов, способных ловить в реке рыбу?) И вот, хожу я по берегу, с тоской смотрю на вкуснятину, бесполезно резвящуюся в реке. Вдруг вижу: к берегу подходит мой знакомый дворовый пёс Полкан, смело входит в воду и начинает ртом хватать рыбу и таскать её на берег. Одну, вторую, третью… Я притаился за кустом, замер, приготовился к прыжку. Сейчас Полкан войдёт опять в воду, а я сигану к этой куче и стащу хотя бы одну рыбёшку на ужин! Сжавшись в комок, я принял боевую позу… Только было собрался я выскочить из моего укрытия — как вдруг увидел, что к этому месту крадутся… крысы! Да, те самые. Их было много, и у меня не было никакой надежды их опередить или хотя бы распугать. Наоборот, я начал опасаться, как бы они меня не обнаружили в моём укрытии. Я оглянулся: ни одного деревца не было поблизости!